Подобие жизни
Шрифт:
Последующие недели дались Самохиной нелегко. Первое время она вообще почти не спала, потому что, закрывая глаза, видела труп соседки, лежащий на окровавленном виртокресле. Девушка настолько тяжело перенесла смерть подруги, что даже попросила отпуск за свой счёт на всех работах. И если в игре и кое-где ещё её отпустили без проблем, то в фирме по продаже квартир навстречу не пошли. Пришлось уволиться.
Родители зазывали временно пожить у них, но, едва Лариса представила, как мама безостановочно её жалеет и пристаёт с заботой, тут же отказалась. Ей казалось, что в одиночку горе перенести будет легче. Как же она ошибалась. Пустая квартира и расхлябанные чувства вынудили девушку искать спасение в Виртограде, но он теперь казался особенно фальшивым и натужно радостным.
Пережить горе помог поход на виртокладбище и проникновенная речь, которую произнёс над цифровой могилой Савелий. На похороны пришли все члены их маленькой группы из «Детей срединных миров» и клятвенно пообещали не искать нового лекаря сорок дней, чтобы не нарушать траур.
Едва Самохина немного пришла в себя, на её голову обрушился новый удар. Гибель Яны оформили, как несчастный случай.
— Они прислали мне отписку, как контактному лицу! — она размазывала слёзы, пытаясь поймать взгляд невольного слушателя. — Долбаные роботы сделали вывод, что это просто так получилось! Понимаете? Вы бы видели Янку, тот ужас в комнате!
— Да, прямо хрень с маслом, мамзель. Согласен, — мужчине всё же удалось расцепить девичьи руки, но он уже никуда не спешил. — Но, может, и правда, случайность?
— Нет! — воскликнула девушка, и один из дронов, маячивших над верхушками деревьев, снизился и закружился вокруг, посверкивая оптикой.
Лариса вжала голову в плечи и очень тихо добавила:
— Я хотела с кем-нибудь здесь поговорить, спросить, почему сделали такие выводы. И попросить, ну, не знаю… чтобы они тщательней проверили. А меня охрана не пропустила. Я полчаса перед бюро простояла. Там вопросы дурацкие — цель визита, назначена ли встреча, прочий бред. Поскольку дела никакого нет, я не свидетель, не потерпевшая, не обвиняемая, меня никто не вызывал, и рейтинг у меня ниже среднего, автоматика пропуск тупо не выдаёт. Я не знаю, что делать.
— Тебе надо попасть к Кондратенко, — заявил вдруг мужчина. — Есть такой следователь в ОРП. Въедливый мужик.
— А вы здесь работаете, да? — с надеждой спросила Самохина.
Мужчина дробно захихикал:
— Я?! Я на условном, отмечаться хожу раз в неделю. Проверяют, не прожрал ли свой рейтинг. Я тут недавно… ну, в общем, накосячил. Баллы сняли, хотели на окраину заслать. Кондратенко меня отбил, взял на поруки.
Услышав, что мужчина на грани отправки в окраинную зону, Лариса пришла в ужас и чуть было не сбежала. Но сдержалась — он пока оказался единственным, кто проявил участие. А почти маргинал, не замечая реакцию на свои слова, продолжал объяснять:
— Правда, вместо следака уже пару раз какой-то хмырь со мной говорил, может, Саныч в отпуске. Ты попробуй к нему прорваться, он нормальный мужик, хоть и мент. Саныч разберётся.
— Так а как мне попасть, если не пускают?
— Ты вот что. Обойди здание, служебный вход с той стороны. Фотку Кондратенко глянь в сети. Перехватишь, когда с работы уходить будет. Или начальника его. Во втором случае хоть узнаешь, куда следак подевался.
Служебный вход выглядел не так помпезно, как парадный, хотя охраны здесь было ещё больше. Роботы сновали туда-сюда, за то время, что Лариса просидела на старой облезлой лавочке под липой, привезли двоих задержанных, да и к ней самой несколько раз подкатывал боевой дрон и сканировал чип. Хорошо хоть, не спрашивал причину, почему девушка здесь.
Стало темнеть. На улице включилась иллюминация — город по традиции украшали к Новому году, хотя все празднества давно перенесли в виртуал — и дешевле, и возможностей для создания радостной атмосферы гораздо больше. Гирлянды и сияющие искусственные ёлочки на подоконниках только сильней оттенили подавленное настроение девушки. Она мёрзла здесь по совету человека из группы социального риска уже три с половиной часа, упорно ожидая тех полицейских, чью внешность внимательно рассмотрела в соцсетях. Правда, Кондратенко в файле значился безработным, но Лариса решила, что это из-за какого-нибудь секретного задания или чего-нибудь подобного.
Наконец, её терпение было вознаграждено — из Управления вышел начслед. Его невозможно было пропустить — полный, но не рыхлый, высокий и с внушительным оптическим киберпротезом вместо глаза. Самохина бросилась мужчине наперерез с криком:
— Иван Сергеевич, подождите!
Ближайшие охранные механизмы пришли в движение, но полицейский громко сказал «отбой», остановился, сверкнул глазным протезом, считывая чип Самохиной, и строго спросил:
— В чём дело, барышня?
Лариса прижала руки к груди и вдруг поняла, что не знает, с чего начать. День на улице её вымотал. Лицо с непривычки горело и пощипывало от прохладного воздуха и ветра, желудок сжимался от голода, руки почти заледенели, как и пальцы на ногах.
— Ну? Я жду, Лариса Павловна Самохина.
Полицейский смотрел слегка раздражённо. Оно и понятно — хоть Лара и относилась к благополучной группе, рейтинг в шестьдесят восемь тысяч был низковат. Особенно для такого наглого поведения.
— Понимаете, Яна… её убили, я чувствую! А роботы, они ошиблись, это точно! А где Кондратенко? Говорят, он может помочь или хотя бы посмотреть выводы.
— Так, стоп. Я ничего не понял. Успокойтесь. — фамилия Кондратенко заставила начследа насторожиться, и он добавил теплоты в голос.
— Простите. Я постараюсь. В общем, моя соседка погибла. Провели авторасследование, которое показало, что это несчастный случай. Но я не понимаю — у Яны шунт из тела вытащили, и руки в крови, ногти… Ой, даже вспоминать страшно. Мне тут подсказали, что ОРП может этим заняться, в частности, следователь Кондратенко. Можно это как-то? Может, мне заявление надо написать, или что-то вроде этого? Или хотя бы узнать подробности, почему такая страшная, неожиданная смерть, и вдруг несчастный случай. Вдруг я пойму, в чём дело, и смогу спокойно спать? Я ведь вместе с ней в виртуале была, когда она не смогла в тело выйти. И продолжаю жить в той же квартире. Это ужасно.
Лара в который раз за этот день расплакалась. Иван Сергеевич занервничал — женские слёзы его злили и пугали одновременно. Поэтому он сказал излишне грозно:
— Гражданка Самохина, отдел реальных преступлений на данный момент ликвидирован. Кондратенко уволен. Авторасследование достигает точности в выводах в девяносто восьми процентах, два оставшихся приходится на недостоверную информацию, предоставленную свидетелями. Я понимаю, терять близких тяжело, но советую смириться и жить дальше.