Подвенечный наряд телохранителя
Шрифт:
– На! – в нее полетел наспех собранный узел с бельем и кое-какой одеждой. – Забирай свое барахло и пошла вон отсюда! И попробуй только хотя бы на километр к моему дому подойти – убью, паскуду!!!
Ее вышвырнули за дверь, как запаршивевшего котенка, не дав даже возможности утереть кровь с разбитого лица. И кто бы знал, что бы случилось с ней дальше, если бы там, на лестнице, Кате не встретилась соседка, которая провела девушку в свою квартиру и умыла ее почти насильно холодной водой.
– Ох, ну и что же мне с тобой делать, девка, – со вздохом говорила она, пока Катя рыдала у нее на плече от боли и
Придумано было то, что Катя по тети-Кириной протекции устроилась работать в ресторан «ГубернаторЪ» младшей техничкой и «в силу особых обстоятельств» ей разрешили временно расстилать для себя матрасик в бытовке, между ведер и тряпок.
* * *
Альбертик нашел ее именно такой – на ступенях лестницы, с тряпкой в руках, которую она как раз отжимала в мыльной воде. Выбившиеся из-под косынки волосы липли к вспотевшему лицу, и само лицо было красное, разгоряченное, без малейшей косметики и с темными полукружьями теней под глазами – от усталости.
Она отжимала швабру над белым с красной надписью по борту ведром («ГубернаторЪ» – было написано на нем, и это было название ресторана) и, машинально глядя, как мыльная вода стекает вниз, с удовольствием думала о том, что ей осталось домыть всего два лестничных пролета. Тело ныло от усталости, и, на миг прикрыв глаза, Катя представила себе, как совсем скоро она доберется до своей бытовки и рухнет на матрасик. «Завтра суббота, – пронеслось у нее в голове. – Наконец-то. Значит, можно будет поспать часа на два дольше обычного». Она с трудом разогнулась (ныла спина) и тыльной стороной руки в огромной, с раструбом до локтей, резиновой перчатке откинула со лба челку. Оглянулась назад, ожидая увидеть за своей спиной длинную, сверкающую чистотой и высыхающими влажными следами лестницу.
И вздрогнула от неожиданности: в метре от нее стоял одетый в яркую рубашку и пижонские джинсы молодой человек с длинными желтыми, почти белыми волосами, собранными в хвостик. Облокотившись на перила, он смотрел на Катю, слегка приподняв белесые брови и вытянув губы трубочкой так, как будто только что хотел свистнуть, да передумал.
– Кто вы? – спросила она испуганно. – Вам… что надо?
Испуг был вполне объясним: появление стильно одетого парня на «черной» лестнице ресторана могло удивить кого угодно. Посетители и начальство по ней никогда не ходили – к их услугам был центральный вход, залитый огнями, застеленный коврами и уставленный метрдотелями и официантами. По «черной» лестнице сновали только рабочие кухни, уборщики, грузчики и прочая далеко не парадная обслуга.
– Не бойся, – сказал он примиряюще. – Не трону.
Голос у него был глуховатый, с какими-то сиплыми интонациями.
– Я не боюсь. Я просто подумала – вы, наверное, заблудились? Выход в банкетный зал через эту дверь, потом прямо по коридору и…
– Да знаю я, – он дернул плечом и, чуть поменяв позу, снова облокотился на перила.
Помедлив некоторое время, Катя медленно отвернулась и вновь взялась за швабру. Она продолжила мыть пол, ощущая спиной пристальный взгляд этого странного человека. И чувствовала себя при этом полным ничтожеством. Тот, кто никогда не выполнял грязную работу под наблюдением холеного молодого человека в одежде от Кардена, никогда этого не поймет.
– Эй! –
– Баба Маша, – буркнула Катя.
– Да брось! Я серьезно спрашиваю.
«Выпил и ищет с кем поговорить», – поняла Катя. Лучший способ отделаться от пьяной навязчивости незнакомого – сделать вид, что его не видишь, не слышишь, не замечаешь. И она продолжила мыть пол, стараясь убедить себя в том, что ничего особенного не происходит и скоро вообще все закончится.
Не прошло и двух минут, как этот подошел сзади и схватил ее за руку повыше локтя.
– Слушай!.. Черт, даже как зовут тебя не знаю… Да брось ты эту свою… дуру! – Он указал на швабру. – Потом домоешь. Или нет, попроси кого-нибудь там из ваших домыть, скажи, я заплачу. А ты это… Поехали давай со мной. Ну! – Он крепко потянул ее за руку, в которую впился буквально клещами.
– Вы что?! – возмутилась Катя. Краска бросилась ей в лицо. Она с усилием вырвала руку и толкнула нахала в грудь – впрочем, он, кажется, этого не заметил.
– Делать нечего, да? Или на женщин потянуло? Пошел вон отсюда, хам! – перехватив швабру, она выставила ее впереди себя, как оружие. Незнакомец отшатнулся от свисающей перед его лицом грязной тряпки. – Пошел вон, я сказала! Сейчас охрану крикну – выведут под белы рученьки, нечего посторонним в служебных помещениях делать! Для вас парадная лестница есть, понял?! Там и ищи своих проституток!
Ее красное лицо с налипшими волосами исказилось от неприкрытого ожесточения. У Катерины были свои причины ненавидеть пьяных похотливых мужиков – и гораздо более серьезные, чем у любой другой женщины.
– Э-э-э! Тихо-тихо-тихо! – Мужчина примиряющим жестом выставил впереди себя обе ладони. – Спокойно, сестренка! Ты просто не поняла!
– Все я поняла. Пошел вон отсюда!
– Спокойно! Спокойно! Ты можешь выслушать, а? Спокойно!
– Ну?
– Сестренка, я тебе предлагаю не то, что ты подумала! Все очень цивильно! Более того, это будет для тебя выгодно – не в том смысле, в каком ты подумала! Я, понимаешь, хочу выиграть пари. Знаешь, что это такое – пари? Ну вот. В общем, долго объяснять, как это получилось, поспорили мы с парнями, что я за полчаса смогу из любой оборв… из любой простой девчонки, которую найду за дверью, сделать типа королеву. Понятно? Не, ну я согласен, что спор дурацкий, просто получилось так, разговорились с мужиками, кто сколько на жену в месяц тратит, сама знаешь, косметика там, пластика, тряпки-бирюльки… А я сказал, что ни одна баба этого не стоит, потому что любая девчонка с улицы, если ее приодеть, в сто раз лучше ваших баб покажется. Понятно? Поспорили, что в полчаса я это докажу. Понятно? Блин, пока я тут с тобой вожусь, время-то пошло уже!
Последние слова он произнес с некоторым отчаянием и вопросительно взглянул на Катю. Ошарашенная его напором, а главное, убедительно-просящим тоном, которым он говорил, девушка смотрела на него во все глаза и пыталась убедить себя в том, что все происходящее – дурная шутка крепко выпившего человека. И все-таки что-то ее останавливало. Может быть, именно этот просящий тон и еще взгляд – в нем тоже читалась искренняя просьба.
– Бред какой-то… Как же можно спорить на живого человека? – пробормотала она.