Подъем Испанской империи. Реки золота
Шрифт:
Колумб добрался до Кордовы к лету 1485 года. Там он повстречался с Беатрис Энрикес де Аранья, девушкой из Санта-Мария де Трасиерра, жившей в нескольких милях к северу от города. Она опекала своего дядю, местного влиятельного горожанина Родриго Эрнандеса де Аранья. Колумб сожительствовал с ней и от нее прижил второго сына – пусть и незаконного, Фернандо. Он также встречался с давнишними советниками королевы – такими, как Талавера, духовник Изабеллы, Сантанхель, казначей, и Кинтанилья, наиболее деятельный из придворных Изабеллы. Он виделся с Хуаном Кабрерой, ближайшим другом короля, и даже с кардиналом Мендосой, чья поддержка так была ему желанна {202} . Вероятно, он завел эти знакомства благодаря фраю Марчене и Пересу. Но хотя Колумб и встречался с этими влиятельными людьми, они не могли устроить ему встречи с королевой, и ему пришлось следовать за двором всю осень 1485 года через всю Кастилию, во время традиционного путешествия, мимо Андухара и Линареса, а затем Вальдепеньяса, Оканьи и Алькала-де-Энарес близ Мадрида.
202
Эта датировка вытекает из Rumeu [2:2], 419.
Алькала
203
Oviedo [2:43], I, 22, со слов Мендосы и сообщает, что Колумб увидел монархов.
Мендоса до сих пор считался наиболее влиятельным человеком в Испании после монархов, и он был первым государственным деятелем как в Испании, так и в Португалии, кто понял важность идей Колумба. Со своей стороны, Кинтанилья, похоже, решил, что Испании было бы разумно исследовать море за мысом Боядор, чтобы не оставлять исследование океана на долю одних португальцев.
Первый разговор монархов с Колумбом состоялся 20 января 1486 года во дворце кардинала, но был он безуспешным {204} . Фердинанд заранее запасся экземпляром птолемеевой «Географии», и не похоже было, чтобы он поддерживал Колумба. Короля интересовали Канарские острова – но лишь как плацдарм для поиска пути к африканским золотым копям {205} . Монархи действительно заинтересовались путем, о котором говорил Колумб, а также картой, которую предположительно начертил его брат Бартоломео («эта карта заставила их пожелать увидеть то, что он описывал» {206} ). Но Колумб слишком дал волю своему воображению {207} – и, что было весьма неразумно, дал понять, что хочет стать адмиралом Океана, а также вице-королем и губернатором. Возможно, он выдвигал такие же требования и в Португалии {208} .
204
Большие развалины дворца архиепископа в Алькале все еще можно увидеть; размеры территории его парка достаточно велики для любого епископа того времени, дабы скрыть прелата от мира.
205
Alfonso de Palencia [1:19], 205.
206
Bemaldez [3:2], I, 359: «Tos mostro el mapa-mundi, de manera que puso en deseo de saber de aquellas tierras».
207
«E les fizo relation de su imagination», Bemaldez [3:2], I, 358.
208
Las Casas [2:50], I, 149.
Все эти титулы были связаны с испанской короной. Хотя в понимании Колумба звание «адмирал» могло ассоциироваться с генуэзской семьей Пессаго, которые носили этот титул в португальском флоте, но в Испании он вызывал другие ассоциации – с «адмиралом Кастилии», наследным титулом, который недавно был пожалован семейству Энрикес, кузенам Фердинанда {209} . В Кастилии вице-король был лишь один раз, а именно в Галисии, – пусть даже несколько чиновников с таким званием были на службе арагонского короля. Вероятно, Фердинанда такое требование особенно раздражало. Губернатор? Этот титул тоже недавно использовался в связи с Галисией, маркизатом Вильена и Канарскими островами, но в других случаях не применялся.
209
Они имели право на загрузку третьей части грузов на всех судах, которые покидали порты Кастилии. Они также получили третью часть от прибыли всех королевских судов на их пути, а также третью часть от реального дохода всех. См.: Privilegio от 17 августа 1416 года, цит. в: Navarrete [4:38], I, 262–93, где излагаются полные права старых адмиралов. Эти документы содержались в архиве Колумба во владении герцогов Вергара. Права, данные Фадрике в 1512 году, излагаются в документе за этот год там же, с. 293–295:
1. Каждое судно, которое оставляет Севилью, должно платить адмиралу 20 мараведи за тонну груза, но не более чем 3000 мараведи.
2. С каждой тонны товаров, отправленных из Севильи, должен быть уплачен налог для адмирала в 8 мараведи за тонну.
3. Адмиралу должно быть уплачено по 5 реалов серебра за каждые 100 тонн балласта.
4. С каждой бутыли вина или масла, взятого из Севильи, должно заплатить адмиралу по 5 бланка.
5. Каждый корабль в 100 тонн вместимостью платит 1450 реалов за якорную стоянку.
6. За каждый центнер канатов, веревок и конопли платится 25 мараведи.
7–19. За пшеницу, железо, печенье, зерно, сардины, шерсть, устрицы, мидии и т. д. – должно платить различные налоги в пользу адмирала.
И Фердинанд, Изабелла были наследниками королей, которые в свое время активно занимались внешними делами. Образованный королевский двор Арагона всегда интересовался внешним миром, и дядя Фердинанда, Альфонсо Великодушный, проводил в Неаполе больше времени, чем в Испании. В XIII веке в зависимости от Арагона был Тунис, арагонские короли до сих пор жаждали завоеваний в Африке. Колумб имел дело не с изоляционистами.
Но Колумб в своей напористости не учитывал того, что короли сейчас
210
Las Casas [2:50], I, 156.
Отношения католических королей с Генуэзской республикой в то время тоже были неважными. Потому казалось, что до идей Колумба дело не дойдет. Примерно тридцать лет спустя один юрист, Тристан де Леон, писал, что сложность была в том, что «полагаться приходилось только на слова Колумба» {211} . Затем Колумб сказал монархам, что представит им человека, который в него верит. Он послал за фраем Антонио де Марчена из Ла-Рабиды, который заявил, что то, о чем говорит Колумб, по большей части верно. Марчена предложил, чтобы по крайней мере было созвано ученое собрание, как это было в Лисабоне {212} . Его монастырь помогал в завоевании Канарских островов, чтобы увеличить в мире число христианских душ. Колумб предлагал возможность еще более широкого распространения христианства.
211
Archivo General de Simancas, Patronato real 28–31, quoted Azcona [1:21], 491.
212
Manzano [4:43], xxiv.
Монархи согласились на созыв собрания. Самым важным членом комиссии, «председателем», был духовник королевы – Талавера, которому было велено собрать «людей, наиболее искушенных в вопросах космографии, которых, однако, было немного в Кастилии» {213} . Пока специалисты будут работать, было решено, что Колумб останется при дворе, где бы двор ни находился, и ему будет выплачиваться небольшой пенсион в 12 000 мараведи {214} .
Но работа Талаверы и его коллег была отложена из-за неудач в войне с Гранадой. Колумбу придется подождать. Но он хорошо воспользовался этим временем. Он заработал немного денег, чертя карты, встречался с важными людьми. Среди них были и его соотечественники-генуэзцы, двое богатых купцов из семьи Франческо, Пиньело и Ривароло, которые помогали финансировать завоевание Канарских островов, а также влиятельный Гутьерре де Карденас – тот самый, кто нес обнаженный королевский меч в Сеговии в 1474 году.
213
Полный список участников, судя по всему, не сохранился. Среди них был Родриго Мальдонадо де Талавера, профессор права из Саламанки, который вел дела и хорошо знал Португалию, а также был членом Консейхо Реаль.
214
Las Casas [2:50], I, 157–158.
Возможно, эти люди в конце концов сочли, что Колумб сможет дать Испании несколько новых островов, вроде Канарских. Но что еще важнее, Колумб завязал дружбу с доминиканцем-теологом Диего Десой, который до недавнего времени был профессором теологии в Саламанке, а теперь служил приором в коллегии Святого Себастьяна здесь, а также был главным наставником наследника престола, инфанта Хуана, которому ежедневно давал уроки латыни. Почему Деса и Колумб стали такими друзьями, непонятно, – но так случилось, и, как всегда, большую роль сыграло духовное родство. Это была дружба, которая оказалась Колумбу очень полезной {215} .
215
Manzano [4:43], xvii, 104, предполагает, что Колумб сообщил Деса свою тайну, почерпнутую из сообщений «неизвестного мореплавателя».
Деса нашел Колумбу приют в доминиканском монастыре в Саламанке и познакомил его со своими друзьями, включая кормилицу инфанта, Хуану Веласкес де ла Торре, и ее кузена, Хуана Веласкеса де Куэльяра, казначея инфанта. Инфант очень любил Хуану – однажды, когда ему еще не было десяти лет, он сказал ей: «Ты должна выйти замуж за меня и больше ни за кого». Колумб также привязался к Хуане, и она стала его доверенной приятельницей {216} .
Кардинал Мендоса по-прежнему интересовался Колумбом и временами приглашал его к себе на обед, как и contador Кинтанилья. Талавера продолжал делать Колумбу небольшие регулярные выплаты, согласно решению монархов.
216
Bemaldez [3:2]. Хуана была сестрой Педро Веласкеса, который в момент своего назначения в 1479 году являлся секретарем королевы, и Антонио де Торре, который отправился в Америку с Колумбом во время его второго путешествия. Позже она вышла замуж за Хуана Давила.
Комиссия, в которой председательствовал Талавера, собиралась зимой 1486/87 года в Саламанке. Ее выводы были такими же отрицательными, как и выводы комиссии в Лисабоне. Эти умные и хорошие люди, как и их португальские коллеги, считали, что выводы Колумба о расстоянии и легкости путешествия не могут быть верны. Они сделали вывод, что Корона ничего не получит, поддерживая Колумба, и что если он получит такую поддержку, королевская власть умалится {217} .
Это удручающее заключение было передано Колумбу в августе 1487 года. Комиссия смягчила резкость своих выводов, заявив, что они вовсе не исключают возможности, что однажды, когда будет выиграна война с Гранадой, Корона пересмотрит свое решение. Вероятно, на такой форме ответа комиссии настоял добрый доктор Деса.
217
Navarrete [4:38], II, 348. Лас Касас считал, что Талавера был главным виновником негативного влияния, Петер Мартир думал наоборот. Консуэло Варела находился в этой дискуссии на стороне Мартира. См.: Las Casas [2:50], I, 167.