Подранок - ответный удар (Бумеранг - 2)
Шрифт:
В одиннадцать дня к "жильцу без прописки" подселили законного хозяина старичка лет восьмидесяти. После погребения Стас распрощался с Егорычем и, воспользовавшись любезным предложением водителя уже знакомой ему "Волги" добросить до конторы, плюхнулся на разогретую солнцем кожу заднего сидения.
Глава 4.
У кабинета шествующего по коридору Громова перехватил сам шеф "ритуалки". Он словно за дверью ожидал. Пулей выскочив наперерез, преградил Стасу дорогу.
– Как всё прошло?
– сплетя пальцы на выпяченном брюхе, взглянул на могильщика поверх пенсне господин Пухляков.
– Всё нормально, - с полным безразличием отозвался Громов.
Не заметив ничего подозрительного, Иван Григорьевич разверз
– Хорошо, если хорошо. Можешь возвращаться в мастерскую. Виктору помочь надо.
Стасу вдруг захотелось от всей души впаять в эту жирную морду смачный плевок. Еле удержался.
Пухляков исчез своём кабинете, а Стас отравился в мастерскую. Там каждый занимался привычным для себя делом. Кочанов мастерил очередной "чёрный ящик", сыграть в который никому не хочется. Тита корпел над какой-то мудреной гравировкой. Трезвые, оттого хмурые и злые братья Салкины, цедя сквозь зубы матерщину, остервенело скребли лопатами по дну корыта, перемешивая раствор. Громов подошёл к Виктору.
– Иди, спать ложись, - не отрываясь от своего занятия, пробурчал Кочан.
Он явно был не в настроении и выглядел не менее уставшим, чем сам Стас. Громов, пожав плечами, двинул в хату. Завалившись на своё место, забылся тревожным сном. Ему снились кошмары. Не меньше дюжины чертей во главе со Стрельцовым, у которого вместо носа торчал гладкий, блестящий поросячий пятак, а позади лихо закручивался по спирали двухметровый хвост с кисточкой на конце, изгалялись на бренным телом Стаса - били острыми копытцами, жгли факелами, вгоняли под ногти острые иглы, раздирали зубами-кинжалами его плоть, душили и при этом гомерически хохотали. Откуда-то сверху наблюдала за этой сценой будто из воздуха сотканная Таня. Но, не смотря на прозрачность и некоторую размытость контуров тела, Стас отчётливо различал её лицо. Оно было каким-то отчуждённым. Она вновь вернулась после короткого перерыва, но в этот раз, и это Громов чувствовал каждой клеточкой своего организма, взывала к помощи уже более жестким способом. Стас рьяно сопротивлялся натиску нечести - дрыгал конечностями и орал, как мартовский кот, у которого в случке прищемились гениталии. Но силы его были на исходе. Вдруг вожак со всего маху закатил ему затрещину и... Стас проснулся. В реальности удар принадлежала Кочанову.
Виктор заступил в охрану на ночное дежурство. Обходя территорию, услышал доносящиеся из их хаты дикие вопли, в которые вкрапливалась очень известная ему фамилия. Кочан Стрельцова знал. И достаточно хорошо. Знал его подноготную по зоне - волей судьбы. Ведал о его страшной тайне ещё задолго до тюрьмы - только благодаря случаю. Был осведомлён и о нынешнем, очень крутом положении этого человека, ибо хозяин его ютился под Васиной "крышей". Вот так. Происходящее в хате вызвало в нём и любопытство, и тревогу одновременно. Потому и вошёл. Разметавшийся по своему лежаку Стас, конвульсивно дёргал конечностями и с трудом размыкал сухие губы для того, чтобы выдать очередную бредовую тираду. В узкой полоске лунного света, пробивающегося сюда сквозь махонькое оконце, особо выделялся пунцовый румянец на его бледных, покрытых испариной щеках и резко заострялись черты лица. Его, несомненно, лихорадило, и он нуждался в срочной помощи. Другой, на месте Виктора, бросился бы в мастерскую, где, несмотря на поздний час, всё ещё продолжали вкалывать работяги, чтобы кликнуть их. Или бросился бы на поиски телефона, чтобы вызвать "неотложку". Но то, кто-нибудь другой.... У Виктора имелся свой, нетрадиционный способ оздоровления захворавшего организма - получше всяких там таблеток. Главное - прогреть организм изнутри! И всё как рукой снимет.
Пока Громов ошеломлённо озирался по сторонам и приходил в себя после приснившегося кошмара, Виктор добыл из своего шкафчика припрятанную там бутылку водки и нехитрую закусь.
– Пойдём на свежий воздух. Тебе это сейчас необходимо, - властно распорядился он и вышел в коридор.
Стас поплёлся
– Пей большими глотками, - снова распорядился он.
Громов не посмел ослушаться опытного "доктора" и прикусил горлышко лязгающими зубами. Духу хватило на половину содержимого бутылки. Шумно выдохнув, вернул тару Виктору. Тот в обмен, подал ему кусочек хлеба с ломтиком сала поверх.
– Спасибо, закусывая, поблагодарил Стас.
По жилам мгновенно разбежалось живительное тепло, постепенно растопляя, кажется, заледеневшие жилы. Озноб отступал, и возвращалась ясность ума.
– Эко, как тебя холодом-то прихватило, или впечатлений аж до болезни понабрался?
– глядя в усыпанное звёздами небо, тонко намекнул Кочанов.
– Видно, когда копал от земли холод и пробрал, - подтвердил первое предположение Виктора Стас. Относительно второго промолчал.
Виктор отпил из бутылки небольшой глоток. Закусил хлебным мякишем. Потом, выдержав небольшую паузу, голосом, требующим искреннего ответа, спросил:
– Стас, а Стрельцов, что тебе хорошо знаком?
Громов аж вздрогнул от столь неожиданного вопроса.
– Какой Стрельцов? Я такого не знаю.
– Василий Стрельцов. Здешняя кликуха, кажется Битюг, - спокойно пояснил Виктор.
– Не, я такого не знаю, - замотал головой Стас.
– Брось, Стас, - голос Виктора сделался много жёстче, - меня на мякине не проведёшь. Я воробей стрелянный. Давно я усёк, что ты вовсе не тот, за кого себя выдаёшь. Чего тебе здоровому и сильному здесь делать? Нечего, без дела-то. Значит дело пытаешь. Такие, как ты, Стас, в батраки за просто так не нанимаются. Долго я твою загадку разгадывал. Но так бы и не разгадал. Не проговорись ты сам в бреду. Ох, и костерил ты Василия. Вот и разобрало меня любопытство, что за злоба у тебя такая на него.
Кочанов замолчал. В прохладном ночном воздухе зависла гнетущая тишина, нарушаемая лишь трескотнёй цикад. Был ли смысл продолжать отпираться? Пора действовать. Танина душа уже не просит, она требует помощи. А он пока что сидит, сложа руки. И тут интуиция подсказала Стасу, что Кочанов именно тот человек, который может помочь в его деле. Как обухом топора по голове стукнуло. Но он ни за что не станет этого делать, если игра пойдёт вслепую. Значит надо раскрывать свои карты.
– Хорошо, Виктор, - в хор цикад вплёлся голос Громова.
– Я расскажу тебе всё с самого начала. Ты готов выслушать?
– Говори. Я слушать люблю и умею.
Стас Громов с малолетства стремился к лидерству. Еще, будучи в старшей группе детского сада физически и умственно развивающийся не по годам мальчик сумел сплотить вокруг себя стайку пацанят по всем параметрам ему уступающих. Эта хулиганистая компания за один год побила все рекорды по шалостям, взятые в совокупности за последние пятнадцать лет существования этого дошкольного учреждения. Воспитатели с облегчением вздохнули, пересадив Стаську-хулигана на школьную скамью. В школе с лидерством дело обстояло немного иначе. Треть мужского коллектива класса оказалась мальчиками-переростками, таких Стас всегда сторонился. Другая треть была значительно умнее его - опять не в цвет. И оставшаяся часть терпеть не могла быть кем-то покорённой. Ну, а подыскивать себе угодных где-то вне стен своего класса ещё не позволяло количество извилин в его мозге. Дух лидерства затаился где-то в укромном местечке громовского существа.
Если быть откровенным до конца, Стас с того самого времени, как помнил себя, завидовал своим ровесникам, родители которых катали их на собственных автомобилях, покупали им дорогие игрушки и даже давали деньги на карманные расходы. Этим счастьем Громов был обделён. И тогда в его детской головке родилась вполне взрослая мысль - вырасти и непременно стать богатым. И она, эта мысль, ни на минуту не покидала его. Громов ею ни с кем не делился. Просто не нашлось ещё такого человека в его очень широком кругу общения.