Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
От сэра Вильямса Рокамболь отправился к Фабьену и, сознавшись ему в своих видах на Концепчьону, упросил его продать герцогу де Салландрера его замок Го-Па, находящийся всего в некотором расстоянии от рудников Л.
Фабьен согласился и уполномочил Рокамболя вести переговоры об этом деле.
– Ну, так до свидания, – сказал Рокамболь, – я сейчас же отправляюсь к герцогу как доверенное лицо от тебя.
– Большого успеха, – пожелал ему Фабьен.
Мы не будем следовать за Рокамболем к герцогу де Салландрера, а лучше пойдем за
– Все кончено, – прошептал он, – если вы только не исполните моего совета.
Затем он взял ее за руку и спросил:
– Вы любите меня?
– О, как вы можете спрашивать меня об этом!
– Верите вы мне?
– Верю! Верю!
– Вы должны будете иметь мужество…
– Я буду иметь его.
– Вы должны говорить с вашим отцом.
– Извольте. Я согласна на все.
Затем Рокамболь потребовал от нее, чтобы она сказала герцогу де Салландрера, что она имеет основание предполагать, что герцог де Шато-Мальи обманывает его с помощью графини Артовой и что все это есть не что иное, как выдумки последней.
– Но как же я докажу это? – спросила Концепчьона.
– Вы упросите вашего отца, чтобы он спрятался в вашей уборной, и, когда придет герцог де Шато-Мальи, пригласите его в свою мастерскую и обратитесь к нему с вопросом, как к честному человеку, и скажете ему, что вы не любите его и что ваше сердце принадлежит другому. Добавьте к этому, что знаете про его любовь, которая настолько сильна, что вы можете предполагать, что для достижения вашей руки он даже решился придумать историю о своем таинственном происхождении.
– О, как же я могу сказать это…
– Очень просто. Это необходимо. Он, конечно, смутится от этих слов, и этого будет вполне достаточно, чтобы ваш батюшка усомнился. Вы исполните это?
– Да, – прошептала Концепчьона. Затем Рокамболь переменил разговор.
– Вам, вероятно, известно, – сказал он, – что я виделся сегодня с вашим батюшкой? Зять мой виконт д'Асмолль хочет продать ему свой замок.
– Знаю, папа говорил об этом, он даже желает съездить туда.
– В таком случае устройте, чтобы и вас взяли туда.
– Зачем?
– Не знаю, но у меня есть предчувствие, что это принесет нам счастье.
– Хорошо, я непременно поеду туда.
Рокамболь ушел от Концепчьоны вполне счастливый, одно только отсутствие Вантюра беспокоило его.
Через несколько минут после ухода Рокамболя в кабинет к герцогу де Салландрера вошла Концепчьона.
Она была бледнее обыкновенного, но во взгляде ее проглядывала необыкновенная решимость.
– Здравствуй, мое дитя, – сказал герцог, – ты пришла вполне кстати, так как я только что хотел послать за тобой.
– Я вам нужна?
– Да.
– И мне нужно поговорить с вами, – заметила, садясь, Концепчьона.
– Боже! Какой у тебя торжественный вид! – прошептал герцог, любуясь своей дочерью.
– Да, мне нужно очень серьезно переговорить с вами, папа.
– А! У тебя такой посланнический тон. Концепчьона села.
– Ну-с, позвольте мне узнать, папа, зачем вы желали видеть меня?
– Я хочу поговорить с тобой, мое милое дитя, о замужестве.
Концепчьона вздрогнула.
– И я тоже, папа, хотела поговорить с вами об этом же.
– Я хотел сообщить тебе, что пригласил к обеду герцога де Шато-Мальи.
– А я только что было хотела просить вас об этом. Герцог несколько удивился.
– Я люблю вас больше всего на этом свете, папа, – продолжала Концепчьона, – и всегда буду покорна вашей воле.
Молодая девушка произнесла эти слова с таким волнением, что невольно тронула герцога.
– Боже мой, – прошептал он, – что значат эти слова?
– Батюшка! – продолжала Концепчьона. – Вы истинный дворянин, и мысль ваша передать свое имя человеку, который бы был достоин носить его, – слишком благородна, чтобы я могла делать замечания. Но если Шато-Мальи не докажет вам своего происхождения…
– Он непременно докажет! – перебил герцог. – Прочти вот это письмо, – добавил он и подал дочери письмо русского полковника де Шато-Мальи.
Концепчьона прочитала его и холодно возвратила отцу.
– Это так ясно, – заметил герцог.
– Батюшка!.. Если же Шато-Мальи действительно потомок Салландреров, если бумаги, которые он предъявит, достоверны…
– Ты, кажется, сомневаешься? – Да, папа.
– Ты сходишь с ума.
– Может быть.
– Или и герцог сумасшедший!
– Батюшка, – прошептала Концепчьона горячо, – герцог де Шато-Мальи нагло лжет!
Дон Паец отшатнулся, как бы пораженный этими словами.
– Я не знаю, помешалась ли я. но я знаю только, что графиня Артова – эта потерянная женщина – придумала просто историю бумаг.
– Подобная низость!..
– Я, может быть, докажу ее.
– Ты, Концепчьона?!
– Я, батюшка. Не знаю, предъявит ли Шато-Мальи эти бумаги, но я положительно убеждена, что они фальшивые. Батюшка! На коленях умоляю вас, будьте справедливы!
И Концепчьона опустилась на колени, но герцог мгновенно поднял ее.
– Говори, дитя мое, – сказал он в порыве глубокой нежности, – разве я не твой отец и разве я не люблю тебя?
– Ну, так слушайте же меня, батюшка! У меня есть одна тайна, которую я не могу открыть вам потому, что она не принадлежит мне, но я умоляю вас верить моим словам: герцог де Шато-Мальи бессовестно лжет из одного только честолюбия.
– Следовательно, – продолжал дон Паец, – ты ненавидишь того человека, которого я избрал тебе в мужья?
– Да, если подозрение мое справедливо, нет, если меня обманули. И в таком случае я буду его женою, если вы этого только желаете, папа.