Подростки

Болтогаев Олег

Сначала я услышал их голоса. Совсем юные. Он что-то требовал, она возражала. Я сделал еще два поворота и понял, что они совсем близко, за вот этим рядом лежаков. Теперь я мог разобрать, о чем они говорили. Собственно, песня была стара, как мир.

— Лежи спокойно, что ты вертишься.

— Петя, не надо, я боюсь.

— Не бойся, мы всегда будем вместе.

— Петя, пусти меня, Петенька, давай в другой раз.

— Ты каждый раз так говоришь, а сама водишь меня за нос.

— Перестань, Петя, не надо.

Я

придвинулся еще ближе, посмотрел сквозь доски лежаков и узнал их. Это были восьмиклассники нашей школы. Ее, кажется, звали Лина. Редкое имя. Она лежала на пляжном топчане, плащ ее был расстегнут, юбка задрана, ноги в светлых чулках были высоко обнажены. Лица паренька я не видел, он был ко мне спиной.

Но я хорошо видел, что он делал. Торопливо и суетно он стягивал с ее бедер лиловые трусики.

— Петя, перестань, нельзя, я еще ни с кем, — ее голос стал паническим.

— Сейчас, Линочка, потерпи, я сейчас, — он стал расстегивать свои брюки.

— Петя, мы не должны, я боюсь, не надо, — она заплакала.

— Лина, потерпи, я иду, потерпи, — путаясь в штанинах, он двинулся к ней.

И дикая, бессмысленная злоба вдруг затопила меня. Одним прыжком я преодолел разделявшее нас расстояние. Я схватил его за шиворот и рванул к себе.

— Ах ты сволочь! Сейчас я тебе оторву яйца, и ты будешь терпеть всю оставшуюся жизнь! Хрен ты моржовый, ты будешь сейчас жевать песок, и ползать у меня в ногах!

Нет слов, которыми можно было бы описать тот ужас, который застыл на лице паренька. Он оцепенел и неподвижно висел, удерживаемый моей рукой. Словно нашкодивший кот. Девчонка широко открыла рот, хватала воздух, но не могла произнести ни звука.

— Сука, педераст! — непонятная, звериная злоба охватила меня.

Я ударил его головой об стенку из лежаков, потом еще раз и еще. Брызнула кровь. Пацан закрыл лицо руками, а я все бил и бил. Он стал оседать на песок.

— Перестань, ты убьешь его, — услышал я откуда-то издалека.

Я повернулся к ней. Губы ее дрожали, я увидел голое тело. Почему-то в память врезалось то, что между ног у нее почти не было волосиков. Она пыталась надеть трусики.

— Пошел вон отсюда! — рявкнул я на несостоявшегося соблазнителя. — Быстро!

И он побежал. Безропотно и быстро. Он выл и всхлипывал.

Я подошел к ней.

— Не спеши так, — прошептал я и присел рядом с нею на корточки.

Я положил руку на ее ногу. Погладил кверху. Посмотрел в ее лицо. Страх застыл в ее глазах. Она была бледна, как луна.

— Ляг. Зачем тебе этот сосунок, я сделаю все, как надо.

Ответ ее прозвучал, как выстрел. Хотя говорила она очень тихо.

— Если ты это сделаешь, я повешусь.

Я мгновенно протрезвел. Боже! Какая я свинья! Зачем я так поступил?

— Прости, я пьян, — прохрипел я и побежал прочь.

В дальней галерее, ничтожный и жалкий, я блевал и плакал, и хмель медленно выходил из меня, подлого и вонючего скота.

И не было мне оправдания.

Тетрадь Ани

В классе происходят странные вещи. В сентябре Мишка ухлестывал за Наташкой.

Это было видно невооруженным глазом. А в ноябре за той же Наташей стал ходить Игорь. И обоим она, похоже, благоволила. Теперь Мишка перекинулся на Катеньку.

Димочка с новенькой ходят в школу, держась за ручки. Людка с Толяном даже на переменках убегают на черную лестницу. Ленка строит глазки физику.

Сплошной лямур.

Дома проблем не убавилось. Отец уезжал на неделю. Когда вернулся, то первые дни у нас была сплошная идиллия. А потом на работе был аванс, наотмечались, и все стало, как и прежде. По вечерам хожу в Сашке. Наконец зашла к нему в дом.

Ничего, обошлось. Он у меня послушный. «Я ничего не сделаю без твоего согласия». Так он говорит. А на что я согласна? Даже и не знаю. Мне приятны его ласки, его внимание. Он стал делать мне подарки, и теперь у меня проблема, как ими пользоваться. Например, чулки. Красивые, стильные. Но если их надеть, мать сразу заметит. Спросит, где взяла? Что отвечать? Скажу, нашла в туалете.

— Пойдешь за меня замуж? — спрашивает Саша.

Мы лежим на диване. Вроде бы одеты, но на мне почти все расстегнуто. Что отвечать? Замуж, это значит бросить школу. Замуж, это когда мне стукнет шестнадцать. То есть, весной следующего года. А что? Закончу девять классов и хватит. Звезд с неба я не хватаю. Достаточно и такого образования.

— Пойду, — отвечаю я, — только девятый давай закончу.

— Не будешь жалеть?

— Я ты что, уже испугался, что я согласилась?

— Почему?

— Ну, спрашиваешь, не буду ли я жалеть. Не буду.

— Я люблю тебя, Анюта.

Он обнимает меня. Его ладонь скользит по моим ногам вверх, он трогает меня, я инстинктивно сжимаю колени. Саша гладит мою грудь, целует соски, меня это заводит, я обнимаю его за шею.

— Я хочу! Давай как вчера, — хрипло просит он.

— Саша, Саша, я не знаю, хорошо ли то, что мы делаем.

— Я хочу сохранить тебя до свадьбы. То, что мы делаем, не опасно.

— Я знаю, но мне как-то неловко.

— Но тебе ведь приятно?

— Да. А тебе?

— И мне. Приподнимись, я сниму их.

— Порвешь, не спеши так.

— Я подарю тебе новые. Какие ты хочешь?

— Не надо, у меня проблемы.

— Какие?

— Объяснять матери, откуда у меня обновки.

— Давай совсем разденемся.

— Нет, что ты.

— Почему? Ведь ты меня видела и я тебя.

— Нет, я боюсь, мы не сможем сдержаться.

— Ну, что мы, как подростки, лежим наполовину одетые.

— Я и есть подросток. Только наполовину раздетая.