Подрядчик
Шрифт:
– Теперь, кажется, понял… – кивнул полковник. – И сейчас самое сложное в твоей задумке – выбраться отсюда.
– Как тонко подмечено! – съязвил я.
– Есть только один выход, – Валера резко встал со стула, расстегивая кобуру.
Глава 9
Прикрываясь полковником, словно живым щитом, прижав к виску офицера его же ПСМ, шлепая босыми ступнями, я вышел в коридор. Пусто. Лишь водопроводные трубы вдоль стен и несколько
– Направо, там лестница, – подсказал Казанцев.
Мелкие камни, мусор, который, похоже, отсюда не выметали годами, нещадно колол ноги. Но я шел, толкая перед собой заложника. Впрочем, что еще оставалось? Иного выхода нет и быть не могло – это признавал и сам чекист. Ругаясь сквозь зубы, я шел мимо ряда одинаковых стальных дверей, точно таких же, как и на моей бывшей камере.
В конце коридора, и в самом деле, была лестница. Как строителю, мне хватило мимолетного взгляда, чтобы найти несколько нарушений ГОСТов и СНиПов, в первую очередь – отсутствие естественного освещения на лестничном пролете, и высота холодных ступенек явно превышала положенные пятнадцать сантиметров.
Наверху оказалась вполне приличного вида деревянная дверь. Из щели под нею по ногам дул ощутимый сквозняк, а из-за двери слышалось несколько голосов, в одном из которых я узнал голос моей недавней мучительницы.
– Там охрана, – предупредил кгбшник. – Два-три человека.
– Открывай, – приказал я, надавливая стволом пистолета на висок полковника.
– Не переигрывай, – буркнул он, толкая дверь.
За дверью оказалась довольно просторная комната с четырьмя столами, несколькими стульями и рядом шкафов вдоль стены. Но больше всего меня порадовали светло-зеленые занавески, за которыми светлели ровные прямоугольники окон. Признаться, уже успел соскучиться по солнечному свету, что, в принципе, в кгбшных подвалах – дело нехитрое.
Трое чекистов – тучный майор, усатый капитан и еще один капитан – Грабилина, одновременно повернули головы на звук открываемой двери. Да так и замерли, увидев своего начальника с петардой у виска.
– Всем встать! – скомандовал я.
Никакой реакции. Или кгбшники пребывали в состоянии глубокого шока, или считали себя героями, а своего командира – бронированным. Хотя, скорее первое. Ведь ситуации с заложником, скорее всего, в комитетских учебниках пока не было. И уж тем более, никто не мог предположить, что какой-то шпион возьмет в заложники офицера Комитета Государственной Безопасности!
– Встать, быстро, – приказал я. – А не то мозги полковника со стены соскребать придется.
От этих слов вздрогнул и сам Казанцев, видимо, проклиная свой же план.
– Делайте, что он говорит, – произнес он. – Ну!
Комитетчики неохотно встали. Девушка с майором – почти в центре помещения, капитан – чуть дальше, у стены.
– Стволы на пол, – усмехнулся я. – Только медленно.
Три Макарова с громким, почти синхронным стуком упали на деревянный пол.
– Замечательно, – потянул я. – Теперь ты, солнце, оглуши майора.
Толстячок бросил на меня испуганный взгляд. Но Грабилина – молодец, не растерялась. Девчонка не только знала свою работу, что немаловажно – она ее еще и любила. Очень любила. Приятно, когда человек делает свое дело с душой. Капитан, обрывая провода, подняла со стола допотопный дисковый телефон, и засадила им по голове офицера. Майор охнул от боли, но остался стоять на ногах. Из-под его волос показалась капля крови, стекающая по щеке.
– Меня ты сильнее била, – заметил я. – Давай еще раз. Детка, я верю в тебя!
Грабилина кивнула, и ударила еще раз. Глаза чекиста закатились, и он, обмякнув, мешком свалился на пол. Садистка, наклонившись, добавила еще раз. И еще. Аппарат раскололся, рассыпав по полу резисторы и трансформаторы.
– Эй, не увлекайся, – крикнул я.
Девушка, возбужденно дыша, занесла над головой трубку – все, что осталось от телефона, намереваясь добить майора.
– Татьяна! – рыкнул Казанцев. – Отставить!
Фурия замера. Ее глаза постепенно приобретали осмысленное выражение, полная грудь поднималась и опускалась все медленнее и медленнее.
– Извините, товарищ полковник, – произнесла Грабилина, отбрасывая в сторону трубку и приглаживая растрепавшиеся волосы.
– Так, теперь…
Я переступил с ноги на ногу. Причем крайне неудачно – в пятку уколол торчащий из пола гвоздь. До этого я намеревался приказать девчонке оглушить и капитана, но теперь в голову пришла другая, более удачная идея. Тем более, комплекция у офицера была почти такая же, как и у меня.
– Капитан, раздевайся, – приказал я.
– Что? – в один голос воскликнули Татьяна с Валерой.
– Раздевайся, – повторил я.
Сверкнув глазами, садистка начала расстегивать китель.
– Тьфу, да не ты – он, – пояснил я.
Теперь моя мысль стала понятна всем. Капитан снял китель, аккуратно повесил его на спинку стула, потом – галстук, рубашку. Брюки, перед тем как повесить на тот же стул, он педантично выровнял по стрелкам.
– Теперь его, – кивнул я Грабилиной. – Только без фанатизма!
Второго коллегу девушка обработала более профессионально – без фанатизма, с одного удара, невесть с каких времен оставшимся в кабинете пресс-папье. Перехватив пистолет левой рукой, я выдернул правой ремень из висящих на стуле брюк офицера.
– Солнышко, осталась только ты, – улыбнулся я ей. – Ну-ка, развернись… а теперь нагнись.
Попка у нее была что надо. Казанцев пихал меня локтем по ребрам, но большего сделать он уже не мог. Ввязавшись в игру, полковнику оставалось играть до конца, или подписать себе же смертельный приговор. Размахнувшись, я полоснул садистку ремнем по попке. Всхлипнув, упираясь руками в стол, девушка прогнула спинку, выше поднимая свою замечательную задницу. Кожаная петля, со свистом прорезав воздух, второй раз хлестнула Татьяну. Протяжно простонав, она вздрогнула, и почти легла на стол, стараясь дотянуться попочкой до потолка.