Подлодка [Лодка]
Шрифт:
Первый вахтенный офицер безучастно наблюдает эту сцену, но постепенно у него становится такой вид, будто ему не по себе.
Внезапно наступает тишина. Спустя некоторое время Старик поднимает глаза от бумаг и смотрит на первого вахтенного офицера:
— Скажите этому господину, что его корабль не существует. В конце концов, вы говорите по-испански.
Первый вахтенный приходит в себя. Он становится пунцовым и начинает с запинкой говорить по-испански из-за спины иностранного капитана. У того от изумления широко открываются глаза, он крутит головой из стороны в сторону, пытаясь заглянуть в глаза первого вахтенного офицера, но никакой поворот головы не может помочь
133
«Южная Каролина» (англ. ).
Я толкаю в бок Старика и веду пальцем вдоль надписи по краю спасательного жилета:
— Любопытно: взгляните — «South Carolina»!
Испанец поворачивается, подскочив на месте, словно его укусил тарантул, и разражается потоком слов.
Попался, ублюдок! Заткнись со своей испанской тарабарщиной. Ты можешь говорить на английском, сукин сын.
Старик в замешательстве смотрит на захлебывающегося словами человечка, затем велит первому вахтенному перевести нам, о чем тараторит испанец.
— «Южная Каролина» — корабль — сначала назывался — «Южная Каролина», — запинаясь, произносит первый вахтенный. Испанец, уловив его слова, начинает кивать головой, как клоун на арене цирка. — Тем не менее, теперь это «Королева Виктория». Пять лет назад — ее купили — у американцев.
Старик и испанец смотрят друг на друга с таким видом, словно каждый готов вцепиться другому в глотку. Стоит такая тишина, что слышно, как падает каждая капля конденсата.
— Он говорит правду, — раздается голос штурмана от стола. — Четырнадцать тысяч гросс-регистровых тонн.
Он держит в руках судовой регистр.
Старик переводит взгляд с испанца на штурмана и назад на испанца.
— Повторите еще раз, — произносит он голосом, похожим на удар бича.
— Корабль указан в приложении к регистру, господин каплей, — и, увидев, что Старик по-прежнему не реагирует на это, добавляет немного тише. — Господин обер-лейтенант не сверился с приложением.
Старик стискивает кулаки и переводит взгляд на первого вахтенного офицера. Какое-то мгновение он борется сам с собой, чтобы удержать себя под контролем. Наконец он рявкает:
— Я — требую — объяснения!
Первый вахтенный неуверенно оборачивается к штурману и направляется к судовому регистру. Он делает пару неловких шагов к столу с картами и останавливается. Он опирается на стол так, что можно подумать, будто его ранило.
Старик дрожит, словно от неожиданного ужаса. Прежде чем первый вахтенный успевает сказать хоть слово, он с вымученной улыбкой на лице поворачивается назад, к испанцу. Испанский капитан сразу же чувствует перемену настроений и моментально становится опять чертовски разговорчивым.
— «Южная Каролина» американский корабль — теперь «Королева Виктория» испанский корабль.
Это повторяется пять или шесть раз. Постепенно выражение страха исчезает с его лица.
— Штурман, взгляните на эти бумаги! — приказывает командир.
Но не успевает он начать пролистывать их, как мы уже получаем разъяснения от испанского капитана:
— Dos mil pasaieros — por America del Sud — Buenos Aires! [134]
Старик очень громко втягивает носом воздух, затем резко выдыхает его через раскрывшийся рот. Все его тело обмякает. Но вот он хлопает испанца по плечу. Глаза другого испанца — должно быть, первого помощника — загораются, как свечки на рождественской елке.
134
Две тысячи пассажиров — в Южную Америку — Буэнос-Айрес! (исп. )
Теперь нашего командира не узнать, его как будто подменили. Складывается такое впечатление, что он совершенно не замечает первого вахтенного офицера. Словно по волшебству, появляются бутылка коньяка и три бокала:
— Никогда не надо отказываться выпить с друзьями.
Испанцы воспринимают эти слова, как некий тост, и не хотят ударить в грязь лицом. Снова раздается их бешеная трескотня, перемежаемая криками:
— Eilitler! Eilitler! Eilitler! [135]
135
Хайль Гитлер! (искаж. нем. )
Первый вахтенный офицер белый, словно простыня. Он промямливает очень приблизительный перевод последней тирады:
— Их капитан говорит — он думал, что мы — что мы — английский патрульный корабль. Вот почему — поэтому он — так долго тянул время. И лишь когда — он понял, что мы не англичане — тогда все пошло наперекосяк. И тогда первая лодка, которую они выслали — она перевернулась, как он говорит.
Испанец кивает головой, словно скачущая лошадь и приговаривает:
— Si [136] , si, — снова и снова повторяя, — Si, si, si!
136
Да (исп. ).
— …перевернулась и ее отнесло в сторону. Он извиняется.
— Это хорошо, что извиняется! — говорит Старик. — Он должен на коленях благодарить нас и Томми, которые вывели из строя нашу первую «рыбку». И не желаете ли вы сообщить ему, что благодаря вашему старанию он едва не облачился в прозрачный ангельский балахон, так похожий на ночную рубашку? И он, и его приятель, и две тысячи его пассажиров! Почему бы вам не сказать ему об этом?
У первого вахтенного офицера отвисает нижняя челюсть. Он окончательно уничтожен: не может даже контролировать свои мускулы.
Когда испанцы снова уселись в свой баркас, их капитан начинает кричать, предлагая нам патефонные пластинки и фрукты: всего полчаса, и нам все доставят прямо на лодку — все самое свежее! Испанская музыка! Фламенко! Превосходные свежие фрукты, очень много, хватит на всю команду!
— Отваливай, старый придурок! — орет один из наших людей на верхней палубе, и отталкивает испанский баркас от нашей цистерны плавучести. Первый номер, вооруженный багром, приходит на помощь. Весла с плеском опускаются в воду. Звучат обрывки испанской речи, а потом доносится нечто, похожее на «Wiedersehen». [137]
137
До свидания (нем. ).