Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)

дю Террайль Понсон

Если вы отыщете Моревера, то спасите его, а если нет, то отомстите за него.

Тюркуаза».

Сбоку этого письма было приписано рукой Рокамболя:

«Мебель цела, так как дом опечатан и пробудет в таком виде два года, а тогда нужно будет позаботиться спасти документ о состоянии сына маркиза де Моревера».

Когда Ванда окончила читать эту рукопись, в комнату, где они сидели вместе с Мармузэ, вбежал Милон и рассказал им, что его продержали до самой ночи в кабаке и что он заходил в отель прекрасной

садовницы и узнал там, что она уехала сегодня в Бельгию.

В это время на пороге комнаты показалось еще одно новое лицо – это был посланный от Рокамболя, принесший письмо на имя Ванды и Мармузэ.

Этим письмом Рокамболь уведомлял их, что они должны исполнить то, что заключалось в нем.

Посмотрим теперь, что было с Моревером.

Румия увезла его опять с собой, сперва в Лондон, а потом на корабль, снаряженный по приказанию и за счет герцога де Фенестранжа.

Пердито был убит маркизом де Моревером, и набальзамированный труп его увезен герцогом де Фенестранжем, а Гастон де Моревер остался на корабле во власти ужасной цыганки, которая не могла забыть своего возлюбленного жениха и поклялась в ужасной мести маркизу де Мореверу.

После этого Мармузэ, Ванда и Милон условились действовать по приказанию Рокамболя.

– Раньше всего, – заметила Ванда, – надо взять мальчика из того пансиона, куда его поместил Рокамболь.

– Сделайте это, а я покуда постаралось узнать, где дом Моревера, – сказал Мармузэ и уехал.

Но прекрасная садовница упредила. Ванду, успев раньше захватить этого ребенка, и даже заманила Ванду к себе.

Мармузэ был в отчаянии, но ему, наконец, удалось захватить дона Рамона, который был переодет кучером, и узнать от него, что Румия держит Моревера у себя в Мандэ, куда привезла также его ребенка и Ванду.

– В ее дом, – говорил мнимый супруг прекрасной садовницы, – можно пробраться только через колодец.

– Хорошо, я проверю твои слова, – заметил Мармузэ и, оставив дона Рамона на попечение Милона, помчался в Мандэ.

Стемнело, а он все не возвращался.

Милон начинал уже беспокоиться об его участи.

– Надо зажечь свечку, – подумал он и вышел в другую комнату за спичкой.

Когда он вернулся назад, в комнате, где был дон Рамон, распространялся какой-то удушливый запах.

– Что бы это могло быть? – подумал Милон и только высек искру, как вся комната осветилась пламенем.

Через несколько минут весь дом уже горел. Милон бросился искать пленника, но испанца уже не было.

Отчаяние Милона не имело границ.

– Если он спасся, – думал он, – то Ванда и Мармузэ погибли.

Бедный Милон зарыдал.

Но в эту минуту кто-то положил ему на плечо руку.

Милон поднял голову и вскочил.

– Рокамболь! – вскричал он.

Книга XIX. Драма в Индии

Итак, Рокамболь возвратился.

Милон, сжимая ему руки, плакал от радости.

Оставим, однако, их при этом радостном свидании и вернемся к Мармузэ, который последовал указанию испанца.

Карета остановилась перед кабаком, в погребе которого недавно был заключен Милон.

Мармузэ вышел из кареты, взяв с собой кучера.

Посредине сада стоял колодец. Мармузэ подошел к нему и свистнул, в колодце раздался такой же свист, и какая-то фигура вышла из подземелья и поставила лампу на пол (колодец был без воды). То была прекрасная садовница – его враг.

Мармузэ протянул руку с револьвером и выстрелил.

Лампа погасла, раздался пронзительный крик, и в колодце сделалось по-прежнему темно.

– Слушай, – сказал Мармузэ кучеру, – я спущусь в колодец, и если ты не трусишь, так последуй за мной.

Мармузэ спустился, за ним последовал и его кучер.

Тогда Мармузэ с помощью спички увидел в колодце следы крови и небольшое отверстие, в которое они и вошли с револьверами в руках навстречу неизвестности.

Подземный коридор шел полукругом, так что, когда они прошли около двадцати шагов, входа уже не было видно.

Вдруг послышался какой-то шум: то было падение камней, загромоздивших подземелье и лишивших их возможности пробраться к выходу.

– Нам отрезали отступление, – прошептал Мармузэ, продвигаясь дальше.

Вдруг кучер Мармузэ вскрикнул. Мармузэ, зажигая последнюю спичку, быстро обернулся – кучера уже не было.

Он стоял в недоумении. В это время над ухом раздался насмешливый хохот.

Мармузэ выстрелил. Хохот все еще продолжался. Он выстрелил вторично.

Хохот умолк. Сердце Мармузэ тревожно забилось, и он пошел дальше.

Над ухом Мармузэ раздался насмешливый голос – то был голос прекрасной садовницы. Она говорила:

– У тебя осталось только три пули. Смотри береги их. Мармузэ выстрелил.

– Еще две, – проговорил тот же голос. Мармузэ выстрелил еще раз.

– Ну-ка, последнюю.

И Мармузэ выстрелил последним зарядом.

Тогда подземелье быстро осветилось, и перед ним предстала спокойная и насмешливая садовница.

Мармузэ бросился и хотел пронзить ее кинжалом, но кинжал ударился в твердое металлическое тело и сломался надвое.

Тогда Мармузэ хотел задушить ее, но она выскользнула из его рук, и свет вдруг исчез. Тогда, обезумев от ярости, Мармузэ начал во мраке продвигаться вперед.

Вдали виднелся слабый свет, и Мармузэ направился к нему.

Свет показывался из комнаты, в которую и вошел Мармузэ. Посреди комнаты стояла кровать, на которой лежала женщина. Увидев ее, Мармузэ вскрикнул – то была Ванда.

Она лежала с открытыми глазами и, услышав свое имя, как-то бессознательно посмотрела на него. Она сошла с ума.