Подранок - ответный удар (Бумеранг - 2)
Шрифт:
– Один я был. Один, - хлюпая разбитым, конечно же, "в результате оказания сопротивления при задержании" носом, повторял Василий. Сдать Громова он почему-то боялся даже больше ментовской экзекуции. Этот страх и заставлял твердить одно и то же:
– Один я был. Один.
Васе казалось, что Стас стоит за его спиной и гипнотизирует взглядом. Посылает в его мозг невидимый код на "одиночку": "Один! Один!" Вот Вася и заладил, как попугай.
– Двое вас было! Есть свидетель!
– упорствовал дознаватель.
– Один я был! Один!
–
– Тьфу ты!
– раздосадовано сплюнул дознаватель и, отвесив напоследок подозреваемому сочную затрещину, запер его в кабинете и походкой усталого человека отправился к следователю - тому самому капитану, который и выезжал ночью на вызов, по фамилии Татаренков.
За окнами уже брезжил рассвет. Татаренкову, отбарабанившему суточное дежурство, невыносимо хотелось спать. Но раскрытие преступления "по горячим следам" было намного важнее сна. Потому капитан и накачивался крепким кофе в ожидании того, когда дознаватель с грозной фамилией Отбивайло вытряхнет из подозреваемого имя его сообщника. Отбивайло ввалился в кабинет без стука. Они давно знали друг друга и в неформальной обстановке были на "ты".
– Ну, и что скажешь?
– отхлебнув из кружки остывший кофе, спросил Татаренков.
– Да упёрся, блин, один и один.
– Отбивайло тяжело опустился на свободный стул.
– Может, оно так и есть?
– А свидетель?
– задумчиво почесал подбородок капитан.
– Утверждает, что двое.
– А показаться ему не могло?
– Вполне вероятно. Но у меня есть ещё один подозреваемый. Водитель хлебовозки ограбленной фирмы. С ним бы почирикать не мешало.
– Не вопрос, - осклабился Отбивайло.
– Давай его в мой кабинет. Там и почирикаем.
– Да он, видите ли, рыбку удит, - зло усмехнулся капитан.
– А к тебе его переправить не долго.
Татаренков снял трубку телефона с намерением созвониться с дежурной частью.
Стас отпер квартиру своими ключами и на цыпочках прокрался на кухню. Зажёг свет и едва успел затолкать ствол под газовую плиту, как в дверях появилась заплаканная супруга.
– Что стряслось?
Интуиция уже подсказывала о надвигающейся беде.
– Тобой милиция интересовалась, - сорвавшимся голосом сообщила она.
Стас натужено сглотнул и тяжело опустился на табурет у окна. Ему необходимо было остаться одному.
– Иди в комнату, - стараясь держать голос ровнее, чтобы не выдать обуявшего его волнения, попросил он.
Оставшись наедине с собой, крепко призадумался. "Значит, не показалось, что на балконе кто-то был, - размышлял он.
– Хотя, почему я так уверен, что менты именно по этому делу ко мне в дом припёрлись..." Хотелось верить, что не по этому. Но обострённое внутреннее чутьё указывало, что в деле вышел прокол. "Если и вправду прокололись, то Вася, вероятнее всего, уже в милиции, - бешено прокручивалось в мозгах.
– А если сдаст? Не должен". Чёрт, полный сумбур в башке. Стас решил дождаться повторного визита ментов. В том, что они снова придут, он был абсолютно уверен. А там по их
Ждать пришлось до утра. По внешнему виду людей в погонах что-либо определить было достаточно затруднительно. Их лица вообще ничего не выражали.
– А в чём, собственно, дело?
– поинтересовался Стас у плохо выбритого старшины в мятом кителе.
– Там разберёмся, - расплывчато ответил тот.
То обстоятельство, что его не заковали в наручники и не зашвырнули в "собачник" поджидающего у подъезда "воронка" немного успокаивало. Значит, для них он ещё не преступник. Посмотри, что дальше.
Мент с четырьмя звёздочками на погонах и резиновой улыбкой на измученном лице встретил его очень даже вежливо. Предложил присесть, закурить, если есть такое желание. От сигареты Громов отказался. И от своей, и от предложенной ментом. В этом могла скрываться какая-нибудь милицейская уловка. А вот на стуле вальяжно раскинулся с удовольствием. Даже не преминул ногу на ногу закинуть. Словно чувствовал себя здесь абсолютно комфортно. Хотя, было это далеко не так.
– Можно на "ты", без отчества?
– взглянул на него Татаренков.
Громов кивнул.
– Где ты провёл сегодняшнюю ночь?
– начал допрос капитан.
– На рыбалке, - не задумываясь, ответил Стас.
– Кто-то может это подтвердить?
– Только рыбки, - безвинно улыбнулся Громов.
– Значит, алиби у тебя нет!
– не сдержался Татаренков.
– Извините, э...
– Капитан Татаренков, - поздновато представился милиционер.
– Извините, товарищ капитан Татаренков, а в чём меня, собственно, обвиняют, состряпав очень умную физиономию, осведомился Громов.
"Поторопился, идиот!" - мысленно обругал себя Татаренков. Теперь подлавливать не имеет смысла.
– Не обвиняешься, а подозреваешься, - огрубевшим голосом поправился капитан.
– В краже с взломом кооператива, где ты работаешь. На пару со своим другом Стрельцовым. Знакомая фамилия?
– Да действительно, он мой друг, - не открестился Стас.
– А вот, чтобы он что-то и у кого-то своровал - это я слышу впервые.
– У нас есть свидетель - это раз. А во-вторых, Стрельцов, приятель твой, сдал тебя. Так что отпираться просто глупо, - противно осклабился Татаренков.
"Свидетель, может быть, и есть, а вот, что Васька стукач - это ты блефуешь, падла ментовская!" - промелькнуло где-то краем сознания, а на язык сорвалась сакраментальная фраза:
– Я требую адвоката.
"Вот пидор мокрожопый!
– мысленно заводился капитан.
– Переправить тебя к Отбивайло, вот тогда будет тебе и адвокат, и суд присяжных!" Но делать это было уже поздно. Может кто-нибудь другой и попёр бы супротив закона, но не законопослушный Татаренков. Если запросил адвоката - значит, по закону должен его получить. "Хотя стоп, - сказал сам себе опер.
– Можно же прямо сейчас провести опознание. И если свидетель этого фраера опознает, то..." Сердце милиционера радостно заколотилось.