Подразделение 000
Шрифт:
— Дело такое… Ты уж извини, майор… По уточненным данным, вашему подразделению не нужно ничего вырезать. Требуется всего лишь вывезти труп на Большую Землю для последующего захоронения. Неправильная расшифровка голубиной почты. Вы слышите меня, майор Сергеев? Майор Сергеев!
Шаман, бившийся до этого в истерике, заулыбался во все щеки и, подскочив к Объекту, стал душить себя руками. Очевидно, данное проявление чувств говорило о полном согласии со словами Директора.
Сорвав с головы связь-ушанку и сунув ее в руки обалдевшего
— Какими нитками зашивать, гад!!!
Объект, по счастливому стечению оказавшийся не больным, а как бы уже трупом, дернул уголками губ и чуть слышно прошептал:
— Синими…
— Команда! Работаем! — гаркнул я. — Милашка, срочно сюда Герасима. В любом состоянии. Но, со швейной машинкой.
Эпизод 7.
— Тринадцатую машину вызывает диспетчер.
— Тринадцатая машина слушает.
— Тринадцатая машина готова к работе?
— Тринадцатая машина готова к работе.
Несколько секунд тишины.
— Ребята. У вас все нормально?
Второй номер поворачивается в мою сторону.
— Командир, у нас все нормально?
— Милашка, Герасим спит? Как суслик? Значит, все нормально.
— Диспетчерская. У тринадцатой машины все нормально.
— Ни пожаров главного двигателя, ни проколов колес, ни заблудших старушек? И американец есть не хочет?
— Вроде нет, — прислушивается к тихому урчанию в желудке Боб. — Сытый я.
— Да? Ну, ладно. Все же вы после смены к психологу зайдите. Хорошо? Странные вы какие-то сегодня. А по вызову сможете выехать?
— А что нам мешает? Хоть сейчас.
— Тогда пересылаю координаты и подробности. Вы, ребята, все-таки сходите к психологу.
— Сходим, сходим. Конец связи.
Боб отключил канал. Милашка приняла координаты. Герасим перевернулся на другой бок.
— Мыша! Что нам сегодня подкинули? — я оторвался от ознакомительного пролистывания ежедневной утренней газеты «Вечерние новости».
— Вызов с Литейного переулка. Дом такой-то. В скоростном лифте застряли тринадцать человек. Звонок о помощи поступил пятьдесят две секунды назад.
— Направление Литейный переулок. Скорость выше средней. Знаки оповещения обычные. Гудок и цветные гирлянды по бортам. Вперед!
Спецмашина подразделения 000, значащаяся в списках под номером тринадцать, неторопливо вырулила с территории парка Труда и Отдыха и, пропустив колонну мусоровозов, не спеша, обгоняя транспорт четных налогоплательщиков, покатила по направлению к Литейному переулку.
— Стоп! — срываюсь я с места и пытаюсь дотянуться до панели связи.
Милашка от неожиданности тормозит всеми гусеницами и колесами, оставляя на пластике проспекта две широкие канавы глубиной до двух метров.
Второй номер, утыкается лицом в ветровое стекло, оставляя на нем отпечатки не обтертых от мороженого губ.
В спальном отсеке слышатся кратковременные глухие удары. Видать, Герасим забрался спать на третью полку.
— Стоп, — повторяю я команду. — Срочно вызвать диспетчерскую.
Милашка судорожно настраивается на волну Службы и, соединившись, моргает зелеными лампочками.
— Слушает диспетчерская.
— Пока что майор Сергеев это. Тринадцатая машина.
— Узнали, Сергеев. Долго работать до пенсии будете.
— Я по поводу вызова…
— Уточненных данных не поступало.
— К черту данные. Я не об этом. Вы куда нас посылаете? Лифтерами работать? А они чем занимаются? Мы спасатели, или мальчики на побегушках? Директор в курсе?
— Отвечаю по порядку заданных вопросов, майор Сергеев. Вас посылают извлечь из застрявшего лифта тринадцать человек. У лифтеров сегодня день профилактики. Им только что наклеили противоспидывые пластыри. Вы спасатели, а не мальчики на побегушках. Директор Службы сидит рядом и пьет чай с печенюхами. Передать ему микрофон?
— Не стоит, — обида накатывает, словно морской прибой на раскаленную лаву. — У нас тут, кстати, пожар в главном двигателе.
— Не сочиняйте, Сергеев. Датчики показывают, что у вас стабильное состояние.
— Колеса. Все. Разом.
— По теории вероятности такое возможно только раз в тысячу лет. А последний раз все колеса на вашей спецмашине спускали на прошлой неделе.
— А старух кто будет через трассы переводить? — срываюсь я в крик.
Диспетчерская невозмутима.
— Все учтенные, как вы изволили высказаться, старухи, сегодня сидят дома и ждут доставки пенсии. Кстати, майор Сергеев, Директор интересуется, ваш экипаж не хочет заняться развозом пенсионных вкладов?
— Мой экипаж, дорогая диспетчерская, едет вызволять тринадцать человек, которые застряли в скоростном лифте на Литейном проезде! Конец связи!
Тумблер с треском отваливается от панели связи, и Милашка осуждающе подмаргивает красной лампочкой.
— Извини, не сдержался, — психую я, и падаю в кресло водителя. — Нет! Вы слышали, как она со мной нагло разговаривала? Ей же плевать на наши внутренние проблемы. Ей неинтересно, что мы целыми днями колеса меняем. Пенсию развозить!? Может нам еще санитарами на полставки устроиться в дом Малютки? Спа-са-те-ли!!!
— Я есть захотел, — наконец-то подал умные признаки жизни второй номер. — Очень захотел!
Милашка с глухим треском вовремя опускает предохранительную сетку, разделяющую правую и левую сторону кабины. Я пытаюсь дотянуться сквозь крупную ячейку сетки до американца, который спешно закидывает личные вещи в рюкзак.
— Куда, американская мечта? Сбежать захотел? Мы тебя где угодно найдем. Хоть на краю света, хоть дальше, в твоей Америке. Не выпускать!
Милашке ничего не остается, как выполнить приказ командира. Двери заблокированы, стекла подняты, Боб мечется в поисках выхода.