Поддельный шотландец. Дилогия
Шрифт:
Поздним утром в субботу две телеги въехали в Глазго по эдинбургской дороге. Первой управлял чернобородый коротышка самого разбойничьего вида, но при этом одетый как богатый купец. Второй -- пузатый мужчина лет сорока, одетый несколько победнее, но тоже вполне добротно. Внешне он был похож на выгнанного за пьянство военного моряка среднего звена. Рядом с ним на облучке сидел, судя по такому же огненно-рыжему цвету волос, его младший родственник -- высокий, невероятно широкоплечий (войлок -- наше всё) парень, в надвинутой на глаза суконной шапке и приталенном тёмно-синем полувоенном камзоле. Не спеша проехав по всему городу, повозки переехали через Клайд по широкому деревянному мосту и завернули в переулок, немного не доезжая до Мерчант-стрит.
Самый молодой из троицы спрыгнул с повозки, снял с облучка небольшую но явно тяжёлую сумку, при этом незаметно пряча за обшлаг камзола небольшую аккуратную дубинку, в несколько слоёв обмотанную мягкой кожей...
С высоты своего времени нам часто кажется, что в старину всё было примитивно и люди тех дней, конечно же, значительно уступали нашим современникам в любой сфере бытия. Ладно, по крайней мере хотя бы в умственном развитии. Я был не особо подвержен этому стереотипу, понимая, что за последние несколько тысячелетий мозг человека не изменился, поэтому наши предки ничуть не глупее нас. Но всё равно, когда впервые узнал о уже существующем расписании работы здешних банков поначалу был в шоке. Один сокращённый в субботу рабочий здешних банковских клерков день порвал в клочья мои представления о том, что здешние банковские отделения по своему примитивизму подобны средневековым лавкам ростовщика.
В субботу здесь принимали клиентов только до обеда, затем пересчитывали и упаковывали прибыль, определяли, какие монеты оставить для работы с клиентами, а какие поместить в хранилище.
Мой черновой план был таков -- для начала прийти в банк незадолго перед его закрытием. В это время здесь никогда не бывает особого наплыва клиентов. Обезвредить охранника с кассирами, вынести в операционный зал из хранилища уже упакованные в саквояжи деньги. Вторым этапом закрыть персонал в хранилище и, неспешно погрузив честно награбленное в телеги, покинуть место совершённого преступления. А там уж как дело пойдёт, вариантов была предусмотрена масса, вплоть до небольшой химической войны со всем городом разом.
Поначалу всё пошло как по маслу. В предбаннике незнакомый мне охранник, носатый мрачный горец в красном мундире и белом завитом парике, предложил оставить сумку в прихожей на хранение. Сделав нарочито неловкое движение, я уронил её на пол, рассыпав при этом пару пригоршней медных монет. Собственно кроме мелочи, верёвок, пледа и пары пистолетов в ней ничего и не было, причём пистолеты находились на самом дне. Охранник, оставив ружьё прислонённым к стене, вышел из-за своей загородки и нагнулся чтобы помочь мне собрать деньги, тут же получив дубинкой по затылку. Подхватив тело ещё до того как оно полностью упало на пол, я отнёс его на караульное место и привязал к стулу. Затем, приоткрыв входную дверь, подал сигнал своим сообщникам. Эйли тут же подогнала свою телегу прямо ко входу в банк, Алан остановился чуть в стороне. Набросив поводья лошадей на ветку растущего здесь тополя, он быстро направился ко мне. В операционный зал Королевского банка Шотландии мы ворвались вооружёнными до зубов -- у каждого было по два взведённых пистолета в руках и по два запасных за поясом.
В зале, вопреки ожиданиям, находилось не три, а пять человек, включая двух посетителей, но внезапность нападения и их ошеломление дала нам возможность связать их без сопротивления. Связав всех, мы одели им на глаза заранее приготовленные плотные повязки. Дверь в хранилище была закрыта, но как всегда ключ торчал в замке. Вынести деньги и погрузить их на телеги тоже большого труда не составило... Хотелось бы так сказать, но таскать тяжеленные кожаные мешки с золотом, в каждом из которых было более десяти стоунов (1 стоун - 6,35 кг), было довольно непросто, и ещё труднее было перебрасывать их через высокие борта телег. Мы убили на это занятие почти два полных часа, прежде чем загрузили до упора всё, что могли свезти кони. Хуже всего было то, что привлечённая непонятной суетой у банковского отделения на площади постепенно начала собираться толпа. Пока ещё небольшая, из пары уличных мальчишек, подвыпившего матроса, трёх горожанок, шедших с рынка, судя по выглядывающей из их корзинок зелени и какого-то нищего оборванца. Остальные прохожие просто замедляли ход, поглядывая на странное зрелище из перегородивших дорогу повозок, но пока проходили мимо. И это хрупкое затишье легко могло измениться в любой момент. Ведь не надо было быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться о содержимом загружаемых в телеги мешков. Тем более,что они были своеобразной "банковской упаковкой" данного времени, и если бы среди зевак оказался кто-то знакомый с банковским делом ему бы не составило большого труда сложить два и два. Телегу Эйли мы загрузили первой и она тут-же отправилась по продуманному нами кружному маршруту на перевалочный пункт.
И тут внезапно, как всегда и бывает в экстремальных ситуациях, вылезла ещё одна непредвиденная проблема. Поначалу мы хотели просто запереть персонал банка и захваченных посетителей в хранилище, но уже вынеся оттуда большую часть золота я понял, что это у нас никак не получится. Во-первых, мы связали клерков и посетителей по двое, спина к спине, а мальчишку-посыльного, как и солдата-охранника привязали к стулу. И сейчас, после тяжёлой погрузки золота, у нас просто не оставалось достаточно физических сил на их транспортировку в хранилище. Во-вторых, само банковское хранилище было достаточно небольшим помещением, без окон и с чрезвычайно плотно подогнанной к косяку дверью -- её даже зачем-то оббили войлоком по торцам! Шесть человек закрытые в этой конуре просто задохнулись бы в течении максимум получаса, а кто знает, когда их догадаются освободить? На подобный риск я идти не хотел даже с учётом того, что до сих пор не воспринимал обитателей этого времени равными себе личностями. Хотя нет, были отдельные люди, те же Алан и Эйли, или даже священник со стряпчим, к которым я относился как и к бывшим современникам. Тем не менее, убивать невиновных только ради того чтобы заработать много денег? До подобного я не опущусь. Это не моё, хотя многие знакомые по прежней жизни и смеялись над подобным чистоплюйством. Но что с них взять, убогих. Только для потерявших совесть отморозков выглядит смешно, когда из чувства долга или мести человек убивает легко, не особо терзаясь сомнениями, а из-за банальной выгоды убивать брезгует. Я же отчётливо вижу разницу и этот рубеж не преступлю никогда.
В общем, именно такие резоны заставили меня поступить так как я тогда поступил.
– - Дружище, -- сказал я Алану, как только мы загрузили в его телегу последний груз банковского золота, -- оставь мне одно лукошко с бомбами и уезжай по намеченному маршруту. Как встретишься с Эйли за городом отправляйтесь на временную стоянку и ждите меня там. Я последую за вами пешком как только всё здесь закончу.
– - Нет, Фрэнк, поехали вместе, -- тут же попытался отказаться мой упрямый друг, как же он всё-таки предсказуем...
– - А если кто-то вдруг придёт в банк прямо сейчас?
– - возразил я, -- не забывай, что часы работы банковского отделения давно закончились, и у клерков вполне может быть родня, которая начнёт беспокоится об их долгом отсутствии. Что же нам тогда, бросать телегу с золотом? Нет, ты скорей езжай, не теряй времени, а я чуть передохну, найду ключи от внешней двери, занесу охранника внутрь, запру снаружи входную дверь и последую за вами. В конце-концов, мне уже однажды удалось вырваться из этого города, причём в порту желающих поймать меня было куда больше чем наберётся на всей Мерчант-стрит с пригородами в придачу. Давай же, Джесси, ты же помнишь -- удача сопутствует смелым.
Алан на миг задумался, затем молча обнял меня, взобрался на козлы и неспешно, поскольку спешить не позволяли лошади, с трудом тянущие почти предельный для себя груз, скрылся в переулке противоположном тому куда недавно уехала выряженная толстым купцом Эйли. Я, прихватив корзинку с обычными на вид куриными яйцами, вернулся к банку, зашёл внутрь и начал было закрывать за собой входную дверь. Меня спасла только случайность -- краем глаза уловив отблеск солнечного луча на клинке, моё тело будто само собой резко отшатнулось в сторону. С размаху падая на пол, я пропустил над собой выпад кинжала, который затем с такой силой вонзился в дверной косяк, что вошёл в брус из морённого дуба дюйма на два. Корзинка с гранатами в виде яиц отлетела в сторону и в прихожей сразу взметнулся пылевой столб и остро запахло порохом и серой.
К моему счастью неведомо как освободившийся охранник ещё не совсем пришёл в себя после недавнего оглушения, поэтому, изо всех сил ударив клинком, он пошатнулся и замер на мгновение. Этого мига мне вполне хватило чтобы подбить его под колени, опрокидывая назад. Охранник рухнул прямо на свой мушкет, который умно не попытался использовать для боя накоротке в узком помещении, но в готовности положил на стойку, и, падая, вскользь пропорол себе штыком левый бок -- от талии до подмышки. Не давая ему опомниться, я тут же бросился в атаку и нанёс вертикальный удар спешно извлечённым из ножен стилетом ему под нижнюю челюсть, заранее извернувшись, чтобы не попасть под хлынувшую фонтаном струю крови. Затем со стоном поднялся и наконец плотно закрыл входную дверь, затем и заперев её изнутри на щеколду. Правый мой бок болел немилосердно, подвигав рукой я убедился, что рёбра в месте удара если и не сломаны, то пара-тройка не предусмотренных базовой конструкцией трещин в них наверняка появилась. Это значило, что бегун из меня сегодня при любом раскладе уже будет никакой. Заглянув в операционный зал я убедился что все остальные пленники по прежнему связаны и находятся на своих местах. Затем, взяв из хранилища подсвечник с горящими свечами, снова вернулся в прихожую чтобы попытаться понять, как именно удалось освободиться охраннику. Ларчик открывался просто -- у него оказывается был кармашек сзади на поясе, где хранился маленький, с палец, ножичек. Им он и перепилил верёвку вначале сзади стула, а затем и на руках. Вот дурень, сидел бы смирно -- остался бы сегодня жив. Моё настроение и так не радужное резко испортилось до отметки "всех убью, один останусь", правда только в фигуральном смысле. А тут ещё и бок прилично досаждал, остро покалывая при каждом неловком движении. С трудом собрав оставшиеся более-менее целыми дымовые гранаты я отобрал безусловно годные к использованию, из пяти с лишним десятков уцелело только семь штук. Сложив их в корзинку, поставил её у самого выхода. Раз быстро уйти при необходимости уже никак не получится, буду прорываться силой и хитростью.