Подземелье призраков Аккермана
Шрифт:
Это ж надо было настолько погрузиться в себя, чтобы не замечать смены дней, месяцев, погоды, политических событий, городских новостей и всего того, что составляет обыкновенную человеческую жизнь! И вот удар, словно обухом по голове, — Японец уезжает на фронт вместе со своим полком, значит, не будет больше прошлого, знаменитого криминального мира. Со всем этим покончено. Король Молдаванки останется лишь красивой легендой.
Несмотря на то что умом Таня понимала всю пагубность своего существования в воровском мире, душа ее не хотела мириться с этим, и она испытывала смутную грусть. Так всегда бывает, когда в прошлом остается какая-то очень важная часть жизни, и ты понимаешь, что, как ни старайся, ты больше никогда не сможешь ее повторить.
Долгие годы разочарований, успехов, страхов, опасностей в воровском мире навсегда оставались в прошлом, за ее плечами, и, вспоминая об этом, Таня действительно испытывала тоску. Было прожито очень многое. И все эти годы Мишка Япончик оставался ее другом, помогал в сложные минуты жизни и всегда был рядом, когда требовалось протянуть руку и защитить. Таня находилась под обаянием этой уникальной сильной личности — ей нравилась его человечность, сила, смекалка, изворотливость, хитрость, находчивость в трудные минуты и даже откровенный расчет. Она знала, что Японец никогда не пускал свои дела на самотек, всегда просчитывал каждый поступок. Так зачем же, для чего он отправлялся на фронт?
Как ни старалась, Таня не могла представить Японца на настоящей войне — без замашек утонченного, породистого фраера с вечной хитринкой в глазах, без присущего ему щегольства. Где бы ни был, Мишка всегда отличался от всех остальных. Даже тогда, в самом начале своей криминальной карьеры, он ничем не напоминал обычных воров, что и позволило ему взять лидерство над ними. И теперь он точно так же отличался от красных, и это нельзя было не заметить. Так почему же он делал все, чтобы стать таким, как они?
Таня не могла понять этого, как ни пыталась. И ей всё думалось, что мало кто на свете понимает эти противоречия сложной личности Японца. Может, и он сам не понимает.
Она вспоминала их первую встречу, то чувство подавленности и отчаяния, с которыми она шла в кафе «Фанкони», давая себе отчет, что возврата к прошлой жизни не будет уже никогда. Но Японец оказался совсем не таким каким она себе представляла. И Таню даже увлекло невероятное путешествие в дебри криминального мира, который теперь навсегда оставался в прошлом, как самая красивая и самая печальная из всех одесских легенд.
Таня задумалась о том, что знает о войне. Даже те, кто ничего не смыслит в политике, понимали, что обстановка в Одессе — очень тяжелая. Власть большевиков висела буквально на волоске. Только путем очень жестких мер по законам военного времени им удавалось сохранять контроль над городом, силой подавляя любые вспышки недовольства, теракты и диверсии. Люди Японца были острием того оружия, которое большевики выковали. Именно Мишка своей железной рукой сдерживал обстановку в Одессе — ему до сих пор подчинялись все воры и бандиты. Он подавлял вспышки восстаний и попытки еврейских погромов. И Таня не могла не задуматься о том, что будет, когда Японец уйдет.
Зачем большевики отправляют его на фронт за пределы Одессы, отпуская на самотек обстановку в городе? Это было очень сложно для понимания. Ведь недовольство жителей города вырастет, а большевики не смогут контролировать их так, как это делал Японец — у них нет ни авторитета, ни прав.
А поводы для недовольства одесситов были самые серьезные. Голод и нехватка медикаментов, полный спад экономики и производства, отсутствие зарплаты и рабочих мест, эпидемии болезней, о которых в прежние времена никогда и не слышали, холод в полуразрушенных домах... Даже электричеством Одеса не смогла себя обеспечить полностью. Свет горит максимум час в сутки, даже трамваи не ходят. По ночам жители города сидят в домах в темноте и впотьмах ходят по улицам, дрожа от постоянных выстрелов, которые раздаются во всех районах, потому что большевики пытаются удержать власть и буквально со всеми ведут войну...
До одесситов доходила лишь редкая информация — редко из газет, а чаще от соседей или от стоящих в очередях и надежных.
С самого прихода к власти большевики постоянными реквизициями скота и продуктов восстановили против себя крестьян. Те воспринимали это как самые настоящие грабежи — ведь большевики забирали всё не только у зажиточных фермеров, но и у беднейших крестьян, в убогих дворах которых оставались лишь 2—3 курицы или же одна тощая корова.
Были организованы так называемые продовольственные отряды, которые направлялись в село, чтобы насильно отбирать у крестьян живность, продукты и урожай. Под угрозой голодной смерти селяне хватались за дубины и вилы и физически уничтожали такие продовольственные отряды, в буквальном смысле слова защищая жизнь своих семей.
Постепенно село стало зоной постоянной войны — ни в одном из них большевики не могли чувствовать себя спокойно. Но и крестьяне не могли спокойно жить, если в село входили большевики. Для того, чтобы выдержать эту изматывающую войну, требовались силы. Сил, в смысле людей, у большевиков не было. Они добивались перевеса в свою пользу путем откровенного военного террора, расстреливая крестьян за одну курицу или мешок пшеницы.
На этом фоне процветали постоянно появляющиеся военные отряды, поднявшиеся против большевиков. В Одесской области восстали немецкие колонисты, появлялись отряды атаманов Заболотного, Казакова, Живодера. Весомую силу набрали отряды крестьянского атамана Махно, под знамена которого вступило очень много крестьян.
С севера на Одессу наступали мощные петлюровские части. Их наступление было таким удачным, что петлюровцы дошли до Вапнярки и осели там. С востока на Одессу двигались белогвардейцы — части Добровольческой армии, в авангарде которой выступали казачьи полки. Они взяли Херсон, серьезно прорвав этим линию фронта и отбросив назад отряды большевиков. По дороге части красной большевистской пехоты попали в засаду и были уничтожены, что позволило белогвардейцам продвинуться вглубь на несколько километров.
Но самым опасным участком фронта считались все-таки подступы к Вапнярке, уже занятые Петлюрой. Оставив там часть, удерживающую форпост, Петлюра пошел дальше, намереваясь продвигаться к Одессе. Его отряды были хорошо обучены и вооружены. По дороге они усиливались восставшими крестьянами. В отличие от большевиков, Петлюра не отбирал у них продовольствие и пользовался у крестьян очень большой популярностью.
Поэтому части Красной армии, которые дислоцировались по ходу движения наступающих петлюровских частей, потерпели сокрушительное поражение и были разбиты наголову. Петлюра продвигался настолько удачно и быстро, что большевики заволновались уже в самой Одессе, не зная, смогут ли удержать город.