Подлое сердце родины
Шрифт:
Район считал Пиндара серединой между национальной гордостью и ублюдком. Серединой едва ли золотой. Но это — в целом. Мнения же разделялись до матов и хрипоты. Пессимисты ворчали, что Пиндар послан человечеству за грехи. Оптимисты верили, что это смельчак, готовый секс-символ. Одно время Пиндара хотели выдвинуть в депутаты. Говорил — харизмой вышел.
Самым философским было воззрение Василия Прелого. Умник судачил, что это дух товарища Сталина принял облик простой свиньи, дабы внедриться
Стоит заметить, что когда Пиндара называли Иосиф Виссарионович, он рычал. Из чего можно сделать вывод, что дух товарища Сталина, к счастью или к беде, но пребывает все-таки в ином месте… Из пророчеств сбылось одно: по весне Пиндар предрек, что у деда Исая рухнет стайка, и стайка с треском провалилась. Однако настоящие миссии так не пророчат.
Добыча тянулась словно магнитом. Не прошло и пяти минут охотничьей лежки, как мимо пригорка пошла девка в цветастой юбке. Девка была румяна, пригожа — прямо загляденье.
«Секс, — подумал Пиндар, — всему голова…» Девку что-то напевала, прыгая по ухабам.
Катерина — а девку случайно звали именно Катериной — приблизившись на расстояние одного прыжка. Тогда Пиндар лениво вышел из-за кустов.
— Ой, — сказала Катерина. — Здравствуйте…
— Здорово, Катька, — сказал Пиндар. — Куда это намылилась? На блядки, поди?
— Да что вы! — испугалась Катерина. — Я к Олесе иду.
— Так вдвоем, что ли, на блядки идти решили?
— Нет!
— А придется, — вздохнул Пиндар. — Где наша не пропадала? Раздевайся, Кать, раз пришла.
Катерина покраснела.
— Да ты же свинья!
— Знаю, — сказал Пиндар. — Но это ничего не меняет. Недаром дед Исай нарек меня первым имморалистом.
— Пиндар, зачем я тебе? Ты же еще маленький.
— Да так, — сказал Пиндар. — Давненько голых баб не видал.
— Но зачем? Я ведь женщина, — напомнила Катерина. — А тебе бы крошечку-хаврошевку в самый раз.
— Мне, — сказал Пиндар, — любовные игры по барабану. Ты мне для души понадобилась.
— Это как?
— Душа, Катька, требует, — объяснил поросенок. — Когда душа хочет, хрен ты ее уймешь. Это, Кать, называется духовная жизнь. Слыхала про такую?
— Слыхала, — обрадовалась Катерина. — Нам про нее в школе много чего рассказывали. Так я тебе, Пиндар, лучше спою что-нибудь, если тебе духовно вздрючиться невтерпеж.
— Кого споешь? — презрительно сказал Пиндар. — Я, когда выпью, только битлов слушаю и Алешу. Алеша — это тебе не хрен чихнул… Алеша — Чайковского может. Ну раздевайся, дура, чего стоишь? Ждешь, пока забодаю?
Пиндар угрожающе хрюкнул.
Катя, делать нечего, стянула с себя юбку и кофту. Пиндар поощрительно жмурился и стонал.
— А трусы? — робко спросила Катя.
— И трусы, Катенька, — сказал Пиндар. — Если тебе не трудно, брось их на дерево. И повыше. Вот так, умница… Вот так, моя маленькая…
Бесстыдные глазки буравили ее тело. Бесстыдный воздух обдувал ее, как хотел, как давно, наверное, мечталось в его фантазиях. А бесстыдный холод лапал ее за бедра, за шею, за живот. Катя поежилась.
— Ну зачем тебе это? — всхлипнула она. — Ты же всего-навсего поросенок, хоть и крутой.
— Я, — сказал Пиндар, — так прикалываюсь. Шучу я, Кать. Ладно, иди в деревню.
Катя начала собирать раскиданную одежду.
— Ты мне это брось, — сказал Пиндар. — Ты в деревню без одежды иди. Полезешь на дерево — забодаю.
— Но почему?
— По приколу, — усмехнулся Пиндар. — Иди-иди, там тебя, голенькую, Матвей с мужиками встретит. Накормит, согреет и спать уложит. А потом еще раз уложит. И еще раз. И так до утра…
Поросенок завизжал от восторга: так, видать, понравилась мысль.
Катя, размазывая по лицу соленые капли, тихо побрела навстречу Матвею и мужикам. Бесстыдный холод обнял ее, лаская все быстрее и проникая внутрь, почти до сердца. Катя застонала, сначала тихонько… Но холод уже ничего не боялся. Он получал наслаждение, терзая ее, сильнее и яростнее — он дрожал и дрожало катино тело. Он содрогнулся, счастливый… Катя прикусила губу.
Позади захлебывался визгом Пиндар-шутник.
Через пять минут мимо пошел полувековой дядька. Пиндар, нарушив притворный сон, выскочил тому прямо под ноги.
— Здорово, мужик.
— И тебе здорово, животное.
— Ну чего стоишь? Штаны-то снимай.
— Зачем?
— Не твоего ума дела. Снимай, тебе говорят. А не снимешь, горло перегрызу.
— Ну тогда ладно, — покорно сказал мужик. — Так бы сразу и говорил.
Он исполнил просьбу быстро и деловито, не мялся, не переживал, мужчина все-таки, куда ему до недавней барышни.
— Ты штаны-то на дерево забрось.
— Это еще на фига?
— Прикол у меня такой, — нетерпеливо объяснил Пиндар. — Ты только повыше швыряй, чтоб воры не унесли.
Делать нечего, зашвырнул… Удачно так, почти до макушки.
— А дальше-то чего?
— А дальше слушай меня, — сказал Пиндар. — Тут недавно девка голая проходила. Совсем голая — ты хоть понимаешь, мужик? Такое, мужик, раз в году бывает, по большим праздникам. Раз-два, на старт, внимание, марш! Догоняй, едрить твою через пень-колоду!
Мужик, провожаемый свистом свиньи, потрусил в указанном направлении.