Подозреваемый
Шрифт:
После встречи с Холли от каждого наступающего дня Митч ждал много нового и интересного. Этот день обещал стать другим.
Вернувшись в дом, он прошел в комнату-прачечную и увидел, что Энсон пришел в себя и пребывает в отвратительном настроении.
Глава 44
На рваной ране на ухе образовалась жидкая корочка, быстро засыхала и кровь, проложившая дорожку по щеке и шее.
От добродушного медведя во внешности Энсона ничего не осталось,
Ветер в комнату-прачечную не долетал. Вентиляционная труба доносила какие-то звуки, но они ни в коей степени не отражали разбушевавшейся стихии.
— Ты поможешь мне вернуть Холли живой, — отчеканил Митч.
Энсон не согласился, не отказался, лишь заскрежетал зубами.
— Они позвонят через семь с половиной часов и передадут инструкции.
Парадоксально, но, привязанный к стулу, лишенный возможности двигаться, Энсон прибавил в размерах. Путы только подчеркивали его физическую мощь, и казалось, подобно герою мифов, он вот-вот разорвет их, как нитки.
В отсутствие Митча Энсон приложил немало сил, чтобы оторвать стул от стиральной машины. Стальные ножки оставили на полу глубокие царапины, свидетельствующие о прилагаемых усилиях.
— Ты сказал, что можешь перевести деньги, не выходя из дома, по телефону, через компьютер, — напомнил ему Митч. — Ты сказал, максимум за три часа.
Энсон плюнул на пол между ними.
— Если у тебя есть восемь миллионов, двумя ты можешь пожертвовать ради Холли. Когда все закончится, мы с тобой больше не увидимся. Ты отправишься в ту клоаку, которую выбрал для жизни.
Если бы Энсон узнал, что Митчу известно о смерти Дэниэля и Кэти, их трупах, лежащих в учебной комнате, ни о какой помощи не могло быть и речи. Он бы подумал, что Митч уже избавился от подложенных улик и полиции не составит труда выйти на истинного преступника.
Но пока он верил, что убийства выведут полицию на Митча, оставалась надежда, что он все-таки согласится помочь, выжидая момента, когда Митч допустит ошибку и ситуация изменится на прямо противоположную.
— Кэмпбелл не мог отпустить тебя, — просипел Энсон.
— Он и не отпустил.
— Тогда как?
— Убил тех двоих.
— Ты?
— И теперь мне придется с этим жить.
— Ты убил Воски и Крида?
— Я не знаю их фамилий.
— Это их фамилии.
— Из-за тебя.
— Воски и Крида? Быть такого не может!
— Тогда, должно быть, меня отпустил Кэмпбелл.
— Кэмпбелл никогда бы тебя не отпустил.
— Главное — я здесь, а как, значения не имеет.
Энсон мрачно смотрел на него, насупив брови.
— А теперь я даю тебе несколько часов, чтобы ты хорошенько подумал.
— Деньги ты получишь.
— Я хочу, чтобы ты
— Ты их получишь, но у меня будет несколько условий.
— Не тебе устанавливать правила, — отрезал Митч.
— Это мои два миллиона.
— Нет. Теперь они мои. Я их заработал.
— Остынь, а?
— Если бы ты был на их месте, ты бы ее сначала трахнул.
— Слушай, ты понимаешь, это всего лишь слова.
— Если бы ты был на их месте, ты бы ее убил, но сначала трахнул.
— Сказать можно все, что угодно. И потом, я — не они.
— Да, ты — не они. Но они здесь из-за тебя.
— Нет. Всякое случается. Вот случились и они.
— Если бы не ты, они бы в моей жизни не появились.
— Ладно, не буду тебя переубеждать.
— И вот о чем тебе нужно подумать: кто я теперь?
— Ты хочешь, чтобы я подумал, кто ты теперь?
— Fratello piccolo больше нет. Ты понимаешь?
— Но ты — мой маленький брат.
— Если ты по-прежнему так думаешь, то попытаешься провернуть какой-нибудь трюк в надежде, что я на него клюну, но теперь у тебя ничего не выйдет.
— Если мы договоримся, я не буду пытаться что-либо провернуть.
— Мы уже договорились.
— Ты должен меня освободить.
— Чтобы ты разорвал меня на куски?
— Любой договор подразумевает доверие.
— Ты посиди здесь и подумай, как быстро ты можешь умереть.
Митч выключил свет и шагнул за порог.
Оставшись в темноте, в комнате-прачечной без единого окна, Энсон крикнул:
— Что ты делаешь?!
— Обеспечиваю наилучшие условия для раздумий, — ответил Митч и захлопнул дверь.
— Микки? — позвал Энсон.
Микки, после всего, что произошло, Микки.
— Микки, не делай этого.
Склонившись над кухонной раковиной, Митч вымыл руки мылом, с горячей водой, чтобы смыть осязательные воспоминания о теле Джона Нокса, которые словно впечатались в кожу.
Из холодильника достал упаковку нарезанного ломтиками «Чеддера» и тюбик с горчицей. Нашел батон и сделал себе сандвич с сыром.
— Я слышу тебя, — раздался из комнаты-прачечной голос Энсона. — Что ты делаешь, Микки?
Митч положил сандвич на тарелку. Добавил маринованный огурчик. Достал из холодильника бутылку пива.
— Какой в этом смысл, Микки? Мы уже договорились. Чего держать меня здесь?
Митч подставил еще один стул под ручку двери в комнату-прачечную, зафиксировав ее в горизонтальном положении.
— Что ты делаешь? — вновь повторил Энсон. — Что происходит?
Митч выключил свет на кухне. Поднялся наверх, в спальню Энсона.
Положив пистолет и тазер на прикроватный столик, сел на кровать, привалившись спиной к изголовью.