Подъем Испанской империи. Реки золота

Томас Хью

И наконец, не в последнюю очередь, война была дорогим делом. Общая ее стоимость составляла примерно 800 миллионов мараведи, которые добывались многими способами. Это привело, среди прочего, к специальному налогу на еврейскую общину Испании, который дал не менее 50 миллионов мараведи {144} .

Двор Фердинанда и Изабеллы, как и прочие дворы в Санта-Фе или в Сантьяго-де-Компостела, наводняли и искатели удачи. Некоторые из них были учеными с кое-какой известностью, некоторые практически попрошайками, но все жаждали хотя бы кивка, хотя бы улыбки какого-нибудь секретаря. Были и такие, кто надеялся заработать хотя бы на тарелку гороха, играя на виуэле.

144

См.: Miguel Angel Ladero Quesada, ‘Les finances royales de Castille a la vieille des temps modernes’, Annates, May-June 1970.

Среди них был и высокий, решительный, рано поседевший человек – когда-то

его волосы были рыжими, – голубоглазый, с орлиным профилем и высокими скулами, часто красневшими, и с длинным лицом. Всем, кто пожелал бы его выслушать, он рассказывал удивительные вещи о географии. Он пробыл при дворе почти пять лет и был поражен тем, что люди не желали его слушать. Но чего он ожидал сейчас, когда война близилась к концу? Казалось, что у него нет ни чувства меры, ни юмора, и он никогда не подшучивал над собой. Он был благочестив и по воскресеньям только молился. Действительно, с учетом его постов, молитв и вечных тирад против богохульства он мог бы показаться членом религиозного ордена. Но все же он был учтив и дружелюбен. Его излюбленной клятвой было «во имя святого Фернандо», а единственным ругательством – «чтоб тебя Господь забрал». Он бегло говорил по-испански, но с неопределенным акцентом. Он никогда определенно не рассказывал, откуда он родом, но большинство считали его генуэзцем. Он бывал в Гвинее и на островах Зеленого Мыса [6] и потому знал об ошеломляющих открытиях лисабонских мореходов на западном побережье Африки со дней Энрике Мореплавателя.

6

Ниже автор именует их то по-английски, то по-испански, причем создается впечатление, что слово «мыса» он периодически опускает – поэтому не всегда понятно, имеются в виду острова или сам полуостров Кабо-Верде, Зеленый Мыс. (Прим. ред.)

О нем также говорили, что он торговал сахаром на Канарских островах, будучи представителем флорентийских купцов. У него были могущественные друзья – его любил герцог Мединасели, и даже великий кардинал Мендоса время от времени интересовался им. При дворе он смотрелся экзотической фигурой, потому что, несмотря на все его международные связи, нравы там царили местные. В 1488 году Петер Мартир написал, что Испания осталась дальней комнатой обширного дворца, в котором Италия – гостиная, центр мира {145} .

145

Martyr [1:2], 3.

Этот человек был давно уже всем знаком, поскольку долго ждал знака королевской милости. Но эта узнаваемость заставляла и уважать его. Он искал поддержки Короны для путешествия на запад, через то, что он называл «океаном». Этого человека звали Колумб {146} .

Книга вторая

Колумб

Глава 4

«Под силу только государям»

Такое предприятие под силу только государям.

Королева Изабелла – герцогу Мединасели, 1491 год {147}

146

Лучший его портрет, судя по всему, находится в Военно-морском музее в Мадриде. Ср. также впечатление от «La Virgen de los Mareantes» Алехо Фернандеса в Алькасаре в Севилье, которая может отражать воспоминания Фернандеса о Колумбе из того времени, когда он жил в Кордове. Мое описание исходит из нескольких источников, например Las Casas [2:50], I, 29. Oviedo [2:43], I, 8 – а те, кто видел его в 1493 году, говорят, что Колумб был «de buena estatura e aspecto, mas alto que mediano y de recios miembros; los ojos vivos e las otras partes del rostro de buena proportion; el cabello muy – bermejo, y la cara algo encendida e pecoso; bien hablado, cauto, e de gran ingenio, e gentil latino… gracioso cuando queria, iracundo cuando se enojaba». Существует тонкий портрет Себастьяна дель Пьомбо в Метрополитен-Музее в Нью-Йорке, но Колумб ли это?

147

Las Casas [2:50], I, 163: «tal empresa como aquella no era sino para reyes».

Колумб был гражданином Генуи. Этот порт казался настоящим центром мира:

Столь многочисленны генуэзцыИ столь твердою стопою ступают они везде,Они идут туда, куда желают,И воссоздают там свой город {148} .

Генуэзские купцы доминировали в средиземноморской торговле. Папа Иннокентий VIII был генуэзцем, урожденным Джованни Батиста Чибо, выходцем из семьи, прославившейся морскими перевозками зерна из Туниса в Европу. Один из Чибо в XIV столетии был губернатором Хиоса. Джованни Батиста Чибо являлся ставленником сурового кардинала Каландрини, сводного брата папы Николая V, основателя Ватиканской библиотеки, происходившего из чудесного пограничного генуэзского городка Сардзаны. После того как еще один генуэзец, Франческо делла Ровере, был избран папой под именем Сикста IV, Чибо без особых

усилий стал первым кандидатом на престол святого Петра в 1484 году.

148

Anon in Poesie, ed. L. Cocito, 1970, 566, cit. Felipe Fernandez-Armesto, Before Columbus, London 1987, 106.

Но на этом почетном месте он оказался довольно никчемным – историк Гвиччардини пишет, что в делах улучшения благосостояния населения Чибо был совершенно бесполезен {149} . Должность наместника бога на земле, каким считали его все христиане, как короли, так и батраки, архиепископы, священники и монахи, нашла в лице Чибо недостойного представителя. Однако, к его чести, следует сказать, что он построил красивый двойной фонтан на площади Святого Петра, а также раку для священного копья Лонгина. Также, по крайней мере, говорили, что после разговора с ним никто не уходил неутешенным {150} .

149

Guicciardini [3:6], 9.

150

Pastor [1:7], V, 241.

Римские аристократы называли папу Иннокентия VIII «генуэзским моряком». Это было оскорблением в Вечном Городе, но мало где еще. Быть может, генуэзцев и недолюбливали, но уважали. В романе «Тирант Белый» мы читаем, как героя умоляют «разогнать этих коварных генуэзцев, ибо чем более жестокой будет их смерть, тем славнее будет твое имя» {151} . Петрарка, в то время бывший центром внимания, считал Геную «истинно царственным градом» {152} .

151

Joanot Martorell and Marti Joan de Galba, Tirant lo Blanc, tr. David H. Rosenthal, London 1984, 198.

152

Fernandez-Armesto [4:2], 119.

Святой Фердинанд выделил генуэзцам особый квартал в Севилье с собственной часовней, причалом и публичными банями. Генуэзская фамилия Чентурионе (Сентурион по-испански) считалась самой важной купеческой семьей Малаги и до, и после ее завоевания христианами. Малага считалась северным центром африканской золотой торговли. Другой Сентурион скупал сахар на Мадейре, а его брат торговал шелком в Гранаде. Дориа продавали оливковое масло из долины Гвадалквивира, а Франческо Пинелли из Генуи (для испанцев – Пиньело) был среди тех, кто финансировал завоевание Гран-Канарии, где он построил первый сахарный завод. Он также стал вторым казначеем Священной Эрмандады, зародыша кастильской национальной полиции. Вместе с Луисом Сантанхелем, Франческо Риппароло (по-испански – Рибероль) он торговал красящими веществами, особенно орселем [7] , на Канарах. Потом он торговал мылом в Севилье, получив впоследствии ценную монополию на него.

7

Фиолетово-красный краситель, лакмус. (Прим. перев.)

Генуэзские Гримальди были заинтересованы в пшенице, в то время как их близкие родственники, Кастильоне, торговали шерстью. Среди других генуэзских торговых фамилий, которые пользовались возможностями Испании, были Вивальди, из которых двое братьев в 1291 году отправились в Атлантику в поисках «океанских путей в Индию» (и больше о них никто ничего не слышал), а также большая фамилия Форнари (Форне), которая продавала рабов на Хиос. Генуэзец Ланцаротто Малочелло около 1330 года открыл (или заново открыл) Канарские острова и водрузил кастильский флаг на острове Лансароте, названном в его честь. Еще один генуэзец, Антонио Узодимаре, из купеческой семьи на португальской службе, первым из европейцев поднялся по рекам Сенегал и Гамбия. Другой уроженец Генуи, Антонио Ноли, впервые от имени Португалии заложил действующее поселение на Островах Зеленого Мыса. Португальский флот был основан генуэзцем, и командовали им его потомки, в течение нескольких поколений носившие титул адмирала.

Генуэзские предприниматели также первыми начали выращивать сахарный тростник в Алгарве. Ломеллини контролировали португальскую торговлю золотом и доминировали не только в торговле сардинской солью и серебром, но и мастикой с Хиоса {153} . Генуэзцы преобладали в торговле Сеуты после захвата ее Португалией в 1415 году, и большая часть золота, доставляемого из Черной Африки караванами, оставалась здесь {154} . Власть над островами Атлантического океана по договору делили между собой короли Кастилии и Португалии: Мадейра, Азорские острова и Острова Зеленого Мыса принадлежали Португалии, Канарские – Испании, но генуэзцев можно было встретить на всех островах, какой бы над ними ни развевался флаг – испанский или португальский.

153

О генуэзцах на Хиосе см.: Philip Argenti, The Occupation of Chios by the Genoese 1346–1566, 3 vols., Cambridge 1958.

154

Jacques Heers, Genes au XVeme siecle, Paris 1961, 68–71.