Подвиг живет вечно (сборник)
Шрифт:
Очень радуюсь, что эта книга придет к читателю в год 45-летия Великой Победы над германским фашизмом. Ведь в подвиг советского народа, Советских Вооруженных Сил влились полноправно доблестные дела сотен и сотен разведчиков — любимых героев нашей молодежи, верных сынов и дочерей социалистического Отечества.
Дважды Герой Советского Союза
генерал армии А. П. Белобородов
Михаил Колесников
ЗА СОЛДАТАМИ НА ЛЕМНОС
Несколько дней из жизни Константина Макошина
Когда 8
Но после того как пали перекопские и ишуньские укрепления, Врангель наконец понял: все кончено! Никакая сила не в состоянии остановить обезумевшее стадо, в которое превратилось его бежавшее под натиском красных войско.
Казалось, красный вихрь несется по равнинам Крыма. Не дать врагу опомниться! Догнать, сокрушить!
А с юга партизаны перерезали все пути отступления…
Врангель отдал своим генералам приказ уничтожать все, ничего не оставлять красным. Все, все, все!..
…11 ноября в полночь Михаил Васильевич Фрунзе обратился по радио к Врангелю с предложением: «Ввиду явной бесполезности дальнейшего сопротивления ваших войск, грозящего лишь пролитием лишних потоков крови, предлагаю вам прекратить сопротивление и сдаться со всеми войсками армии и флота».
Врангель скрыл радиограмму даже от генералов ставки, все армейские радиостанции прихлопнул, а радистам приказал под угрозой расстрела молчать. Он все еще надеялся на какое-то чудо. Лишь бы добраться до Севастополя… Оставил только одну радиостанцию, и она посылала сигналы бедствия всему империалистическому миру: «Наша основная задача — спасти ядро наших сил. Помогите! Помогите!..» Он хотел спасти хотя бы генералитет и часть офицеров.
Покинув бегущие войска на произвол судьбы, главком на автомобиле добрался до Севастополя. Ему казалось, что в тылу, узнав о катастрофе на фронте, уже принимают меры для эвакуации остатков армии и ценного заводского оборудования. Но тыловики думали лишь о собственном спасении, загружали пароходы и закупленные баркасы своим добром. На пристанях царил хаос: грузили мебель, автомобили, кареты, лошадей, фарфоровую посуду, сундуки с одеждой.
— Расстреляю! — кричал барон, дергаясь в нервном тике. Но на него никто больше не обращал внимания: ведь он проиграл, погубил судьбу белого движения, этот жалкий лифляндский барон, — недаром Деникин противился его назначению…
Французы отказались высадить морскую пехоту навстречу красным. Верховный комиссар Франции в Крыму граф де Мартель с печалью в голосе сказал главкому:
— Мы не предполагали, что вы так слабы… Интервенция невозможна. Мы не хотим мятежа на своих кораблях, как то было в прошлом году. Но наша эскадра к услугам вашей армии, если речь идет
А ведь совсем недавно, 8 мая, французское правительство уведомило Врангеля о том, что не допустит высадки советских войск в Крыму.
— Противоречия нет, — мягко разъяснил сопровождавший графа адмирал де Бон. — Мы и сейчас не допустили бы высадки десантов, если бы корабли красных подошли к берегам Крыма. Но они идут со стороны материка через голову ваших войск…
Горькая гримаса искривила тонкие губы Врангеля, его крупный нос побелел — так бывало всегда, когда барон приходил в бешенство. Значит, все кончено! «Может быть, ваше правительство тоже решило торговать с большевиками, чтоб задушить их своими товарами?!» — хотелось спросить у адмирала. Но приходилось держать язык за зубами. На интервенцию надежды лопнули. За короткий срок его предали дважды. Сначала англичане, теперь — французы. Приходилось благодарить хотя бы за помощь в эвакуации. Для спасения белых генералов и офицеров в Севастополь прибыли французские суда «Вальдек Руссо» и «Алжерьен». На одном из них пожаловал адмирал де Ребек.
— Я беру на себя посредничество в переговорах между вами и Фрунзе, — напыщенно заявил он.
— О чем вы собираетесь говорить с большевиками? — с раздражением спросил барон. — У русских это называется махать кулаками после драки. Мы разбиты, понимаете, разбиты…
Врангелю еле-еле удалось наскрести по всем бухтам около ста тридцати судов разного водоизмещения, но этого не хватило бы даже для эвакуации офицеров и солдат. О вывозе оборудования заводов нечего и думать. Офицерские семьи тоже придется оставить на милость красных. Пусть остаются и госпитали с ранеными.
Он махнул на все рукой, заперся у себя в каюте на крейсере «Генерал Корнилов» и написал свой последний приказ разбитой армии. Это были горькие, но трезвые слова: «У нас нет ни казны, ни денег, ни родины. Кто не чувствует за собой вины перед красными, пусть останется до лучших времен… Аминь».
Врангель распорядился также потопить в море всю технику, артиллерию, обозы, автомобили… С французами договорился: все уцелевшие войска поступают под покровительство Франции.
На Графской пристани происходили настоящие бои за место на пароходе или на корабле. Кому не повезло в этой схватке за жизнь, срывали с себя погоны, аксельбанты, ордена, стрелялись.
Над городом металась весть: конница Буденного вот-вот ворвется в Севастополь, отсечет своими саблями путь к спасению… А рядом с Буденным — Блюхер, отнявший у Врангеля «сверхоружие» — танки… Ужас возмездия заставлял некоторых офицеров добираться вплавь до стоящих на рейде французских кораблей, их, изнемогавших от усталости и жажды, подбирали, поднимали на палубу. Казаки пристреливали любимых коней, артиллеристы сбрасывали с обрывов пушки…
Глава американской миссии Мак-Келли счел своим долгом подняться на борт крейсера «Генерал Корнилов», чтобы засвидетельствовать свое расположение к главкому, пребывавшему в глубоком унынии.
— Я всегда был поклонником вашего дела и более чем когда-либо являюсь таковым сегодня, — сказал Мак-Келли. — Миноноски американского Красного Креста готовы внести свой посильный вклад в эвакуацию ваших войск в Турцию и на Балканы.
— Американцы — наши истинные друзья, — угрюмо отозвался Врангель. Безразличие и вялость окончательно завладели им.
Однако даже американские миноноски не в состоянии были вывезти имущество, медикаменты и продукты питания, скопившиеся на складах миссии американского Красного Креста, обслуживавшего врангелевскую армию: муку, сахар, масло, детскую одежду, обувь, лекарства, медицинское оборудование. Склады размещались у Южной бухты, в здании мельницы Родоконаки.