Подлеморье. Книга 1
Шрифт:
— Ты, Цицик, всегда в белом. Тебя я увижу с того берега моря.
Цицик весело рассмеялась…
Ганька с Мельниковым уселись в греби, а Петька правит.
— Смотри-ко, Малое-то море тоже красивое! — говорит Петька.
Кешка ничего не слышит, он неотрывно следит за Цицик, гарцующей на своем скакуне. Она обещала показать тайный грот, куда отныне будет приставать их лодка.
Вот наконец она соскочила с седла и, привязав коня к дереву, ловко перепрыгивая с камня на камень, быстро спустилась с крутой скалы.
Лодка подплыла.
В крошечной бухточке, между двух скал, подлеморцы приткнули свою лодчонку и вышли на каменистый берег Ольхона.
Цицик подвела Кешку к низкому, совершенно незаметному гроту, темное отверстие которого заросло густым кустарником.
— Вот это да!.. Лодку затащим туда. Рядышком пройдут и не увидят… Ну, Цицик, наше партизанское тебе спасибо!
Она радостно рассмеялась.
— Я буду шибко ждать. Что тебе, Кеша, нада, я все будем сделать! — взволнованно говорила она. Хотела еще что-то сказать, но, видимо, постеснялась Ганьку с Петькой, раскраснелась, махнула рукой и быстро запрыгала по камням вверх.
— Спасибо, Цицик!.. До встречи!.. — крикнул Мельников, но она не обернулась.
Цицик поднялась на самую высокую скалу и стоит неподвижная, как изваяние из бело-розового мрамора. Она все смотрит на лодку-хайрюзовку, которая быстро удаляется в сторону далекого рыбацкого края — в Подлеморье, куда ее почему-то всегда влечет. Она и сама не знает почему. Сердце ее нестерпимо ноет, когда старый отец уезжает туда один, без нее.
А теперь оно хочет выскочить и улететь вслед за Кешей.
— Почему же?.. Почему?.. — горячо шепчет она, а сама неотрывно смотрит в яркую синеву моря, где белой крапинкой маячит одинокий парус.
Давно ли будто отъехали от берега, а хайрюзовка уже в разбушевавшихся просторах моря.
— Парус, паря, большая подмога. Везет же нам, Ганя, на попутный ветер. Однако ты шаманишь, — пошутил Кешка, увидев, как Ганька напряженно глядит в воду и шевелит губами. Сам нет-нет да оглянется на гольды Байкальского хребта.
Петька заговорил:
— Счастливые мы, дя Кеша.
— Только бы боком не обошлось нам это счастье.
— Пошто, дя Кеша?
Петька теперь не глядит исподлобья.
— Вот те и пошто!.. Смотри-ка вон на те гольцы, — Кешка кивком головы указал на хребет.
— А чо там тако?
Кешка рассмеялся.
— Хы, ребенок ты еще, Петька. Видишь, облака обволокли голец. Курчавые, так и вьются космы во все стороны.
— Вижу, дя Кеша.
— Это идет ветер вдогон нам. Пожалуй, он тряхнет нас так, что рад будешь помолиться самому сатане.
Кешка высоко закинул голову, расправил плечи. Глубоко вдохнул ядреный морской воздух.
А ветер крепчал. Волны с каждым часом становились все выше и круче. Уже слышался зловещий свист в оснастке паруса. Лодчонка, обгоняя волны, неслась с большой скоростью, ныряя и вновь вылетая на поверхность.
Мальчишкам не по себе. Они с надеждой глядят на Кешку. Так и кажется, что уйдет их душегубка под одну из страшилищ и больше не вынырнет.
Ганька вообразил, что вот эти громады — водяные бугры совсем не из воды, что они живые существа и сейчас резвятся на ветру, купаются, ныряют друг под друга.
А Мельников спокоен.
— Петька, спусти парус до половины, — даже как-то весело сказал он.
Гонимые жестоким «култуком», огромные крутые волны стали заливать лодку.
— Ганя, бери ведро и отчерпывай! — в голосе Кешки нет страху, и Ганька покорно вычерпывает из лодки воду.
Через некоторое время ветер еще больше рассвирепел. Петьке пришлось убрать парус. Но, несмотря на это, лодка все равно неслась с большой скоростью.
— Парни, не унывайте! Уже Зелененький проходим! — сквозь ветер прокричал Кешка.
В этот момент огромная волна подняла на высоту и кинула лодку вниз носом в черную пучину бурлящей воды.
— Пропали! — Ганька с испуга выронил ведро.
— Ганьча, не бойсь! — снова услышал он бодрый голос.
Каким-то невероятным напряжением силы и ловкости Мельников вывел лодку из зияющей зловещей чернотой ямы и поставил ее точно вразрез волне. Это спасло их от неминуемой гибели. Только пенистый завиток заглянул в лодку и наполнил ее на одну треть.
Ганька схватил ведро, принялся изо всех сил отчерпывать воду. Позабыл про страх, усталость, боль в руках и пояснице.
Откуда-то пригнало новую громаду. Она подхватила лодчонку, подкинула ее, как щепку, вверх, затем, подержав на своей белой кудрявой гриве, швырнула вниз носом и залилась в диком хохоте, торжествуя свою победу над тремя моряками.
— Парни, держитесь! — успел крикнуть Мельников.
Цицик мечется от окна к окну.
На крыше дома Алганая страшным порывом ветра оторвало кусок железа и звонко, с каким-то неистовым скрежетом колотит по трубе.
— Здесь такое творится, а что делается там, где сейчас Кеша с ребятами! — шепчет Цицик.
Вдруг ее глаза загорелись решимостью. Она схватила со стены подзорную трубу, накинула плащ и выскочила на двор.
…Пригнувшись к белой пушистой гриве жеребца, Цицик мчится так, что захватывает дух. Голубой плащ развевается на ветру, как крыло диковинной птицы.
Наконец скакун примчал ее к высокой скале.
Со скалы открылся поседевший Байкал как на ладони. Цицик вынула из кожаного чехла подзорную трубу и стала смотреть в сторону Нижнего Изголовья Святого Носа, где должна сейчас плыть лодка Кеши. Цицик различила на Святом Носу даже отдельные деревья, а на поверхности моря четко обозначались лишь белые гребни волн. Лодки нигде не было.