Подлунная Роза
Шрифт:
Весть о том, что Контуара решила считаться с интересами Подлунных земель, разнеслась быстрее ветра. Для соседей мы внезапно превратились из тихих лесных деревенщин в желанных друзей, несколько государств отправили своих послов во дворец к моему отцу для укрепления дружеских отношений и обсуждения возможных совместных предприятий. Домой я вернулась с триумфом, о котором и не мечтала.
Сомнения больше не одолевали меня, я видела свой путь так же ясно, как свое отражение в зеркале! Нэна говорила, что порядок и свобода несовместимы, но внутри меня жило горячее желание сохранить порядок в своей стране, и в моих руках находилась свобода исполнить его.
Братья поддерживали во мне уверенность и помогали идти дальше. Томас оставался рядом на советах и приемах, его знания и королевская выдержка были опорой в сложных решениях. Эдвин продолжил обучать меня, хотя после путешествия тон наших занятий сильно изменился.
Теперь колдун действовал с удвоенной строгостью, несмотря на мои огромные успехи, он отказывался учить меня обращаться с чистой магией, запрещал даже самые невинные фокусы с огнем, и это было смешно, потому что с остальным я справлялась играючи. Я протестовала против его осторожности, но мое сопротивление не приносило никаких плодов: он был непоколебим.
– Ты не готова, – твердил он снова и снова, приводя меня в ярость. – Одри, наберись терпения и научись владеть своей натурой. Я не могу допустить, чтобы ты повторила мои ошибки! Я вижу, что мои опасения не безосновательны, и ты должна верить мне.
– Я уже удерживала в себе столько, что смогла наполнить тебя, когда ты был истощен до предела! – говорила я, содрогаясь от обиды. – В Вайтенберге я превосходно контролировала себя. Этого мало?
– Да, – отвечал он, спокойно встречая мой взгляд. Сколько бы я ни билась, я не могла достучаться до него.
– Ты просто… – Я сжала кулаки, топнув ногой. – Раз ты не хочешь меня учить, я лучше отправлюсь помогать Томасу!
– Прекрасно, – холодно произнес он. – Может, общение с моим пресным братцем хоть немного тебя остудит.
– Почему ты такой!? – не выдержав, воскликнула я.
– Потому что я не хочу, чтобы ты спалила заживо себя и всех вокруг.
И мне приходилось глотать свои амбиции, идти собирать с ним в лесах зимние травы и совершенствовать навыки зельеварения, снова и снова. Все это давно мне наскучило, но я вынуждена была уступать его желаниям, чтобы оставаться рядом – как когда-то он уступал мне.
Эдвин не собирался провести во дворце вечность, я всегда знала это, но теперь он все чаще уходил, чтобы подготовить свой дом к зиме. Колдун не говорил, когда именно собирается покинуть замок, но я надеялась, что пока я слушаюсь его и учусь скучным медитациям, у него будет причина и дальше оставаться со мной и Томасом.
Прошло еще несколько месяцев, за которые мало что поменялось, – по крайней мере, я так думала. Меня увлекли собственные успехи в политике, иногда я лично общалась с послами насчет тех или иных проектов, новых дорог, ярмарок, наконец, школ.
После Вайтенберга я задумалась о том, что Подлунным землям действительно необходим собственный отряд колдунов, которые были бы преданы королевству так же, как обученные воины. Мир долго не продержится, если мои угрозы всегда будут лишь словами, а все, на что я смогу надеяться, это собственные зелья от простуды. Я возвращалась к этой мысли все чаще, она зрела во мне, пока руки сами не взялись за перо и бумагу. Втайне от всех я пыталась создать план развития таких школ, придумывала, как там должны обучать и чему, хотя для программы мне отчаянно не хватало знаний: после прикосновения к истинной магии, я поняла, что Эдвин не научил меня и десятой части известного каждому подмастерью.
Засыпая и просыпаясь, я видела Подлунные земли небольшим, но могущественным королевством, где народ наравне с воинами защищают маги, где люди принимают колдовство, как великий талант и помощь, а не сбегают прочь при виде обычного светлячка.
Увлеченная будущим, которое расцветало в моей голове, я перестала заботиться о настоящем. Мне некогда было размышлять о том, что обо мне подумают или как оценят мои слова: окрыленная собственным успехом в Вайтенберге, я больше не боялась говорить и делать то, что хочется. Мне казалось, я заслужила это право.
Иногда, задумавшись, я начинала упражняться со стихиями или иллюзиями прямо в коридорах дворца, пробуя пришедшую в голову мысль. Мне надоело ходить в лес каждый раз, когда не хватало трав, и я распорядилась, чтобы в зимней оранжерее высадили все необходимое. Всех холостых мужчин, которые съезжались во дворец под любыми предлогами, я отвергала без единого сомнения.
А тем временем слухи, слухи, слухи… Они расползались по всему королевству. Я не замечала, как умолкают шепотки, стоит мне появиться, не замечала взглядов, которые бросали мне в спину, разрешила себе не принимать всерьез опасений мисс Энке или отца. Так было до того дня, когда отец однажды не позвал меня переговорить с ним наедине.
Я догадывалась, о чем могла пойти речь, и потому поднималась к нему без страха. Мой день рождения должен был наступить через несколько дней, и меня не удивило, что отец собирался задать мне несколько важных вопросов.
– Одри, моя любимая дочь, – ласково говорил он, собираясь погладить мои волосы. Однако в последний миг он смутился. – Ты цветешь, дитя мое. И уже совсем взрослая.
– Не такая взрослая, чтобы отец не мог погладить меня по голове, – улыбнулась я, беря его руку и прижимая к своей щеке. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Помолодел лет на пятнадцать, – признался отец, усмехаясь в усы. – Все благодаря зельям этого колдуна, хотя, видит небо, мои лекари все еще с опаской относятся к подобным новшествам.
– Что за глупости? – я улыбнулась, хотя его слова задели меня. Если бы его лекари прикладывали к своей работе хоть вполовину столько усилий, сколько Эдвин, отец мог бы уже давно выздороветь. – Им просто не хватает навыков! Если бы они готовы были узнать о мире хоть немного больше, столько больных смогло бы поправиться быстрее…