Подарок крестного
Шрифт:
Машутка еле отдышалась – не доводилось ей на боярском коне верхом скакать, да еще к тому же так быстро. Не в силах ничего вымолвить, Маша указала куда-то в темень, и только когда Михаил поравнялся с ее родным кровом, обрела дар речи.
Елену нельзя было назвать бедной – с улицы жилище казалось вполне ухоженным. Крепкий забор, широкий двор, огромный пес, залившийся лаем при виде чужого: все говорило о том, что хозяева живут хоть не в богатстве, но в достатке. Сквозь маленькое оконце наружу пробивался неяркий свет, значит, Елена уже не спала.
Поскольку она жила одна, Михаилу самому пришлось заняться конем. Пока он возился, хозяйка, видимо услышавшая собачий лай, сама вышла во двор.
– Машка, ты что ли? – узнав Марию, дожидавшуюся Михаила, спросила Елена и замерла, увидев подходившего молодого незнакомца, одежда которого выдавала в нем боярина.
– Встречайте гостей, Елена Павловна, – нисколько не смущаясь, обратилась Мария к мачехе.
Елена, не мигая, долго в упор смотрела на Михаила. Он же в свою очередь тоже не отрывал очей от стоявшей перед ним старухи. Странная дрожь пробежала по телу Михаила: на миг ему показалось, что среди целой рати смог бы он узнать родную кровь.
Уже начало светать, к тому же привыкшие к темноте глаза Михаила позволяли кое-что рассмотреть. Елена была настолько стара, что даже сложно представить, сколько ей теперь лет.
На голове у нее, наверное, не было ни одного темного волоска, когда-то стройный стан согнули года, а сухое морщинистое лицо, казалось, уже ничего не выражало.
Так бы и простояли Михаил и Елена на дворе, как зачарованные глядя друг на друга, если бы шустрая Машутка не пригласила гостя в избу.
Уже в горнице Мария попыталась было познакомить мачеху и Михаила, но, как ни странно, ставшая в старости неразговорчивой Елена на этот раз ее опередила.
– Ну, рассказывайте, с чем пожаловали. Неужто моя вертихвостка приглянулась? – скрипучим голосом спросила Елена.
– Ой, что вы, это ж боярин московский, государев человек…
– А ты бы помолчала, дуреха, и сама вижу, что не холоп. Да коли привела гостя, на стол бы чего собрала, чем меня поучать, – уже приказывая, обратилась она к Марии.
Маша, все еще привыкшая слушаться мачеху, безропотно подчинилась, оставив наконец-то Михаила один на один с Еленой.
Опять, как и во дворе, в горнице на какой-то миг воцарилось молчание: рассматривали друг друга уже при свете.
– Ну и как звать государева человека? – первым нарушила молчание Елена.
– Михаилом.
– Что ж тебя занесло в мою избу? Нет, не Машка, хоть и люб ты ей, – словно сама с собой, рассуждала вслух Елена.
Еще раз оглядев его с головы до ног, с ехидцей продолжила:
– Да ты милок, женат похоже, верно угадала? Не отпирайся, по глазам вижу, – даже не дав ничего ответить, добавила Елена. Да и не побаловаться тебя Мария привела – у Гришки поди сподручнее… На что ж тебе со старухой толковать-то понадобилось?
Пораженный догадливостью Елены, Михайло смутился. Знать, придется все начистоту, как есть выкладывать.
– Верно вы, Елена Павловна, подметили. К вам я с разговором пришел, но кабы не Машутка, никогда бы не переступил порога этого.
На этот раз Елена молчала, внимательно слушая гостя.
– Хотел я сперва расспросить, как поживаете, да вижу, не по нраву вам пустые разговоры. Потому сразу признаюсь – просьба у меня к вам есть, Елена Павловна. Давно вы в Новгороде, наверняка все, что в городе творится, знаете.
– Верно, экий ты догадливый! Да только не думай, что я тебе все докладывать стану.
– А я и не собираюсь обо всем-то расспрашивать. Мне одно интересно: известно ли тебе, есть ли где в городе дети только что родившиеся да без родителей оставшиеся или брошенные?
Елена призадумалась, однако, то ли доподлинно зная, то ли догадываясь, где о том можно узнать, хитро спросила у Михаила:
– А как же, и о том ведаю, а тебе зачем то знать? Ежели к себе ребеночка решил взять, неужто в Московии детишек нет?
– Не дает нам Господь с супругой ребятишек, вот и решили ребеночка взять, – не сказав всей правды, ответил Михаил.
– Да ты и сам молодой, а супруга и подавно. Будут у вас еще детки, погоди немного.
– Коли была бы надежда, не стал бы я беспокоиться. У нее и мать родами умерла. Вот только не хотим мы с Настасьей, чтобы знал кто об этом. Наследником я его сделаю, и даже говорить про то не будем, что не родной он нам. Каково же мальчонке будет, вдруг подрастет, а злая душа про то и нашепчет? Лучше пусть думают, что Настасья сама его родила – ему же проще будет.
– Значит, ты мальчонку решил взять?
– Да можно и девочку, только бы подгадать к сроку.
– И когда у твоей жены срок выйдет?
– Да уж месяц остался, а пока дела государевы закончу, и того меньше будет. И еще: повитуху тоже отсюда привезти надо, чтоб лишних разговоров не было.
– Что ж, – подходя совсем близко и заглядывая Михаилу в очи, согласилась старуха, – помогу я тебе, коли и ты мою просьбу выполнишь. Вижу я – человек ты серьезный, злого дела затевать не станешь, оттого к тебе и обратилась.
– Стара я уж стала, не та, что раньше, недолго мне на этом свете осталось. Я бы и смерти не боялась, – немного помолчав, продолжала Елена, – если бы не Мария. Она ведь одна-одинешенька без меня останется. Чую, пропадет она у Гришки без моего присмотру, не спроста он ее боярам показывает.
– Присмотри за ней, боярин, – взяв Михаила за руку, взмолилась старуха, – не смогу я еще один грех на душу принять. Не будет мне спокойно, коли Машутка непристроенной останется. Забери ее в Москву, позаботься о сироте. Знаю, она согласится: люб ты ей.