Поддельный шотландец. Дилогия
Шрифт:
– - К Генеральному прокурору?
– - воскликнул я. -- Разве это...?
– - Это дом Генерального прокурора Гранта из Престонгрэнджа, -- отвечала она. -- Они уже несколько раз приводили сюда моего отца. Не знаю, для какой цели, но, кажется, появилась какая-то надежда на его спасение. Они не позволяют мне видеться с отцом, а ему -- писать мне. Нам приходится поджидать его на Кингс-стрит, чтобы передать по дороге табак или что-нибудь другое. Сегодня этот разиня Нийл, сын Дункана, потерял четыре пени, которые я дала ему на покупку табака. Джеймс Мор останется без табака и подумает, что его дочь совсем позабыла о нем.
Я вынул из кармана монету в шесть пенсов, отдал её Нийлю и послал его за табаком. Затем, обратившись к ней, я заметил:
– - Эти шесть пенсов были со мной ещё в Балхквиддере.
– - Да, -- сказала она, -- вы настоящий друг Грегоров!
– - Мне не хотелось бы обманывать вас, -- продолжал я.
– - Я очень мало знаю о Грегорах, в моих друзьях больше всего эпинских Стюартов. Но, с тех пор как я стою в этом переулке и узнал кое-что о вас, вы не ошибётесь, если назовете меня "другом мисс Катрионы".
– - Я и остальные -- неразделимы, -- возразила Катриона.
– - Я постараюсь когда-нибудь стать другом и для них, -- сказал я.
– - Что можете вы подумать обо мне, -- воскликнула она, -- что я вот так просто взяла деньги у первого попавшегося незнакомца!
– - Я подумаю только, что вы хорошая дочь своего отца.
– - Я обязательно верну вам ваши деньги, -- сказала она.
– - Где вы остановились в Эдинбурге?
– - По правде сказать, я ещё пока нигде не остановился, -- ответил я, -- так как нахожусь в городе менее двух часов. Но если вы дадите мне свой адрес, я сам приду за своими шестью пенсами.
– - Могу я положиться в этом на вас? -- спросила она с надеждой.
– - Вам нечего бояться: я всегда держу своё слово, -- твёрдо отвечал я.
– - Иначе Джеймс Мор никогда не принял бы ваших денег, -- сказала она.
– - Я живу за деревней Дин, на северном берегу реки, у миссис Драммонд Огилви из Аллардайса, моей близкой родственницы.
– - Значит, мы увидимся с вами, как только это позволят мои дела, -- сказал я и, спохватившись, что и в самом деле совсем забыл о своих заботах, поспешно простился с ней.
Я не обратил внимания, прощаясь, что мы вели себя слишком свободно для этого времени, ведь в моём прежнем мире подобное было нормой. Но слова рассыльного тут же вернули меня с неба на землю.
– - Я думал, что у вас есть хоть немного здравого смысла, -- заметил он с ярко выраженным неудовольствием. -- Таким образом мы никогда не дойдём до нужного места. С первого шага вы уже стали разбрасываться деньгами. Да вы настоящий волокита -- вот что! Водитесь с потаскушками!
– - Не завидуй, дружище, -- сказал я этому ревностному пуританину, -- а давай-ка молча веди меня куда тебе было приказано.
Он повиновался лишь отчасти; хотя и не заговаривая со мной, всю дорогу, ехидно усмехаясь, напевал чрезвычайно фальшиво:
Красотка наша Молли Ли по улице гуляет,
Слетел чепец, ей хоть бы что, лишь глазками стреляет,
И мы идем туда, сюда, за ней во все концы земли,
Все полюбезничать хотят с красоткой Молли Ли!
II.
Мистер Чарлз Стюарт, стряпчий, жил на верхнем этаже восьмиэтажного дома, который в этом времени считался чуть ли не небоскрёбом. С учётом, что лифты пока не изобрели, подниматься к нему мне пришлось по длиннейшей каменной лестнице в пятнадцать пролётов. Когда я наконец добрался до двери и мне отворил клерк, объявивший, что хозяин дома, я наконец смог перевести дух и отправить своего рассыльного подальше.
– - Свободен!
– - сказал я, взяв у него из рук мешок с деньгами, и последовал за клерком.
В первой комнате помещалась контора. Там не было никакой мебели, кроме стула клерка и стола, заваленного судебными делами. В соседней комнате человек невысокого роста внимательно изучал какой-то документ и едва поднял глаза, когда я вошел. Он даже не снял пальца с листа, который он просматривал, словно собирался выпроводить меня и снова заняться своим делом. Это мне вовсе не понравилось. ещё менее понравилось мне то, что клерк из своей комнаты мог легко подслушать весь наш разговор.
Я спросил, он ли мистер Чарлз Стюарт, стряпчий.
– - Я самый, -- отвечал он.
– - Позвольте мне, со своей стороны, спросить, кто вы такой?
– - Вы пока не слыхали ничего ни обо мне, ни о моём имени, -- сказал я немного раздражённо.
– - Но у меня есть знак от человека, хорошо известного вам. Вы его очень хорошо знаете, -- повторил я, -- но, может быть, не желали бы слышать о нём при теперешних обстоятельствах. Дело, которое я хочу доверить вам, конфиденциальное. Словом, я хотел бы быть уверенным, что оно останется только между нами.
Не говоря ни слова, он встал, с недовольным видом отложил в сторону свой документ, отослал клерка по какому-то поручению и запер за ним дверь.
– - Теперь, сэр, -- сказал он, вернувшись, -- говорите, что вам от меня надо, и не бойтесь ничего. Хотя я уже предчувствую, в чем дело! -- воскликнул он.
– - Заранее знаю: или вы сам Стюарт, или присланы Стюартом! Это славное имя, и мне не годится роптать на него, но я начинаю нервничать при одном его звуке.