Подчини меня нежно

Люче Лина

— Плохой щенок, — слегка понизив голос, сказал он и снова взялся за ошейник. Все, что я могла противопоставить ему — тихое поскуливание. Макс хмыкнул, снова поднимая меня на четвереньки и совершенно неуважительно нагибая — а затем быстро ввел пробку. Из моего рта сам собой вырвался громкий протестующий вопль, но Макс, вместо того, чтобы меня успокоить, тихо рассмеялся, прикрепляя хвост — и только тогда отпустил ошейник, за который жестко удерживал на месте все это время.

— Гулять, — ровным голосом приказал он.

Я не сразу

смогла сдвинуться с места. Большего унижения мне, наверное, не доводилось испытывать никогда в жизни, включая тот момент, когда Макс водил кусочком льда по моим торчащим от возбуждения соскам у всех на виду на барной стойке. Оказалось, роль животного открывает какие-то новые, очень странные и нелегко переносимые грани моего чувства стыда. А хвост, который стал раскачиваться и мягко касаться внутренней стороны бедер и ягодиц, как только я сдвинулась с места, делал это почти непереносимым.

Обогнув кровать, шагая так медленно, словно шла по битому стеклу, я смерила его через плечо яростным взглядом.

— Глаза, — рявкнул Макс, тут же заставляя вздрогнуть и отвести взгляд. Но он, по всей видимости, не счел послушание достаточным на этот раз.

— Щенок, ко мне, — быстро скомандовал он и похлопал себя по ноге. Звук от этих хлопков в мгновение ока довел меня до бешенства. Захотелось подойти к нему и все-таки вцепиться зубами. Но здравый смысл еще не полностью покинул голову, поэтому, приблизившись, я просто молча села рядом.

— Дыши ровнее, — чуть мягче сказал он, почесав меня за ухом и поправил мои волосы.

Неожиданная нежность застала меня врасплох. Какое-то время я сидела в тишине, а Макс молча гладил меня по голове, и очень скоро я обнаружила в себе безумное желание поцеловать его руку. О нет, только не это. Не могла же я настолько себя не уважать, пусть даже это игра…

— Что с тобой? — тихо спросил он, и я подняла взгляд, который, возможно, выглядел безумным, поскольку Макс сузил глаза и заметно встревожился, тут же опускаясь на корточки:

— Лиза? Говори, сейчас можно. Что с тобой?

— Я в порядке, — тихо ответила я, глядя в его внимательные, теперь очень добрые глаза. — Просто думаю, что я чокнутая.

— А-а, — сказал он, и кончики его губ приподнялись в нежной улыбке. — И о чем ты подумала?

— Я не могу тебе сказать, — прошептала я, густо краснея.

— Но ты должна, саба. Это часть * * *игры — саба не врет своему дому и не скрывает мыслей.

— Пожалуйста, не заставляй меня, — умоляюще прошептала я, и лицо Макса в мгновение ока стало холодным.

— Хочешь жесткой порки?

— Нет! Пожалуйста, Макс…

— Пожалуйста, мастер, — процедил он, и все мое тело покрылось мурашками, пока я подсчитывала, сколько раз уже успела назвать его на «ты» во время игры, и сколько ударов он уже мысленно выписал мне за это.

— Пожалуйста, мастер!

— Саба, у тебя последний шанс. Я сейчас возьму стек и отделаю твой зад так, что в субботу на нем будут

все цвета радуги, которые ты продемонстрируешь всему клубу.

— Я хотела поцеловать твою руку, — выпалила я и сразу почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы от обиды. Мне хотелось расплакаться — неужели он не понимал, что слишком сильно давит?

— И что тебе помешало это сделать?

Я молчала, старательно изучая взглядом стенку, но ничего не видя перед собой от слез.

— Саба?

— Мне показалось, это слишком.

— Потому что тебе этого хотелось самой?

— Да.

— Поцелуй мне руку.

— Пожалуйста, мастер, не на…

— Я приказываю. Немедленно, саба.

Макс не шевельнулся, и мне пришлось сделать это самой. Приблизившись к нему, я глубоко вздохнула и взяла его правую руку обеими руками, повернула ладонью и прижалась губами. Мне казалось, я просто коснусь и сразу отпущу ее, но я почему-то не смогла и поцеловала ее снова. А затем прижалась щекой.

— Хороший щеночек, — мягко сказал Макс, погладил по щеке и медленно переместил пальцы к ошейнику, а затем легонько потянул за него, — за мной, щенок.

Он провел меня вокруг кровати и затем дал понять, что хочет видеть меня на ней. Я села посредине, наблюдая из-под ресниц, как он достает из кармана презерватив, снимает одежду. Мои губы тут же пересохли, в районе солнечного сплетения вспыхнул пучок электрических волн, которые тут же понесли вспышки по всему телу — к локтям, ладоням, соскам, низу живота. Я толком не разглядела его в субботу, сейчас всмотрелась внимательнее.

Его тело выглядело очень крепким, хоть и не слишком спортивным — было заметно, что Макс чаще работает головой, но в то же время он явно следил за своей формой. Но даже если бы его тело обладало более явными недостатками, мне было бы плевать. У него были две вещи, каждая из которых обладала намного более высокой ценностью, чем накачанный пресс и бицепсы: шикарный гибкий мозг и красивый большой член. Думается, набор из этих двух вещей сделал бы его неотразимым для меня, даже если бы Макс вдруг оказался карликом с лишним весом.

Но карликом он не был, тут же пришлось вспомнить мне, когда под ним прогнулся матрас. Слегка сжавшись, я тихо охнула, когда Макс взялся за ошейник и вынудил меня прижаться щекой к матрасу в максимальном прогибе. А затем развел мои колени пошире и отвел хвостик в сторону, забросив мне на спину.

Хрипло вдохнув, я забыла, как выдыхать. Боже, пробка. Он не собирался ее вынимать. Он хочет трахнуть меня прямо с ней?

— О чем думаешь, малыш? — прошептал он, наклоняясь надо мной сзади. Его твердая горячая плоть пульсировала совсем рядом с моей киской, чуть-чуть прижимаясь, но пока не пытаясь войти. Правая рука еще крепче прижала мою шею, стоило мне дернуться — и я ощутила пронзительную беспомощность, особенно когда поняла, что по внутренней стороне моего бедра потекла смазка.