Подменный князь
Шрифт:
Некоторое время я размышлял над увиденным и услышанным. Никакого сомнения: эти сны посылаются мне для информации о чем-то. Это вроде инструктажа, вот только о чем? В чем смысл?
На этот, второй раз информации, полученной мною, было гораздо больше. Теперь уже с полной уверенностью можно было сказать, что ситуация явно находится под контролем. Та сила, которая забросила меня сюда, наблюдала за мной и давала советы.
Вот только какие?
Мне стало известно, что я здесь не случайно. Что должен совершить какую-то работу. Какую работу и что я реально могу?
Вылечить диакона
Отец во сне сказал мне, что это сделал он. Но мой покойный папа – обычный военный врач. Конечно, я верю в то, что сейчас он на небесах, но вряд ли может влиять на мою судьбу, да еще так радикально…
А, впрочем, в одном мой папа во сне был очевидно прав. Я действительно был совершенно беспомощен и ничего сделать не мог. Так что мне просто не оставалось ничего иного, кроме как последовать данному мне совету: ничего не предпринимать и плыть по течению.
Не слишком приятная перспектива для мужчины…
На следующий день я думал о доблести – так мне велела Сероглазка.
– Ты пойдешь со мной? – спросил я утром, когда мы проснулись и услышали со двора человеческие голоса, кудахтанье кур и мычание коров.
Она сидела на сене и, протирая заспанные глаза, смотрела по сторонам, словно не понимала, где находится.
– А куда? – спросила она.
И правда, куда? Феодор приютил нас на ночлег, но у меня не было уверенности, что гостеприимство диакона будет долгим. Ну, еще одна ночь или две. А потом придется уходить и искать другое пристанище. Но какое?
Передо мной стояла большая проблема. Вот, мы добрались до Киева, столичного города, и что дальше? Куда теперь идти и что делать? И самое главное: как снискать хлеб насущный? Сколько же можно питаться из милости и быть нахлебником. Кроме всего прочего, со мной была Любава, которую я теперь мысленно называл Сероглазкой. Я нес ответственность не только за себя, но и за нее тоже.
Как прокормить себя и ее?
Окажись я просто в другой стране, пусть даже совсем незнакомой, вопрос заработка бы не стоял так остро. В конце концов, я дипломированный врач, и пусть у меня с собой нет диплома, знания-то остались. Если даже невозможно устроиться на работу врачом, можно стать медбратом, санитаром, да мало ли кем еще в области медицины.
Но здесь…
Провидение, или Бог, или Судьба, или космические пришельцы забросили меня в этот мир, но выживать здесь мне придется самому.
Видимо, вся буря сомнений отразились на моем лице, потому что Любава усмехнулась и сказала:
– Наверное, мне лучше остаться пока здесь. А ты пойди, осмотрись. Незачем мне таскаться повсюду с тобой.
– А ты что будешь делать?
Любава встряхнула длинными волосами, из которых посыпалось застрявшее там сено.
– Пойду помогу женщинам в доме, – сказала она. – Наверное, им нужна помощь. Пол помыть или готовить еду. Нужно же как-то отрабатывать ночлег и пищу. А ты сходи, посмотри на Киев.
Потом Любава спрыгнула с высокого сеновала и, оглянувшись на меня, добавила:
– Киев – столица доблести. Так и называют этот город. Я не бывала тут прежде, но много слышала о нем.
– Чьей доблести? – не понял я.
– Славянской доблести, – пояснила моя девушка, и в глазах ее мелькнула гордость. – С тех пор, как здесь стали править князья-славяне, много легенд ходит о доблести киевлян.
Оставив Любаву в доме диакона, я отправился в вынужденную экскурсию по городу, в который попал.
Мое вчерашнее впечатление оказалось не вполне верным. Потрясенный случившимся государственным переворотом и нашествием иноплеменного войска, город затих, притаился в ожидании своей судьбы. Теперь же, когда прошел день, минула ночь и ничего страшного не случилось, Киев ожил, вернулся в свою нормальную колею. Как говорится в таких случаях: жизнь продолжается…
Я шел по городу и во все глаза смотрел на окружающее. Улицы были полны народа, идущего по своим делам. Конных здесь было немного, еще меньше я видел повозок-волокуш. Идущие по улицам люди были одеты гораздо богаче, чем в деревнях, где мне уже приходилось побывать. Впрочем, столичные жители во все времена выглядят шикарнее своих сельских собратьев.
Мужчины были в шерстяных кафтанах до колен, под которыми имелись еще более длинные рубахи из холстины или льна, вышитые по вороту и на рукавах. Очень популярны были широкие шаровары, ниспадающие на обувь – кожаную у тех, кто побогаче, или сплетенную из соломы – прообраз лаптей.
Отличить славян было легко по обритым головам с длинными чубами, отброшенными на сторону или назад, а иногда даже обвитым вокруг головы. Славян тут было подавляющее большинство, хотя часто встречались и представители иных народов.
По мере моего продвижения по городу становилось все яснее, что Киев – не просто столица славянского племени полян, но крупный торговый и военный центр. На Днепре перед городом у пристаней, протянувшихся в длину больше километра, стояли многочисленные суда – весельные и те, что ходят под парусом. Ладьи были разной величины, и по украшениям на них, по раскраске парусов было понятно, что пришли они сюда с разных концов мира.
Разноязыкая толпа у пристани, одетые самым причудливым образом люди, обилие сгружаемых и разгружаемых товаров – все говорило о том, что Киев стоит в исключительно важном месте. Он – главный перевалочный пункт на торговом пути «из варяг в греки», то есть из Скандинавии, славянских и финских земель в Константинополь – столицу Византийской империи.
Весь этот огромный мир, раскинувшийся на бескрайних пространствах от Черного до Белого моря, еще оставался раздробленным, неустоявшимся, бурлящим человеческим океаном. Это был гигантский котел народностей и рас, которые еще не оформились в народы и государства.
На юге – хазары, на севере – викинги, на востоке многочисленные тюрки, а в середине – будущая русская земля.
Я шел по городу и видел приметы будущего величия русской земли. Огромный речной порт с обилием складов, откуда товары из всех стран мира растекаются по городам и селам. Высокие рослые люди – мужчины и женщины, которым предстоит стать отцами и матерями десятков поколений, составляющих мощный русский народ.