Подарок Тартини
Шрифт:
Профессор оторопело взглянул на них, потом кинулся к шкафу, на ходу расстёгивая пижаму, и через полторы минуты был готов, как он выразился, для встречи со всей мировой общественностью.
Гипнос посадил Шмаля на своего Морфея, и они отправились туда, куда профессор мечтал попасть всю свою сознательную жизнь.
Город Гипноса впечатлил его не меньше, чем остальных, но уже на пол дороге к главному дворцу Зигмунд Шмаль перестал искать диковинки и обратил свой взгляд на доказательства.
– Увы! – скоро вскричал он. – Ваш Город прекрасен, но в нём нет ничего такого, чего не существовало бы Наяву!
– Погодите,
– Знакомое имя, - пробормотал Шмаль и запасся терпением.
Когда они вошли, несколько нимф вспорхнули из-за журчащих струй, и скрылись в гирляндах пёстрых цветов, в изобилии украшавших зал.
– Насколько я помню, Морис Эшер преуспел в изображении объектов, противоречащих логике и геометрии реального мира. Достаточно вспомнить его «Бельведер», - не удержался Шмаль от критического взгляда, - Вы же, как я обратил внимание, сотворили подобное с природой: эти живописные каскады ручейков, прелестные цветочные композиции… Несомненно, Наяву вся эта феерия наделала бы шуму, но она слишком объёмна, слишком громоздка для того, чтобы быть представленной в качестве доказательства. Мне нужно что-то менее ёмкое, миниатюрное, удобное для перемещения.
Гипнос на мгновенье задумался.
– Что ж, возможно то, что Вам нужно, есть у жителей моего Царства, - наконец, сказал он, - тогда нам нужно в библиотеку.
Книги оказались именно тем, что больше всего потрясло Зигмунда Шмаля. Он с изумлением следил за причудливыми играми страницы, и Дарья, видя его замешательство, объяснила ему эти метаморфозы.
– Поразительно! – воскликнул Шмаль. – Это самая совершенная система учёта численности населения, которую я когда-либо видел!
– Уж не думаете ли Вы, профессор, - шепнула ему Дарья, - что Гипнос позволит Вам забрать одну из этих книг?
Шмаль приуныл, подумав, что такое и впрямь невозможно.
– Но Вы не отчаивайтесь, - поспешила подбодрить его девушка, - сейчас мы отправимся в сны этих людей и, может быть, найдём не менее интересные вещи.
Стоило ей извлечь из кармана ручку с волшебными чернилами, как взгляд профессора изменился. Он попросил разрешения рассмотреть такую знакомую и привычную ручку, и долго вертел её в руках, морща лоб.
– Уникальная вещь, - вдруг совершенно спокойно произнёс он, - не сама ручка, но содержимое. Наяву полно таких вещей, но вот что-то я не припомню, чтобы такой продавался стержень. Чем он наполнен?
– Сонными чернилами, - ответил вместо Дарьи Гипнос, - у меня тоже полно таких ручек, так что можете забрать её, профессор.
– Гипнос? – посмотрела на него Дарья.
– Не волнуйся, люди не смогут использовать её по прямому назначению. Я думаю, ваших учёных заинтересует скорее состав чернил. Ни один самый мощный рентгеновский луч или лазер не смогут определить химических элементов состава. Перенесённая в Явь, ручка остаётся видимой для людских глаз, но никто никогда не сможет понять, почему при прикосновении к ней пальцы не встречают сопротивления.
– Я беру её! – решительно сказал профессор и бережно принял доказательство из рук Даши. – Теперь я могу отправиться домой.
– Но разве Вы не хотите совершить прогулку по владениям Гипноса? – спросила Дарья, не ожидавшая, что пытливый Шмаль остановится на этом.
Он повернулся
– Я могу сделать это во время сна, - сказал он, - я ведь умею планировать сновидения. Моё физическое присутствие в этом Мире было необходимо лишь для получения доказательства. Оно у меня есть! – он продемонстрировал Гипносу и Дарье ручку - в его исполнении она предстала сокровищем всей его жизни. – Кроме того, я не так ловок, как в молодости, и следующая цунами может неосмотрительно сгубить меня. Я бы не хотел умереть во сне. Такой переход хорош для Андерсена – он ведь сказочник, - а мне ещё нужно поговорить с коллегами.
– Что ж, - помолчав, сказал Гипнос, - в таком случае, мы возвращаемся.
Они доставили молчаливого и серьёзного профессора в его дом в Цюрихе. Весь путь назад Зигмунд осторожно прижимал ручку к своей груди, и его пальцы не чувствовали преграды, лишь слабое тепло и лёгкое покалывание.
– Что Вы намерены делать теперь? – поинтересовался Гипнос.
– Через неделю в Москве состоится международный съезд членов общества психических исследований, - охотно поделился Шмаль, - я хочу сделать доклад о Мире сновидений как реально существующем государстве. Я должен торопиться.
– Тогда успехов! – Гипнос вскочил на коня. – Мы не прощаемся, профессор. Вы всегда желанный гость в моём Городе. Навещайте нас в своих снах!
– Постойте, я не успел поблагодарить! – вдруг крикнул Зигмунд Шмаль и бросился к окну.
Он опоздал. Два великолепных скакуна с грациозными всадниками уже исчезли из поля зрения, и не могли его услышать. Расстроенный, профессор ещё долго продолжал всматриваться в неуютную мартовскую ночь, и губы его шептали непонятные слова, из которых можно было разобрать только два:
– Человечество отблагодарит.
3. «Сумасшествие в Воронеже»
Стас ехал в длинном чёрном лимузине по улицам Москвы и размышлял. Как так получилось, что из всего десятимиллионного города президент России выбрал именно его? Кто доложил ему о страстном желании мальчишки, и главное, почему Виталий Александрович решил воплотить его желание в жизнь? Думая об этом, Стас всегда останавливался на одной и той же версии, но боялся признать, что она была наиболее достоверной из всех существующих в реальном мире. Всё-таки если ещё несколько дней назад Стас сомневался в ней, то уже вчера, прочитав статьи в одной из центральных газет, был потрясён до глубины души тем, насколько прочной стала теперь основа для его версии. Он тут же позвонил Виталию Александровичу и, заикаясь от волнения, попросил о встрече. И вот теперь, на следующий день после звонка, он едет в Кремль, где ему предстоит, возможно, получить ответы на свои вопросы.
Приближаясь к рабочему кабинету президента, Стас чувствовал, как одновременно нарастает волнение, но возле самой двери неожиданно всё схлынуло. На последней встрече Виталий Александрович говорил ему о том, что одними из главных черт характера любого ответственного и надёжного человека является выдержка и самообладание. Пришло время учиться.
О нём доложили, и Стас твёрдым шагом вошёл в кабинет. Кроме Виталия Александровича, здесь находился ещё один человек. Это был мальчишка примерно одного со Стасом возраста, того же роста, и с чертами лица, удивительно похожими на президента.