Подчинись нам
Шрифт:
Братья замирают, напряжённо смотря друг на друга. У меня же от одной только мысли, что хоть с кем-то из них может что-то случиться, буквально сердце в груди обрывается. И так дурно становится, что дышать больно.
Нет. Нет. Я не могу этого допустить. Никак не могу.
— Повелитель А-атон, можно сказать? — поднимаю на мужчину умоляющий взгляд. И когда он после секундного раздумья хмуро кивает, продолжаю: — Вы вчера говорили, что хотите меня наградить. Я знаю, чего хочу.
Светловолосый Повелитель удивлённо вскидывает бровь, теперь полностью обращая на меня всё своё внимание.
— Я
В комнате повисает такая оглушительная тишина, что эхо моих слов ещё долго звенит у меня в ушах. Оба сэ-аран потрясённо смотрят на меня.
— Почему ты будешь нервничать, Лина? — вкрадчиво интересуется А-атон, подходя ближе.
— Потому что я буду бояться, что с вами может что-то случиться, — тихо признаюсь, не отводя взгляда. — Пожалуйста, берегите себя. Это для меня очень важно. Вы для меня важны, Повелитель А-атон. И вы, Повелитель Са-оир, тоже. Оба. Очень сильно. Это и есть моя просьба. Возьмите с собой дополнительную охрану и будьте осторожны.
— Опять не для себя просишь, — склоняется ко мне мой светлый сэ-аран.
— У меня есть всё необходимое, — шепчу растерянно.
— Я удовлетворю твою просьбу, — произносит А-атон мне в губы. — Если уж вопрос моей безопасности заставляет тебя так сильно нервничать. Но это будет не в счёт награды. Так что думай ещё, Лина. Уверен, брат заставит тебя признаться в своих желаниях. Ну а я уже вынужден идти. Жди меня, сладкая сэ-авин, и я скоро вернусь к тебе.
И он прижимается к моему рту в жадном, как последний глоток воды, поцелуе. Чтобы спустя неумолимо короткую вечность оторваться и, обменявшись с Са-оиром напоследок многозначительными взглядами, уйти.
Шмыгнув носом, я разворачиваюсь в руках своего тёмного сэ-аран и прячу лицо у него на груди. Когда я успела так прикипеть сердцем к этим мужчинам? Когда стала ощущать, себя такой надломленной, если кого-то из них нет рядом? Вот ещё недавно этого не было. Я боялась их, удивлялась первым росткам привязанности, а сейчас… тону с головой в чувствах, которых вообще не ждала. К обоим равноценно глубоко. Потому что знаю, уходи сейчас Са-оир, я бы чувствовала себя такой же подавленной, разбитой и встревоженной.
— Мой господин, пожалуйста, расскажите, как погиб ваш отец? — прошу у задумчиво замершего мужчины. — Как движется ваше расследование?
И снова я буквально всеми органами осязания ощущаю, как напрягается мой тёмный сэ-ран.
— Зачем тебе? — интересуется он ровно. — Это не тот рассказ, который следует слушать и без того взволнованной беременной сэ-авин. Хватит с тебя потрясений. С А-атоном всё будет в порядке, можешь больше не беспокоиться. Мои дарки лучшие воины империи и благодаря тебе теперь будут прикрывать его тыл. Мы с братом со временем устраним всех врагов нашей семьи. Твоя же задача быть послушной ласковой девочкой, не волноваться больше и выносить здоровыми наших с братом наследников. Не забивай голову мужскими делами, Лина. Пойдём завтракать. Скоро придёт лекарь с результатами твоих анализов.
Глава 83
— Держи, Лина. Если не удержишь, накажу, — вкрадчиво обещает Са-оир, наблюдая, как трепещет в моих дрожащих пальцах обжигающий сгусток его тьмы.
Не верится, но она действителльно постепенно начинает меня слушаться. И не причиняет вреда.
Вот уже второй день он обучает меня не только влиять на подпространство, но и воздействовать на зачерпнутую оттуда материю и энергию. Пока что зачерпнутую самим Са-оиром, но чует моё сердце, скоро меня будут учить делать это самостоятельно. Ну а пока что я раз за разом пытаюсь справиться со сгустком тьмы, который мне вручает мой тёмный сэ-аран.
И если первое испытание я прошла довольно быстро, научившись её чувствовать и держать в своих ладонях. То потом начались сложности. Мне заявили, что просто держать мало, и мне нужно уметь концентрироваться на силе, несмотря ни на что.
После этого заявления мою концентрацию в купе с выдержкой начали нещадно испытывать. И наказывать каждый раз, когда испытание я проваливала, не выдержав провокаций своего наставника.
И вот я снова держу, закусив губу и изо всех сил стараясь не обращать внимание на свою абсолютную наготу и наготу моего тёмного сэ-аран. Не думать про то, где мы сидим, кто нас может увидеть и что будет, если я не справлюсь.
Но не чувствовать, как скользят хозяйские руки по моему телу, как ласкают и гладят самые чувствительные местечки, не ощущать, как упирается мне в ягодицы возбуждённый до предела мужской член, я попросту не могу. Потому и дрожат пальцы, норовя выпустить тёмный огонёк. Потому и сбивается дыхание, а сердце грохочет в груди всё быстрее.
А Са-оир будто нарочно издевается. Накрывает ладонями холмики груди, принимаясь ласкать ставшую чрезмерно чувствительной плоть. Зажимает между пальцами соски… и разряды болезненного острого удовольствия стекают прямо в низ живота, вынуждая меня сдавленно застонать. Глаза сами собой закатываются, а губы размыкаются, жадно втягивая воздух.
Пальцы вздрагивают помимо моей воли. И тьма горячей лавой стекает с них на мой живот, вырвавшись из-под моего контроля. Как вырывалась уже бесчисленное количество раз за сегодняшний день.
— Ай-ай-ай, опять не удержала, — цокает языком мой истязатель, вынуждая тьму юркой змейкой перетечь ему в ладонь и там раствориться. — Тебе нравится быть наказанной, Лина?
— Нет, мой господин, — хныкаю я. От одного лишь воспоминания о его наказаниях у меня всё внутри сжимается смесью стыда и возбуждения.
— А мне кажется, что ты сейчас врёшь. Придётся и за это наказывать, — довольным котом урчит мой тёмный сэ-аран, прикусывая моё плечо. — В какой позе предпочитаешь сделать это сегодня?
— Я… я не знаю, — выдыхаю судорожно, прижимаясь спиной к его груди.
Небо, неужели то, что он заставил меня делать вчера, можно в какой-то ещё позе сделать? Нет, я, конечно, понимаю, что как-то можно, но… моё воображение тут пасует.
— Ты даже не представляешь, как вкусно пить твоё смущение, моя невинная малышка, — руки Са-оира продолжают ритмично сжимать мои груди, постепенно нагнетая пожар в крови. — Если не знаешь ты, выберу я. Видишь вон ту скамейку? Я хочу видеть тебя на ней в коленно-локтевой. Прямо сейчас.