Подкидыш

Нетесова Эльмира Анатольевна

— Пусть Сергей решает не то, с кем ему быть или не быть, а как оформить эту квартиру на себя! Ведь учиться он все равно будет. И в колледже его ждут! — услышал мальчонка голос Валентины Ивановны.

«Гляди! Поумнела бабка!» — подумал Сергей.

— Надо его позвать! — вызвалась Варвара.

— Зачем травмировать? К чему Сережке видеть ее? Не думаю, что он обрадуется этой встрече! — сказал Александр.

— Боишься? Ты просто не хочешь рисковать! А значит, есть причина! Я уверена, что сыну осточертела

ваша глушь! Он нормальный человек. И, конечно, захочет жить в городе! Кстати, все ваши доводы и домыслы ничего не стоят. В любом случае квартира будет оформлена на него, и никто его из нее не выкинет. Не имеет права! Я хочу лишь помочь ему встать на ноги. А кто с этим справится лучше меня?

— Ты хоть при мне такого не говори! Тебе даже бомжи не поверят! — рассмеялся Александр.

— Бродягам не судить. Что они знают, как надо растить детей? Я хотела лишь проучить.

— Хватит! Твоя наука Сережке едва не стоила жизни.

— Кстати, а где он сам? Сколько мы уже тут спорим, его не вижу!

— Он неподалеку. Позвать можно. Но зачем?

— Я его хочу увидеть и убедиться, что он жив!

— Он не только жив, но и здоров! Вот только огорчать не хочу! Пусть живет спокойно, хватило с него потрясений!

— Нет. Ты не случайно так говоришь. Я хочу увидеть сына своими глазами!

— Сань! Ну пусть встренутся! Сергей сам ей все скажет! Чего мы за него здесь лопочем? — предложила Варвара и, выйдя на крыльцо, позвала громко: — Сергей, Сережа! Иди домой! Мы ждем тебя!

Мальчишка не спеша слез с чердака. Отряхнулся в сарае тщательно и вошел в дом, сделав вид, что ничего не знает.

— Чего звали?

— Сережка! Мальчик мой! Как вырос! А похудел! Одни глаза! Совсем заморили ребенка! — бросилась к мальчишке мать.

Но тот отскочил от нее за спину Александра.

— Ты не узнал меня? Малыш мой! — заплакала женщина, протянула к нему руки. Мальчишка плотнее задвинулся за спину. — Я за тобою приехала! Вернись домой. Я так соскучилась по тебе!

— Не надо! — оттолкнул ее руки мальчишка.

— Ты отвык от меня? А я так скучала! — попыталась вытащить мальчишку.

— Уберите от меня свои руки. Я не скучал по вам. И не ждал. Что вам нужно?

— Поехали домой!

— А я дома! Мне некуда ехать!

— Ты вспоминал меня, мой малыш?

— Хватит брехни! Уж если и вспоминал, то после такого не возвращаются! Чего притворяться. Я все помню и никогда не вернусь к вам. На себя не обиделся.

— Неблагодарный мальчишка! Черствый и бездушный. Я проделала такой путь.

— Вас никто не звал и не ждал здесь.

— Грубиян! Как смеешь так разговаривать со мною?

— У вас научился!

— Ты не стоишь добрых слов и всегда был паршивцем!

— Зачем зовете вернуться?

— Твой отец умер!

— Не удивительно. С кем жил!

—

Мы с ним давно развелись. Он жил сам много лет. Умер по болезни. Ты остался единственным наследником! Понимаешь?

— Наследником человека, какого не знал? Что могу наследовать от такого?

— Его квартиру и имущество в ней!

— Потому вы приехали?

— Мы можем переехать в его квартиру. А свою продать и жить безбедно.

— Не понял! Если эта квартира моя, то вы здесь при чем? — удивился Сережка.

— Я — твоя мать! И потом, не можешь ты жить один! Тебе надо питаться, одеваться, учиться. Кто- то должен платить за квартиру. Ты еще несовершеннолетний!

— Ну, а вы мне кто? Или забыли о своем заявлении?

— Я могу стать твоим опекуном, если ты того захочешь. Мы будем жить вместе! Хорошо и весело! Ты пойдешь учиться! Мы будем счастливы!

— Если б не квартира, не вспомнили б обо мне! А тут — засветил навар! Вот и примчались. Но только напрасно старались Я с вами жить не буду. И не вернусь…

— Ну! Что я тебе говорил? Ведь предупреждал! Не поверила? Сама все услышала! — усмехался Александр.

— Это ты его так настроил! Он не мог сам так со мною говорить!

— Почему не мог? Меня бомжи принесли к вам. Больного! А вы отказались от меня. Не разрешили жить в своей квартире! Даже шарфа не дали. У меня было воспаление легких. Бомжи вылечили, поставили на ноги. Вы даже не спросили, живой я или нет? А меня в подвале на теплые трубы положили. Своим тряпьем укрывали. Хотя они — чужие. Сколько я от вас наслышался всего, больного и обидного! Разве забуду? Нет! Как могли подумать, что вернусь? У меня болели легкие, но не голова! Все помню. И не хочу вас видеть!

— Ну что ж! Ты с детства такой! Чего от тебя ждать? Сама неблагодарность! Я не впустила в квартиру, не лечила! А как могла поверить тебе и твоим бомжам, какие за час все разворовали б и пропили. Они едва вошли в прихожую и тут же унесли мою кожаную куртку и плащ.

— Неправда! Они ничего не брали. Я знаю!

— Я вру?

— Да! Оболгали! Если бы украли, я знал бы о том! Они обязательно сказали б мне. Хотя и не грех бы был. Ведь на лекарства они… Хотя какое вам дело, где они взяли деньги на леченье? Но не украли. Это точно.

— Куда ж делись вещи?

— Сожителя спросите! Может, он ответит. Хотя… Вряд ли вспомнит. У вас уже столько их перебывало… Мне бомжи рассказывали. И смеялись. Мол, родительница твоя все рекорды побила! Что ни день, новый хахаль. С путанками конкурирует.

— Ложь! Грязная брехня! Я живу с серьезным человеком. И нигде не опозорилась.

— Возможно. Но бомжи не врут. Не умеют. Да и ни к чему им это. Я им верю!

— О чем вы спорите? Ведь соль не в том! Какая теперь разница, кто с кем живет!