Подчини меня нежно
Шрифт:
Заканчивая, она судорожно сжала мою голову бедрами, но потом сразу же отпустила — и обмякла на кровати, вытянув ноги. Блаженно улыбаясь, я смиренно села на свои колени у ее ног, наслаждаясь созерцанием ее удовлетворенной, расслабленной, восстанавливающей дыхание с закрытыми глазами. Наконец, она медленно открыла их и посмотрела на меня своими:
— Иди сюда. Поцелуй меня.
Ее глаза словно засветились изнутри — и я только теперь заметила, какого они необычного цвета: серого и зеленого одновременно, и оттенки постоянно менялись в зависимости от ее взгляда. Не разрывая сцепки наших взглядов, я добралась до нее и накрыла ее рот поцелуем — как всегда мягкий,
Характер поцелуя мгновенно изменился — она жадно завладевала моим ртом, покоряла, навязывала свой язык, подчиняла. Вклинившись бедром между моих ног, она начала ритмично прижимать его к моей промежности, сильно вдавливая меня в кровать каждым движением. В какой-то момент это снова стало похоже на насилие, и мне даже захотелось воспротивиться, но я усилием воли сдержалась и вскоре поняла, что наслаждаюсь этим.
Мозг постепенно отключался — я обхватила ее руками, притянула ближе, отвечая на ее поцелуй почти с такой же яростью, и мы стали кататься по кровати, целуясь, жадно прижимаясь друг к другу бедрами, ускоряя движения в стремлении к большему наслаждению. И кончили, на этот раз, почти одновременно, но еще несколько минут не расцепляли объятий, крепко держа друг друга до тех пор, пока наши дыхания не выровнялись полностью.
Чаще всего я просыпаюсь от звона будильника, иногда — от кошмарных сновидений, реже — от желания сбегать в туалет или выпить водички. И, кажется, никогда в жизни я еще не была разбужена собственной мыслью. Но на следующий день случилось именно так, словно перед моим внутренним взором засияла красная неоновая надпись: «Выбери женщину». Еще в воскресенье, когда Макс рассказал мне о необходимости принять участие в аукционе, такое мне и в голову не приходило, но теперь стало почти очевидным.
Мне ведь неплохо было с Лори накануне? О дааа, совсем-совсем неплохо, хоть и напрягало что-то в ней как в доминанте — какое-то несоответствие или подводный камень. Казалось, что из нее наружу вот-вот вырвется какой-то зверь, и уничтожит меня полностью. С другой стороны, я понимала, что такая иллюзия, возможно, возникает из-за ее неполного переключения между ролями — жути нагонял не до конца затертый образ сабмиссива, скрывающийся под личиной доминанта.
И в душе, и за утренним кофе я продолжала улыбаться, представляя лицо Макса, когда я выйду на сцену, и ведущий объявит, что этот лот только для женщин. И по телу проходила теплая дрожь: пусть потом наказывает, если захочет. Я даже не будут против. А если Лори меня купит — я буду совершенно спокойна. Да и с любой другой женщиной в целом тоже. Представив, что меня привязывает и шлепает та домина, которой Лори делала массаж ног, я не испытала никакой паники. Боль потерплю, дождусь окончания сцены — и все.
Заменив в воображаемой сцене женщину на мужчину, я напряглась всем телом. Стоило лишь подумать, что на ее месте может быть Никита или Дима или — о ужас — какой-нибудь здоровяк вроде того, что провел свою сабу через семь кругов ада на барной стойке, как даже челюсть свело от напряжения. Нет, я далеко не с каждым мужчиной готова была пройти через публичную сцену. Далеко не каждому я могу довериться.
По дороге на работу я написала Лори смс с вопросом, будет ли она торговаться за меня, и та почти мгновенно ответила: «Конечно буду!». Мое настроение взмыло в небеса, а к вечеру я, наконец, поняла, что готова заняться тем, о чем не могла даже задуматься вчера — в каком наряде выйду на сцену в
На следующий день внезапно позвонил Макс, и я поразилась, насколько сильную реакцию у меня вызывал этот звонок — одно лишь его имя на дисплее моего телефона в мгновение ока ускорило сердцебиение, заставило щеки и шею покраснеть, а низ живота рефлекторно сжался. В результате ответила я таким тихим слабым голосом, что сама на себя поразилась.
— Привет, малыш, — спокойно сказал он, — Хотел узнать о твоих планах на субботу. Ты уже решила?
— Д-да. Я пойду.
— Уверена? — чуть более низким голосом осведомился он, и я кивнула, громче отвечая в трубку:
— Да. Точно. Уверена.
— Хорошо. Я вот почему звоню — завтра у нас будет доктор. По правилам все новички должны пройти осмотр у нашего врача и сдать несколько анализов. Она может посмотреть тебя и в субботу, но лучше все сделать заранее, чтобы все мы могли быть спокойны. Хорошо?
— Ох. Да, конечно. Я понимаю. Только я днем работаю.
— Конечно. Ты можешь приехать вечером. Я сброшу тебе адрес, а ты напиши, во сколько точно будешь.
— Да, спасибо. Хорошо.
Положив трубку, я какое-то время просто сидела за рабочим столом, бессмысленно уставившись в экран. Похоже, теперь я действительно решилась. Соблюдение таких формальностей, как осмотр врача, делало это все более серьезным, прежде всего, в моей собственной голове. И, надо сказать, очень успокоило. Значит, презервативы — не единственная защита, которую практикуют в «Сабспейсе». Очень разумно, учитывая постоянный обмен партнерами.
К вечеру среды я уже начала изнывать от легкого нетерпения и жалеть о том, что мы с Лори только в пятницу идем за одеждой. Перспектива аукциона все еще пугала — я не любила стоять на сцене. Но очень ждала момента, когда снова смогу поиграть с Максом, и потому мне хотелось заняться подготовкой, хотя делать пока было нечего. Прическа, маникюр и эпиляция запланированы на субботу, покупка вещей — на пятницу.
Скрепив сердце, я убила вечер среды в кино с двумя коллегами, которые давно меня звали, а в четверг с такой готовностью примчалась в клуб на осмотр врача, как будто мне предстояла захватывающая игра, вроде субботней.
Поскольку Макс не уточнил, будет ли он в клубе, я на всякий случай тщательно накрасилась и надела кокетливую юбочку с приталенным пиджачком и туфли на каблучке. У входа меня встретил один из охранников, дежуривших в прошлый раз и, не дрогнув ни единым мускулом на лице, спросил мое имя и к кому я пришла.
— Лиза. Я… к врачу, — пробормотала я, каждую секунду сознавая, как это глупо звучит в ночном клубе. Но громилоподобный мужчина невозмутимо кивнул и указал глазами на вход:
— Проходите в бар.
Глубоко вздохнув, я шагнула к двери и открыла ее, невольно ожидая примерно того же, что видела в прошлый раз: десятки разгоряченных домов и их сабмиссивов, звуки шлепков, стоны страсти и боли, трансовая музыка, приглушенные голоса. Но меня встретила полная тишина и пустое холодное помещение, которое словно увеличилось в размере раза в четыре — в основном из-за того, что все станки были сдвинуты в дальний угол, а пространство передо мной опустело — вплоть до самого бара, расположенного примерно в центре помещения — чуть ближе к противоположной стене.