Подставная фигура
Шрифт:
– Нет. Нет. Нет, – уверенно ответил он. И импульсы, бегущие от датчиков на руках, висках и груди к детектору лжи, должны были подтвердить эту уверенность.
– С какой целью вы находились в Ницце? Кого из знакомых вы там встретили? В какие отношения вступали?
– Не был. Не встречал. Не вступал.
Он уже понял, что все раскрыто. Прилетев из Ниццы, Веретнев дал им в руки кончик клубка. А потянуть и размотать его – дело техники.
– Посмотрите сюда. – Герман Васильевич поднес к его лицу ксерокопию газетного листа. Французский текст, фотография, тут же перевод на русский.
«Владелец небольшого ресторана Рональд Пиркс вступил в перестрелку с напавшими на него бандитами на мотоциклах и сумел убить двоих, но и сам был сражен пулями...»
Так вот что имел в виду отец под словом «неприятности»! Он вытолкнул его к вертолету, как когда-то к арке проходного двора... Но тогда его ждал арест, а теперь смерть...
– Я ничего не знаю! Ничего! – закричал Макс, и голос его дрожал. – Меня хотят убить, и если вам нечего делать, займитесь моей защитой! Я выполнил задание, зачем вы копаетесь в моей душе?!
Сидящий у дисплея оператор многозначительно посмотрел на Германа Васильевича.
– Успокойтесь, – без эмоций сказал тот. – Если вам угрожают, заявите в милицию. А сейчас можете снять датчики. На сегодня мы закончили.
– Что с тобой, Макс? Неужели удобно пить кофе в перчатках? – спросила Маша.
Они находились в подземном торговом комплексе на Манежной площади и пили кофе, стоя за длинным столиком в одном из многочисленных кафетериев. У Макса на руках черные кожаные перчатки, которые и в самом деле мало приспособлены для того, чтобы пить в них кофе. Чашки здесь крохотные, из толстого фарфора, ушки маленькие. Но снимать перчатки Макс не собирался.
– Я же объяснял: меня морозит. А перчатки совершенно не мешают.
– На тебя же люди смотрят. – Маша пожала плечами.
– Кто именно?
Она снова пожала плечами, ничего не сказала.
Макс посмотрел на парочку за соседним столиком. Узколицый молодой человек в куртке-"косухе" и девушка. Парень жевал бутерброд и что-то говорил своей спутнице, не обращая, казалось, на Макса никакого внимания. Макс мысленно сравнил его лицо с фотографией Савицкого. Вроде не похож. Вроде.
– Пусть смотрят, – сказал Макс. – У меня руки мерзнут. От недостатка гормонов.
Он незаметно опустил левую руку в карман. Все-таки перчатки – это лишняя кожа. Чужая и грубая. Он с трудом нащупал кнопку активизации на блоке, нажал. Ничего не произошло. Узколицый парень продолжал говорить, жестикулируя обкусанным бутербродом.
Значит, не он.
Макс отпил кофе. Метрах в трех от столиков толпа спешила к торговым залам и обратно, к выходу. Макс не успевал фильтровать ее глазами. Он на всякий случай еще раз активизировал блок. Ничего.
– И почему ты так вырядился сегодня? – раздраженно произнесла Маша. – Уже почти лето, а ты будто собрался на лыжную прогулку!
Макс не ответил. Действительно, выглядел он странновато. Вязаная зеленая шапочка, застегнутая под горло куртка, шарф, куда прячется подбородок, зимние брюки, толстые ботинки. А под брюками еще тренировочные штаны.
По
Макс, нервничая, фильтровал глазами поток людей. Боже, сколько пустых лиц. Напряженных. Озлобленных. Глаза-точки. Когда начинаешь примеривать к каждому маску убийцы, то кажется – ничего невозможного в этом мире нет.
Активизация! Ничего... Все спокойно.
Каждый третий чем-то похож на Савицкого. Этот парнишка в дубленке. Или молодой человек со значком «Я знаю, как похудеть. Спроси меня». Или вот этот, невысокий, в короткой черной куртке, с бледной крысиной мордочкой. Что там у него в руке? Нет, просто бутылка пива.
Перчатки мешают. Надо было обрезать кончики пальцев... Но тогда Маша точно свалилась бы в обморок. А не выходить из дома тоже нельзя – сколько можно сидеть взаперти?
Активизация. Безрезультатно. Скоро сядет батарейка, придется менять. Хорошо, что он купил три – про запас.
– Ладно, идем домой, – сказал он, отставляя в сторону пустую чашку. – На воздух. Это подземелье действует мне на нервы.
Маша допила кофе, осторожно промакнула салфеткой губы. Она хотела купить духи и кое-что из белья, но ничего не подобрала, и у нее испортилось настроение.
Савик стоял, прислонившись к перилам, на другом берегу толпы. В направленном движении человеческих частиц иногда возникали просветы, зазоры – тогда Савик видел спину его подруги и его самого. В дурацкой спортивной шапке, в перчатках. Воротник куртки поднят. Заболел он, что ли? Но сквозь одежду ничего не получится, вот он и таскается за ними уже два часа...
Чего это объект так шарит глазами? Чувствует опасность, что ли? Ага, дернулся... Что он там увидел?
Савик проследил за его взглядом – и тоже невольно вздрогнул. По направлению к эскалатору двигался парень одного примерно с ним возраста. Очень бледное, замкнутое лицо, лоб в морщинках. И даже курточка на нем черная, вьетнамская, с торчащим из швов синтетическим пухом, – точно такую Савик носил три месяца назад. Бутылка дешевого пива в руке. На «Туборг» или «Баварию» денег, конечно, не хватило. И бабы, конечно, не дают. И весь мир – дерьмо... Савик проводил парня взглядом до самого эскалатора. Тот встал на ступеньку, ухватился за движущийся поручень и уставился на длинные ноги девчонки, стоящей впереди.
Савик усмехнулся. Подумать только, еще совсем недавно он сам был такой же перхотью... А сейчас он стал совершенно другим человеком. Могущественным, богатым. И неузнаваемым! Он пару раз подходил к «Миранде», заходил внутрь, пил пиво, толкался среди знакомых и оставался неузнанным! Он чувствовал себя человеком-невидимкой...
Тем временем Карданов с подругой допили свой кофе и двинулись к выходу. Новым, но уже ставшим привычным жестом Савик поправил очки, распахнул куртку и направился следом. Слева, в нагрудном кармане, он чувствовал приятную тяжесть дорогой авторучки.