Поддельный шотландец. Дилогия
Шрифт:
Наконец нашу соотечественницу, леди Агнесс Рэндольф, жену графа Данбара, прославленную Чёрную Агнес. Она лично участвовала в сражениях, но более всего прославилась защитой от войск английского графа замка Данбара, осада которого длилась более пяти месяцев и происходила в 1334 году. Чёрная Агнесс после каждого штурма заставляла слуг демонстративно вычищать зубцы и башни крепости, таким образом выражая своё презрение врагам...
Рассказывая всё это, я исподтишка любовался раскрасневшимся лицом леди и её горящими энтузиазмом глазами. Кажется я начал понимать, что в самом начале привлекло к ней моё внимание. В ней плескался настоящий океан жизненной энергии, способный при благоприятном случае изменить не только её жизнь, но и само течении истории. Наверное именно подобное выделяло и тех исторических героинь, о которых я ей сейчас столь вдохновенно рассказывал, всей душой пытаясь произвести на девушку впечатление.
– - Где у меня голова, ведь я не поделилась с вами моей последней новостью!
– - воскликнула Катриона по окончании моего рассказа и в свою очередь поведала, что получила письмо от отца, сообщавшего, что она может на следующий день навестить его в замке, куда его перевели из тюрьмы накануне, и что дела его определённо поправляются.
– - Кстати, на счёт вашего отца, спасибо что напомнили, -- вспомнил я ещё об одном деле.
– - Мне кажется, что Генеральный прокурор на пару с Ловэтом подрядили через него ваш клан для того чтобы следить за мной или даже похитить меня.
– - Что вы такое говорите!
– - воскликнула она, -- зачем бы им поступать подобным образом!
– - Я важный свидетель по Делу об Эпинском убийстве, -- со вздохом признался я, -- и мои показания могут помешать Кэмпбеллам вздёрнуть на виселицу Джеймса Стюарта, чего эти джентльмены так сильно жаждут. Ловэт намедни уже неудачно попытался меня убить, ну так он известный мерзавец. А Генеральный прокурор с помощью вашего отца просто хочет, по возможности безболезненно, не допустить моего появления в суде.
– - Я надеюсь, вы не будете их сравнивать! Вам надо помнить, что Престонгрэндж и Джеймс Мор, мой отец, -- одной крови, -- сказала Катриона, немного отойдя от темы.
– - Я никогда об этом не слышал, -- сказал я удивлённо.
– - Странно, что вы так мало знакомы с родословным древом шотландских кланов, -- сказала она.
– - Одни могут называться Грантами, а другие МакГрегорами, но они всё-таки принадлежат к одному клану. Все они сыны Эпина, по имени которого, я думаю, называется и вся наша страна.
– - Какая страна?
– - не понял я.
– - Моя и ваша родина, -- отвечала она.
– - Сегодня для меня день открытий, кажется, -- сказал я непонимающе.
– - Я всегда почему-то считал, что она называется Шотландией.
– - Шотландия -- древнее имя страны, которую вы теперь называете Ирландией, -- ответила она.
– - Старинное же и настоящее название земли, где мы живем и из которой мы созданы, Альбион. Она называлась Альбион, когда наши предки сражались за нее против Рима и Александра, и её до сих пор называют так на вашем исконном языке, который вы не знаете.
– - По правде, я никогда и не учился ему, -- сказал я. У меня не хватило духу поправить её ошибку насчет Александра Македонского, который на самом деле воевал далеко от этих мест.
– - Но ваши славные предки говорили на нём много поколений подряд, -- сказала она.
– - На нём пели колыбельные песни, когда нас даже не было на свете. И ваше имя ещё напоминает о нем. О, если бы вы говорили на этом языке, я показалась бы вам совсем другой. Это язык сердца, а не разума.
– - Охотно верю, но мы немного отвлеклись, -- вернул я увлёкшуюся девушку с небес на землю.
– - Возможно вашему отцу поручили похитить меня и где-то спрятать до окончания суда над Джэймсом Стюартом...
– - Тс-с-с, не перебивайте, дослушайте до конца, -- приложил я указательный палец к губам пытавшейся возразить девушки, от чего она заметно смутилась.
– - Так вот, я вскоре так или иначе вскоре исчезну на некоторое время. Пусть ваш отец смело утверждает, будто это дело его рук. И ровно за три для до начала процесса, после полудня, потребует встречи с генеральным прокурором. По дороге мои люди освободят его и переправят во Францию. Обещаете передать ему мои слова?
Она пообещала. А затем мы вернулись в дом, так как уже пришло время обещанного ужина. Я оказался за столом с обеими леди. Всё было очень вкусно; еду подавали на старинной посуде; и вино было отличное, так как миссис Огилви, кажется, была богата. Разговаривали мы тоже довольно приятно. Но когда я увидел, что тени становятся длиннее, я вежливо откланялся. Мне ещё предстояло вовремя добраться добраться до парка, где мы должны были встретиться с противником и секундантами. Катриона проводила меня до садовой калитки.
– - Я долго вас теперь не увижу? -- спросила она.
– - Не знаю, -- отвечал я честно, пожимая плечами, -- может быть, недолго, может -- долго, а может быть такое, что и никогда...
– - И так вполне может случиться, -- сказала она.
– - Вам жаль?
Я только наклонил голову, пристально и молча глядя на нее.
– - Мне-то, во всяком случае, жаль, -- сказала она печально.
– - Мы с вами знакомы совсем недолго, но я очень уважаю вас. Вы правдивы и храбры. Я думаю, что со временем вы станете настоящим героем. Я буду рада услышать об этом. Если дело пойдет худо, всё погибнет, как вы этого опасаетесь, помните, что у вас есть друг, который вас не забудет. После вашей смерти, когда я стану старухой, я буду рассказывать моим внукам о Дэвиде Бэлфуре, и даже тогда слёзы будут катиться по моим щекам. Я расскажу им, как мы расстались, и что я сказала, и что я сделала. Господь храни вас и направляй, об этом молит ваша маленькая подружка, так сказала я, а вот что я сделала...
Она внезапно схватила мою руку и поцеловала её. Это так меня поразило, что я замер, точно меня поразила молния. Лицо её зарделось как маков цвет, она взглянула мне прямо в глаза и кивнула.
– - Да, мистер Дэвид, -- сказала она, -- вот что я думаю о вас. Я вам отдала свою душу вместе с этим поцелуем.
Я прочел на её лице воодушевление, но это было пока лишь рыцарское чувство отважного ребенка, и ничего более. Она поцеловала мне руку, как когда-то в детстве поцеловала её принцу Чарли, с тем возвышенным чувством, какого не знают заурядные люди. Никогда ранее я так отчётливо не понимал, что люблю её, и никогда не видел так ясно, как много мне ещё надо стараться, чтобы она полюбила меня такою же любовью. Однако я должен был сознаться, что за прошедший день немного поднялся в её глазах и что сердце её сейчас билось в такт с моим.