Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
Шесть месяцев спустя Типо-Руно поднял знамя возмущения и предался Англии, увлекая за собой три четверти всей армии Османи, подкупленной им за деньги Османи же.
Нарвор находился в осадном положении.
Однажды утром раджа позвал меня к себе и сказал,
– Ты единственный человек, которому я решаюсь открыть свою тайну, потому что ты – француз. Слушай меня внимательно. Я могу умереть завтра же с оружием в руках. С моей смертью исчезнет все. Но род мой должен пережить мою погибель. Кто знает? Быть может, несколько лет спустя один
– Вы хотите мне поручить вашего сына? – спросил я.
– Да, я хочу, чтобы после моей смерти ты увез его в Европу и научил его ненавидеть англичан.
– Да, но ведь сын ваш попадет в руки англичан, и они захватят все ваше богатство.
– Нет, ты ошибаешься, сын мой и богатство находятся совершенно в безопасности. Два года тому назад у Коли-Нана родился ребенок, которого я однажды ночью велел заменить, так что принц Али мне не сын. Сын мой не знает своего происхождения, он живет у одного бедного портного, которого и называет своим отцом. Когда меня убьют, ты должен сходить к этому портному и показать это кольцо.
Он снял с руки кольцо и отдал мне. На кольце было написано: «Помни».
Портной покажет тебе сначала мальчика, а затем его громаднейшее наследство. Сына моего и богатство ты должен перевезти в Европу.
– Я все исполню, – ответил я.
Англичане все еще осаждали Нарвор.
Раджа выступил во главе своего войска против англичан. Произошла ужаснейшая битва. Со стороны Османи было много потерь, и когда около него осталась небольшая горстка людей, он был ранен кинжалом прямо в грудь. Он упал ко мне на руки.
– Помни. И отомсти за меня. – И скончался.
Типо-Руно знал, что я убил слона и остался жив и что я сражался в рядах раджи. Он отдал касательно меня бесчеловечные приказания, но все-таки мне удалось пробраться в Калькутту, где я и увидел сына Османи и его богатство.
Из слуг моих оставался только один мой верный Муссани.
Мы остановились в гостинице Батавия. Я переоделся по-европейски.
Утром, когда я проснулся и позвал к себе Муссани, вместо ответа последовало рычание.
Я вскочил с кровати и побежал. И вот какой предстал мне вид: Муссани лежал в крови, без языка и связанный. Я хотел развязать его и – о, ужас! – тут только заметил, что у меня на руке не было кольца. Я поспешно оделся и хотел идти к старику Гассану (портному), рассказать ему все, что случилось, и предостеречь насчет кольца, но только я вышел за дверь, как два английских полицейских офицера схватили меня и арестовали. Я все-таки не терял надежды.
Дорогой я успел уверить своих телохранителей, что оставил свой бумажник с документами у своих знакомых. Полицейские согласились пойти со мной за бумажником – я отправился к портному Гассану.
Старик сидел около ворот. Я поднял руку вверх и показал ему тот палец, на котором было кольцо, притом сделал жалостный вид. Старик посмотрел на меня и, видимо, понял.
Взгляд мой не ускользнул от полицейских, и они посадили меня быстро в карету.
– Довольно, – сказал один из них, – мы теперь знаем то, что хотели знать: бумажник вы нигде не оставляли, у портного находится то, что мы ищем.
Я успокоился, потому что знал: никакие пытки не заставят верного Гассана выдать богатство.
Агенты Типо-Руно везли меня несколько дней. Наконец мы остановились в лесу и пошли пешком. Дойдя до большого платана, мы остановились.
– Теперь мы на месте, – сказал агент.
Тут я понял все.
Тот, кто проводил ночь под этим деревом, засыпал навеки.
По знаку моих спутников два негра связали мне руки и ноги, конец веревки привязали к этому ядовитому дереву, а сами ушли.
Через некоторое время прибежала пантера и хотела броситься на меня, но ударилась о веревку с такой силой, что веревка лопнула. Она бросилась второй раз, вскинула меня к себе на спину и понеслась со мной.
В глубине леса я расслышал барабанный бой. Пантера остановилась. Вдруг за опушкой леса я увидел трех индийцев, которые, увидев пантеру, выстрелили в нее. Кости мои затрещали от конвульсивного сжатия лап пантеры, пораженной насмерть.
Что случилось дальше – не знаю, но, очнувшись, я очутился в хижине одного из поселенцев.
Около меня стояли трое мужчин, двое из них были мне незнакомы, но, взглянув на третьего, я вскрикнул от радости: передо мной стоял мой верный Муссани.
Он показал мне знаками, что благодаря одному из присутствующих я спасен.
– Ты, конечно, хочешь знать, кто я такой? – спросил он меня по-французски. – Меня зовут Надир. Я начальник секты, которая поклялась в непримиримой вражде к секте тугов, душителей, нас зовут сынами Шивы. Ты меня не знаешь, но я знаю тебя. Ты выдал англичанам нашего смертельного врага Али-Ранжеба, за это я и спас тебя.
– Кто бы вы ни были, примите мою благодарность.
– Я спас тебя потому, что рассчитываю на твою признательность.
– Что вы от меня хотите? Я все готов исполнить.
– Вы узнаете это через два дня в Калькутте, – ответил он.
Через два дня мы были в Калькутте.
– Я не покину тебя, – сказал мне Надир, – и будь уверен, что ты достигнешь того, чего желаешь. Будем действовать вместе.
Я направился к портному. Он, как прежде, спокойно сидел на своем месте, но, о ужас! Гассан сошел с ума и совершенно не узнавал меня.
В это время к нам подошла молодая девушка, его соседка, и рассказала следующее:
«Третьего дня вечером, как только стемнело, солдаты окружили дом его и, показав кольцо, требовали каких-то денег. Гассан посмотрел удивленно на кольцо и сказал, что он не знает, что это означает. Тогда солдаты вошли к нему в дом, уведя его с собой. Что там было – не знаю, но мы, услышав крик Гассана, сбежались к его окну и слышали, как он говорил: