Подводная лодка
Шрифт:
Пилгрим, невысокий, бледный человек с острой бородкой, был из Тюрингии, как и его приятель старшина электрик Радемахер, но только более разговорчив.
Он и Вихманн теперь обменивались комментариями на тему борделя для нижних чинов.
«Она всегда стонала про что-нибудь, эта девица. Ах, не трогай меня здесь, cheri! Ах, нет, не так, cheri! Не кончай мне в волосы, cheri! Чересчур жеманная, вот в чем её проблема».
«Однако она неплохая подстилка, все-таки».
«Да у нее задница как у мужика, вот что я тебе скажу».
Пилгрим поссорился во время отпуска со своим отцом. Он начал объяснять, в чем суть дела.
«Это было уж чересчур», — я услышал, как он ворчал.
Я выбрался из своей койки.
Мой язык прилип к нёбу, как полоска вяленого мяса, как я ни старался прочистить свое горло. Не имея воды под рукой, я вынужден был одеваться, хотя мой рот и нос все еще были заполнены клейкой массой. Слизь проскальзывала внутрь.
Дневальный доложил, что мой завтрак готов. Я сжал губы и кивнул. Затем нашел обрывок газеты и выплюнул слизь на него. Моя глотка была вся в напряжении от тошноты.
Наконец я смог направиться в центральный пост и спросил более-менее уверенным голосом: «Прошу добрo подняться на мостик!»
«Поднимайтесь», — отозвался второй помощник.
Я засунул газету в карман кожаных штанов и вскарабкался по трапу.
«Доброе утро, Номер Второй». Газету за борт, рот раскрыть пошире, чтобы уловить соленый ветер, и в консерваторию. Проверено направление ветра, ширинка расстегнута и — quelle joie! [7] — мочевой пузырь опустошается с бесконечным облегчением.
Наконец я мог взглянуть на море и на небо.
Перегнувшись через перила, я полностью был поглощен зрелищем воды, ревущей и шипящей вдоль борта подо мной, кипящей пузырями и клочьями пены. По корме наш путь был отмечен длинным следом шириной в несколько метров. Волны были приглажены, как будто бы паровой каток придавил их хаотический танец.
7
Quelle joie — источник радости (фр.).
«Скажите мне», — обратился я ко второму помощнику, «что означает вымпел Z?»
Ответ был дан мне с готовностью, как цитата из учебного руководства: «Вымпел Z есть сигнал для всеобщего преследования. Цвет: красный».
«Грязные подонки!» — вырвалось у меня.
Второй помощник уставился на меня с открытым ртом.
«Спасибо», — сказал я и исчез через верхний люк.
Внутри боевой рубки рулевому почти нечего было делать. На картушке компаса одна и та же цифра моталась туда-сюда под курсовой линией: 250 градусов. Мы шли постоянным курсом.
По расчетам мичмана, чтобы дойти до нашей зоны патрулирования экономичным ходом, нам потребуется еще десять дней. Мы могли бы дойти туда и быстрее, если бы шли полным ходом, но экономичная скорость была выбрана в интересах экономии топлива. Наше топливо следовало беречь для преследования противника.
Я уселся завтракать. Командира нигде не было видно.
Пронзительно зазвонил колокол громкого боя, заставив меня вскочить. Чертовы горизонтальные рули. Казалось, мы погружаемся каждые две минуты.
Затем я поймал взгляд Командира через дверь в переборке. Он стоял в центральном посту с секундомером в руке. Хвала господу, это учебная тревога. Старик проверяет время, которое потребуется для погружения.
Я отступил в сторону, чтобы избежать неожиданного массового перемещения людей. Подводная лодка уже наклонилась носом вниз. Я старался удержать тарелки на столе, но две или три соскользнули и разбились.
Я не мог не вспомнить все подводные камни, которые могли сопровождать учебную тревогу. На лодке Кершбаумера кто-то нечаянно не открыл краны глубиномера. Кершбаумер приказал погрузить лодку на 80 метров. Она погрузилась, как положено, но поскольку стрелка глубиномера оставалась на месте, Кершбаумер думал, что она все еще на поверхности и продолжал заполнение танков. К тому времени, когда ошибка стала очевидной, лодка была на глубине 200 метров — больше чем в два раза, чем допустимая глубина погружения.
Следующее упражнение произошло, когда мы собрались на обед. Стармех смел супницу со стола, прямо на колени второго помощника.
Казалось, Командир все еще не удовлетворен, даже после второго смотра. Ни слова похвалы не сошло с его губ.
Третья тревога прозвучала точно в 16:00. Стармех как раз только устроился почитать триллер.
В этот раз соскользнули со стола и разбились чайные чашки.
«Еще немного такого же, и мы будем есть из ведер для отходов», — пробормотал кто-то зло.
«Вот это то, что надо», — наконец произнес Командир.
Я прошел в центральный пост и возобновил свои попытки изучить лабиринты технологии подводного плавания. Перебранка между Френссеном и Вихманном — вечная вражда между палубой и машиной — была подавлена в зародыше появлением мичмана. Вихманн назвал дизели Френссена «пукалками», после чего Френссен стал размахивать под носом Вихманна своими промасленными кулаками.
Воцарился мир, и я смог еще раз сконцентрироваться на расположении наших танков. Главные балластные танки поддерживали подлодку на плаву, когда они были заполнены воздухом, всего три танка — два снаружи и один внутри прочного корпуса. Внутренний танк имел достаточную емкость, чтобы поддерживать лодку на плаву, если наружные танки будут повреждены. Заслонки затопления были расположены в нижней части главных балластных танков, а заслонки вентиляции сверху. И те и другие во время погружения должны быть открыты, при этом воздух выходил через заслонки вентиляции, а вода поступала через заслонки затопления. В дополнение к главным балластным танкам, на лодке были внутренние топливные танки, которые были заполнены топливом, когда она покидала базу, и которые могли обеспечить дополнительную плавучесть, когда топливо было израсходовано. В зависимости от того, были ли эти танки наполнены топливом или воздухом, говорилось, что лодка находится в состоянии дифферентовки A или B.
Дифферентовочные танки использовались для регулировки положения лодки в подводном положении. При наклоне носа вниз (дифферент на нос) или кормы вниз (дифферент на корму) её положение можно было вернуть в горизонтальное — говоря техническим языком, на дифферент равный нулю — путем перекачки воды из одного дифферентовочного танка в другой. Эти танки были жизненно важны для любой подводной лодки. С их помощью осуществлялась балансировка лодки, поскольку она имела под водой одинаковую склонность как к изменению дифферента, так и крена. В подводном положении она была исключительно чувствительна к перемещениям масс, и её было очень сложно удержать на ровном киле. Она легко могла нырнуть носом или наоборот, задрать его вверх на угол в 40 градусов. Дифферентовочные танки были расположены в самых оконечностях лодки. Если смотреть из центрального поста, то они образовывали длинный рычаг.