Подарок к Рождеству
Шрифт:
Через два дня дети отправлялись на двух автобусах в Чеддарское ущелье, Оливия ехала с ними. В ее задачу входило помогать тем, кого укачивает, сдерживать слишком шустрых и раздавать пакеты с ленчем под строгим надзором мисс Каттс, тоже ехавшей в первом автобусе; во втором будут мисс Росс и сестра-хозяйка, не ладившая с мисс Каттс (надо заметить, что обе они никогда не уступали друг другу).
До Чеддара было миль двадцать, время поездки заполняла сухая лекция мисс Каттс, рассказывавшей о разных древних сооружениях, мимо которых они проезжали. Оливия слушала вполуха и заметила, что девочки, сидевшие с обеих сторон от нее, вообще не слушали. Да и зачем им это надо? Оливия думала: своих дочерей я не дам утомлять всякими древностями… не дам лет хотя бы до десяти. Мальчики – другое дело, они сами хотят знать такие вещи, они будут умные, талантливые и вырастут настоящими мужчинами… ну да, как мистер ван дер Эйслер. Хорошо, что резкий голос мисс Каттс прервал ее сны наяву.
– Мисс Хардинг, вас не беспокоит, что Амалия плохо себя чувствует? Извольте сейчас же ей помочь.
Тем Оливия и занималась до самого ущелья. Но вот они наконец все собрались возле карстовой пещеры, куда детей должны были повести на экскурсию. К Оливии подошла Нелл. Она прошептала:
– Я не люблю пещеры.
Оливия тоже их не любила, но ничего не могла поделать в присутствии горевшей энтузиазмом первопроходца мисс Каттс.
– Мы возьмемся за руки, – пообещала Оливия Нелл. – Я думаю, будет очень интересно. Сталактиты, сталагмиты, кремни и все такое прочее…
– А они живые? – полюбопытствовала Нелл.
– Нет, дорогая, это камни или что-то в этом роде. Ты сама увидишь…
Экскурсия, казалось, будет длиться бесконечно. Задолго до того, как они добрались до выхода, Оливия обнаружила, что за обе ее руки цеплялось с десяток перепуганных девчушек, но потом, во время пикника, даже самые робкие быстро пришли в себя.
После ленча познавательный поход продолжался, Оливия замыкала цепочку, чтобы не выпускать из виду малышек, но мысли ее опять витали где-то далеко. День был теплый, солнечный, с легким ветерком. Просто блаженство, говорила она себе, если сравнивать с Силвестер-Кресент или больницей. При этой мысли ей тут же вспомнился мистер ван дер Эйслер. Интересно, что он сейчас делает, подумала Оливия, и воображение услужливо нарисовало ей ряд красочных сцен: вот он проводит операцию и все вокруг замерли, боясь дохнуть… вот он сидит за внушительным дубовым столом и дает советы какой-то очень важной персоне… вот он мчится в своей необыкновенной машине со скоростью сто миль в час, чтобы спасти кому-то жизнь…
Он не делал ничего подобного. Он сидел за рабочим столом в тесноватой приемной амбулаторного отделения в большой амстердамской больнице. Ему было жарко, он устал и проголодался, потому что пропустил ленч и пораньше начал прием больных, так как вечером обещал встретиться с Ритой. Утром она ему позвонила и сказала, что хочет поговорить о Нелл, и он предложил вместе пообедать. Сейчас он досадовал, что Рита согласилась, хотя признавал, что с Нелл надо что-то решать. Он пытался убедить Риту, что ей следует обосноваться в Англии, но Рита была непреклонна: ее вполне устраивало видеться с Нелл на каникулах.
– В конце концов, – напоминала Рита нежным голоском, – бабушка живет близко от школы, Нелл бабушку сердечно любит, а если девочка переедет сюда, ей будет так одиноко. Меня весь день не бывает дома, я обожаю свою работу, я просто не могу ее бросить. – Рита задумчиво добавляла: – Конечно, если бы я встретила человека, который это понимает и предложит мне такую жизнь, какая у меня была до смерти Роба, кто-то, кто мог бы полюбить Нелл… – Она оставляла фразу незаконченной и улыбалась ему. – Как хорошо, что для добрых советов у меня есть ты, Хасо.
Закончив дела в клинике, он сел в машину и поехал домой. Он жил во внушительном, с остроконечной крышей особняке восемнадцатого века, который стоял в небольшом ряду таких же домов, обращенных фасадами к узкому каналу, отходившему от Принсенграхт. Здесь было очень спокойно, в центре суматошного города над водой склонялись деревья, сохранилась брусчатая мостовая. Он остановил машину, поднялся по ступенькам, ведущим к двери, и вошел в дом.
Холл был узкий, с обшитыми панелями стенами и высоким потолком. С двух сторон в холл выходили двери, витая лестница с потемневшими от времени перилами вела из холла на второй этаж.
Мистер ван дер Эйслер пересек холл и уже подошел к лестнице, когда из-за обитой сукном двери в конце холла показался плотный человек не первой молодости.
Мистер ван дер Эйслер остановился.
– А, Бронгер! Я сегодня задержался.
Дверь распахнулась, оттуда выскочила собака – восточноевропейская овчарка.
– Возьму-ка я Ахилла побегать, у меня еще есть время. – Мистер ван дер Эйслер опустил руку на крупную голову собаки. – Мне тоже не мешает подышать свежим воздухом.
– Вы поздно вернетесь, профессор?
– Надеюсь, что нет. Попроси Офке оставить мне кофе на плите, хорошо?
Вскоре он снова вышел из дому, рядом молча трусил пес. В этом районе среди тихих улиц был маленький парк, где Ахилл начал бегать, а его хозяин тем временем прогуливался по дорожкам. Наконец он позвал собаку, и они поспешили домой. Мистер ван дер Эйслер поднялся наверх переодеться к вечеру.
Когда он спустился, Ахилл ждал его в холле.
– Прости, дружище, мне надо идти, – ласково сказал мистер ван дер Эйслер собаке и погладил ее. – Но почему-то мне идти совсем не хочется…
Он снова сел в машину. У него не было никакого желания проводить вечер с Ритой. На миг он позволил себе помечтать об Оливии. В отличие от Риты, чей нежный голос скрывал твердое намерение идти своим путем, Оливия говорит, что думает, без всяких женских уловок. И охотно извиняется, если надо. Рита никогда не извиняется, потому что никогда не чувствует себя виноватой.
Он остановился перед многоэтажным домом в современной части города, вышел и позвонил в ее квартиру.
– Хасо? – раздался в домофоне чарующий голос. – Поднимайся.
– Уже поздно. Я заказал столик в «Вишневом саду».
Рита вышла минут через пять. Она выглядела восхитительно. У нее был прекрасный вкус, а также деньги, чтобы тратить их на хорошего парикмахера и салон красоты. Мистер ван дер Эйслер помог ей сесть в машину и про себя еще раз подивился, почему эта женщина не вызывает у него ни малейшего интереса. Когда Роб был жив, они были в хороших отношениях, но он никогда не думал о ней иначе как о жене друга. Они часто виделись, Нелл тогда была совсем крошкой, а после смерти Роба, вполне естественно, часто встречались, потому что Хасо остался его душеприказчиком. Рита тогда что-то слишком быстро вернулась на работу – она служила личным секретарем у руководителя одной крупной нефтяной компании – и согласилась отправить Нелл в английскую школу-интернат. Правда, так хотел Роб, но он считал, что при этом Рита будет жить в Англии. В конце концов, денег достаточно…