Подсказчик
Шрифт:
Роке взял криминолога за руку.
— Послушай, Горан, ты думаешь, что это только из-за меня. Но это далеко не так, поверь мне. Сверху на меня оказывают такое давление, что ты себе даже представить не можешь.
— Кого ты пытаешься покрыть? Сколько людей замешано в этой мерзости?
Роке повернулся к водителю и махнул ему рукой, чтобы отошел в сторону. Затем он вновь повернулся к следователям.
— Хорошо, давай все расставим по своим местам раз и навсегда… Меня просто тошнит, стоит только подумать об этой истории. Мне даже не нужно требовать от вас хранить все в тайне, иначе, если обмолвитесь хоть словом, в мгновение ока потеряете все: карьеру, пенсию. И я вместе с вами.
— Понятно… И все же что там, под землей?
— Джозеф Б. Рокфорд никогда с самого детства не покидал ни поместье, ни сам дом.
— И как такое вообще возможно? — спросил Борис. — Что, совсем никогда?
— Никогда, — подтвердил Роке. — Похоже, что сначала это была идея фикс его матери, бывшей королевы красоты. Она питала к нему нездоровую любовь, лишив нормального детства и юношества.
— Но когда она умерла… — попыталась возразить Роза Сара.
— Когда она умерла, было слишком поздно: этот юноша не был в состоянии установить даже самый минимальный человеческий контакт с остальным миром. Вплоть до сегодняшнего дня его окружали люди все сплошь раболепные, находившиеся в услужении у семьи. К тому же над ним довлело так называемое проклятье Рокфордов, то есть все потомки мужского пола должны были умереть от рака желудка, едва достигнув пятидесятилетнего возраста.
— Возможно, его мать неосознанно пыталась уберечь его от такой участи, — предположил Горан.
— А что его сестра? — спросила Мила.
— Бунтовщица, — охарактеризовал ее Роке. — Будучи младше брата, она оказалась способной вовремя освободиться от маниакальной привязанности своей матери. И она делала со своей жизнью все, что считала нужным: ездила по миру, растранжиривая свое состояние, растрачивала себя в сомнительных связях, испробовав все виды наркотиков и иных острых ощущений. И все это только для того, чтобы казаться не похожей на своего брата, ставшего узником этих мест… Так продолжалось вплоть до автокатастрофы, произошедшей пять лет назад, из-за которой она оказалась практически изолированной от мира в этом доме вместе с братом.
— Джозеф Б. Рокфорд был гомосексуалист, — заключил Горан.
— Да, это так… Об этом также говорят и трупы, найденные в общей могиле. И все погибли в расцвете сил, — подтвердил старший инспектор.
— Тогда для чего же нужно было их убивать? — спросила Роза Сара.
На этот раз ответил криминолог. Он уже сталкивался прежде с подобными проявлениями.
— Старший инспектор поправит меня, если я ошибаюсь, но, по моему мнению, Рокфорд не смог смириться с тем, каким был на самом деле. Либо в юности кто-то узнал истинную природу его сексуальных предпочтений и никогда не простил ему этого.
Все подумали о матери Рокфорда-младшего, но никто не назвал вслух ее имени.
— Таким образом, всякий раз, когда подобное повторялось, он испытывал чувство вины. Но вместо того, чтобы наказывать себя самого, он карал за это своих любовников… приговаривая их к смерти, — заключила Мила.
— Трупы здесь, и он никогда не уезжал отсюда, — сказал Горан. — Следовательно, тот, кто их убивал, — здесь. Возможно ли, чтобы никто — ни слуги, ни садовники, ни егеря — никогда ничего не замечал?
У Роке уже был готов ответ, но он позволил следователям самим обо всем догадаться.
— Не могу в это поверить, — выступил Борис. — Он им платил!
— Да, он покупал их молчание все эти годы, — с отвращением добавил Стерн.
«Сколько же стоит душа человека?» — подумала Мила. Ведь, в сущности, именно об этом и шла речь. Получается, что человек обнаруживает в себе социально опасные наклонности, из чего следует, что ему доставляет удовольствие убийство себе подобных. Для такого человека есть определение — убийца или маньяк. Но все остальные, те самые, что его окружали и не воспрепятствовали этим злодеяниям и которые, наоборот, извлекали еще и собственную выгоду, как можно их назвать?
— А каким образом к нему попадали юноши? — спросил Горан.
— Пока неизвестно. Мы издали приказ об аресте его личного секретаря, который вскоре после обнаружения тела девочки практически растворился в воздухе.
— А как вы поступите с остальным персоналом?
— Они все задержаны до тех пор, пока мы не выясним, получали они или нет деньги и что им обо всем этом известно.
— Но ведь Рокфорд не ограничивался только тем, что подкупал людей из своего окружения, не правда ли?
Горан словно прочел мысли Роке.
— Несколько лет тому назад один полицейский заподозрил что-то неладное: он занимался расследованием исчезновения одного подростка, который сбежал из дома и ограбил магазин. Его следы привели прямо сюда. В то время Рокфорд обратился к своим могущественным друзьям, и полицейский был переведен в другое место… В другой раз одна ехавшая в машине парочка свернула на дорогу, пролегавшую вдоль окруженного высокой стеной поместья. Они увидели, как некто перелезал через ограду: это был раненный в ногу полуголый юноша, находившийся к тому же в шоковом состоянии. Они посадили его в машину и отвезли в больницу. Там он пробыл всего около часа. Кто-то, представившись стражем порядка, пришел и забрал его. С тех пор о юноше ничего не известно. Врачи и медсестры за свое молчание получили щедрое вознаграждение. Та парочка оказалась любовниками, таким образом, достаточно было просто пригрозить им о том, что об этих взаимоотношениях могут узнать их законные супруги.
— Это ужасно, — сказала Мила.
— Я знаю.
— А что можно сказать о его сестре?
— Думаю, что у Лары Рокфорд не все в порядке с головой. После автокатастрофы ей действительно стало хуже. Это произошло недалеко отсюда. В этом была только ее вина: она съехала с трассы и врезалась в дерево.
— И тем не менее нам нужно с ней поговорить. И даже с Рокфордом, — заявил Горан. — Вероятно, этот человек знает, кто такой Альберт.
— Черт возьми, как ты собираешься разговаривать с ним? Он в коме!
— Получается, что он провел нас со своей болезнью! — Борис был вне себя от ярости. — Он не только ничем не поможет нам, но и за все, что натворил, даже дня не отсидит в тюрьме!
— О, ты не прав! — возразил Роке. — Если ад существует, то его уже давно там дожидаются. Но он идет туда слишком медленно и мучительно: у этого сукина сына аллергия на морфин, поэтому нельзя уменьшить его боль.
— Тогда почему он все еще жив?
Роке улыбнулся, иронично выгнув брови:
— Такова воля его сестры.