Подчини волну!
Шрифт:
Голос девушки был спокойный, как будто она книгу пересказывала. Только вот когда Най прикуривала, огонек зажигалки заметно подрагивал.
– Ну а потом он меня трахнул. Первый раз, за все время, пока я тут торчала. Надо сказать, с полной отдачей делу. И я сразу себя такой живой почувствовала... Хожу, дышу, ем, кончаю. И хочу это делать дальше! Понимаешь?
– она выдохнула дым сквозь зубы.
– Это первая причина, почему я тут. Вторая в том, что я им нужна. Именно я. Никто кроме меня с ними ночами сидеть не будет, пока они от боли зубами скрипят. И судно из-под них не вынесет. И не объяснит,
Она стряхнула пепел, промазав мимо пепельницы на добрую ладонь. Но даже и не заметила этого, хотя смотрела в стол.
– А главная причина в том, что тут нет вранья. Все примитивно, убого, самцово. Каменный век: убей врага и завали мамонта. Но они не врут. Им дела нет до «прилично-неприлично». Собственно, с манерами у них вообще туго, - она подняла голову и улыбнулась - спокойно, открыто.
– Вот, собственно, и все причины. А нет, еще одна. Тут я могу быть сама собой. Я люблю парней, они любят меня - все довольны. И, заметь, все довольны. Я уверена, что никто из них меня шлюхой не считает. А если кто-то и ляпнет в запале что-нибудь эдакое, то из желающих объяснить, как надо с девушками обращаться, очередь выстроится.
– А как же этот парень, - тихо спросила Вейр, - который тебя... нашел?
– Мис погиб. Вместе мы год были, а потом он погиб. Что ты на меня смотришь? Осуждаешь? Но я-то живая. Дева говорит, что мертвых надо отпустить, а не привязывать цепями. От этого ни им, ни нам легче не становится.
– Кто такая Дева?
– Непорочная Дева, мать Спасителя, - Най опять улыбнулась.
– Они тут все жутко религиозные, почитают ее. Неожиданно, правда? Но клинит их на непорочном зачатие. Они же вроде тоже как от такого взялись. Ну, не они конкретно, а предки... Я раньше каждое воскресенье в церковь ходила, а поверила только тут.
Вейр тряхнула головой. Информации было многовато. И усваивалась она с большим трудом. То есть, не усваивалась вовсе. Не то, чтобы она себя ханжой считала, но... Но все это было как рассказ о нравах первобытных племен. Или серия из какого-нибудь научно-популярного фильма, вроде «Прогулок по планете». Интересно, конечно, познавательно. Но к привычной реальности не имеющее никакого отношения.
– А как же твои родители?
– А что родители?
– пожала плечами Най.
– Я им дала грандиозный повод для очередной тусовки и проявления приличий по случаю похорон. Ребята организовали мой труп. Ну и все. В конце концов, у них еще дочь с сыном остались, более удачные.
Вот так вот. Дочь с сыном, а не брат с сестрой. Пожалуй, у этой девушки были проблемы не с интеллектом, а с совестью. Но Вейр дико захотелось кое-что проверить. Просто руки зачесались.
***
Оказалось, что у Тира даже отдельный кабинет имелся. Если, конечно, можно назвать кабинетом клетушку, размером с носовой платок. В нее и поместился только письменный стол с допотопным, неголографическим монитором, разболтанное кресло и стеллаж, заваленный бумагами и папками, в которых никакой системы не наблюдалось. Ну и сам Тир. А больше места даже для котенка не оставалось.
Приходу Вейр капитан не удивился. И даже повел себя вполне по-джентельменски. Извинился, что не может предложить ей присесть, поинтересовался, выспалась ли она, поела ли...
Ну, вот собственно на этом запас его светскости и иссяк. Он переминался с ноги на ногу, косился на стеллаж, словно тот мог подсказать тему для дальнейшей беседы. И дважды провел пятерней по волосам. В общем, маялся мужик. В другой бы раз врач, конечно чувствуя себя полной стервой, не отказалась бы еще немножко поизмываться над ним. Но, пожалуй, сейчас для этого ни время, ни место не подходило.
– Господин Тир, - решительно начала Вейр - и тут же закончила. Потому что от такого обращения капитан дернулся, словно она ему пощечину отвесила.
– Э-э-э... ладно. В общем, я понимаю, что уже замучила вас и вы сами не рады... Так, это мы тоже пропустим, - врач вдруг осознала, что и сама мается, не хуже Каркуна.
– В общем, для того, чтобы что-то решить, мне нужно позвонить. Всего один звонок. Клянусь, что ни в полицию, ни в службу спасения я названивать не собираюсь.
– Да никаких проблем, - пожал могучими плечищами капитан.
– Вы со своего телефона будите звонить? А-то наши номера не определяются.
– Со своего, - протянула Ли, несколько удивленная его переходом на «вы».
Тир выудил из кармана телефон, некогда принадлежащий Вейр. Она даже не удивилась тому, что Хрипун все это время его с собой таскал. Как будто, так и надо было. И, еще раз извинившись, сообщив, что ему «надо», но так и не сказав, что именно ему «надо», капитан собственный кабинет покинул, проявляя чудеса вежливости.
Во входящих висело только одно сообщение - от ее медсестры. Она написала, что все распоряжения Вейр выполнены и выразила надежду, что начальница хорошенечко отдохнет. Пожелание вызвало нервную усмешку. Отдых выходил действительно незабываемым. Пожалуй, у врача не было ничего, с чем она могла сравнить свои неожиданные каникулы. А вот вопрос с распоряжениями надо было уточнить. Неплохо бы знать, чего там она нараспоряжалась, пребывая, видимо, в отключке.
Но, по крайней мере, теперь становилось понятно, почему ее телефон не разорвало от звонков. Ли-то думала, что пришедшие с утра работники сначала в обморок попадают, узрев разгромленный офис. А потом поднимут на ноги всю Национальную Гвардию. Но акшара оказались товарищами предусмотрительными. Почему-то это не удивляло.
Она помедлила, поглаживая пальцем кнопки. Звонить ей не хотелось. Очень не хотелось. И соблазн оставить это дело «на потом» был силен. Именно поэтому она решительно набрала номер.
И только услышав вполне бодрое «Я вас слушаю!» Вейр сообразила, что на часах, наверное, и шести утра не натикало.
– Мам, извини, что я звоню так...
– рано или поздно?
– ... в такое время. Просто я сейчас на... конференции. Забыла о разнице во времени, честно говоря.
– Эгоизм в тебе всегда преобладал над другими чувствами, - сухо ответила мать.
– Поэтому я совсем не удивлена. Понимаю, что тебе глубоко неинтересна моя хроническая бессонница. Но ты даже не подумала о том, что могла разбудить отца.