Подразделение 000
Шрифт:
— Приступаем к операции, — сообщил я команде и танцующему шаману, ища засунутую куда-то ножовку. — Второму номеру включить освещение. Спецмашине переехать чуть южнее и перекрыть доступ в госпиталь снежных зарядов. И вот еще что, Милашка. Настрой датчики жизнедеятельности на Объект. Гудни, если что не так пойдет. Начали.
Очистив резиновые перчатки оставленной местным населением тряпкой, я откинул простынь, закрывающее тело Объекта и заглянул в испуганные глаза больного.
— Ну что, старик, резать будем,
Объект странно не отзывался, не желая общаться с прибывшими к нему на помощь спасателями.
— Значит, резать, — рубанул я рукой. — Второй номер! Наркозный пластырь!
Боб, удерживая от шевеления голову Объекта, залепил умирающему нос и рот наркозным пластырем. Десять секунд, и человек в полной отключке.
— Обработать место надреза йодом. Или зеленкой? Давай и тем и другим.
Американец вопросительно посмотрел на меня, как бы спрашивая, а где оно находится, это место надреза. Я сделал вид, что занимаюсь наточкой зубцов механической пилы. Ведь должна она, в самом деле, когда-нибудь пригодится!
Не дождавшись подсказки командира, американец выплеснул ведро на Объект, ополоснув тело больного от пяток до макушки. Настала моя очередь.
— Скальпель! Боб, я просил скальпель, а не стамеску. Скальпель это то, чем ты обычно режешь колбасу. Вот, вот. С лазерной насадкой. Батарейки не сели? Перезарядил? Молодец, отмечу в рапорте.
Занеся режущий инструмент над Объектом, я некоторое время размышлял, откуда начинать вскрытие. Мое замешательство уловила Милашка.
— Может, Герасима разбудить? — прошептала она.
— Много твой Герасим понимает в медицине, — пробурчал в ответ я.
— Не скажи, командор, — не сдавалась Милашка. — Он на таких штучках собаку съел.
— Герасим собак не любит, — отшутился я, не желая, чтобы мою работу за меня выполнял третий номер. Разбудишь его, если больной в себя приходить откажется. А пока, пусть отдыхает.
Мозг и заложенные в него знания, продолжали активно искать место надреза. Глубоко задумавшись, я сопоставил несколько фактов и пришел к следующему выводу.
Аппендицит! «Ап» — сидеть, стоять, лежать. В цирке видел. Значит, тазобедренная область. «Пен» — похоже на одно нехорошее слово, которое в искаженном варианте на шлакоблочных заборах пишут. Ди — четвертая буква в алфавите американца. «Ци» — что-то такое китайское, связанное с энергией. "Т" — точка.
Следовательно, точка нахождения искомого аппендицита должна находится примерно в четырех сантиметрах от энергетического седалища нехорошего слова.
Коротко замахнувшись, я всадил скальпель в живот Объекта.
Так. Что там у нас внутри? У-у-у! Какая гадость. И ничего знакомого.
— Боб, поставь под стол тазик. Мы теряем много крови. Что значит, тазика нет? Отбери у шамана бубен. Пусть без инструмента прыгает.
Теперь самое главное, найти то, что не нужно больному. Какой-нибудь лишний кусочек кишки или мышцы. Может быть вот этот? Как-то странно данный кусок дергается. Тук-тук. Тук-тук. Места мало занимает, а беспокойный. Или, например вот этот шматок? От которого даже через защитную повязку никотином разит? Ха!
— Боб, вынь изо рта Объекта трубку. Спасибо.
Поковырявшись еще с десяток минут, я все-таки отыскал парочку, на мой взгляд, совершенно не нужных кусков. Один синий, другой красный. И весь вопрос был в том, какой из них отрезать. Решить столь важный для Объекта вопрос самостоятельно я не мог. Поэтому, с молчаливого согласия Боба, который всю операцию удерживал шамана на безопасном расстоянии от Объекта, я обратился к скрытым резервам:
— Милашка. Буди Герасима. Да не торопи его. Он спросонья цвета путает.
Через час из бокового люка спецмашины с закрытыми глазами высунулось небритое, но не потерявшее одухотворенности лицо третьего номера.
— Мм.
— Доклад принят, третий номер. Вы как раз вовремя. У нас критическая ситуация. Три бубна крови, приходящий в себя, местами надрезанный, больной и два аппендицита. Красный и синий. Гера, помощи ждать неоткуда. Тебе какой цвет больше нравится, синенький, или красненький?
— Мм, — не совсем уверенно ответил третий номер и ткнул из люка пальцем в сторону больного. После чего исчез из поля зрения. Отдыхать пошел.
— А мне тоже больше нравится синий, — заметил Боб.
— В общем-то, я не против данного цвета, — покусывая губы, согласился я. — А что по этому поводу думает товарищ шаман?
Шаман ничего не думал, а бился в истерике, переживая за состояние Объекта.
— Значит… — подвел я черту. — Значит, общим и единогласным голосованием останавливаемся на синем куске. Это даже символично. Синий иней на Объекте, синий иней на проводах. Даже небо стало темно-синим.
Скальпель, с кусками колбасы, оставшейся от трапезы Боба, нежно перерезал единогласно выбранный синий аппендицит. Объект даже не вздрогнул. Вот что значит хорошая анестезия и качественная работа.
— Второй номер! А где у нас мусорная корзина? Не приготовили? Тогда выливай кровь и кинь в бубен вот эту гадость. Больной! Больно-ой! Вам какими нитками зашивать? Черными, или белыми?
— Командор! Командор! — неожиданно взревела Милашка. — Там… Срочно… Директор…
Вечно он не вовремя.
— Сергеев от операционного стола слушает!
— Сергеев… — что-то больно у Директора голос елейный. Наверняка очередная гадость для команды. — Тут такое дело, Сергеев…
— Да не мнитесь вы, товарищ Директор. Режьте правду, какой бы горькой она ни была. Спецмашина номер тринадцать и ее команда готова выслушать любые новости