Подземелья Хейвена
Шрифт:
— Ты пожалеешь об этом, Вульф. У меня найдутся друзья, важные люди со связями. Им не понравится твое поведение. Хейвен здорово изменился за время твоего отсутствия. Найдутся люди, которые с удовольствием сожрут тебя живьем.
— Так пришли их ко мне, — усмехнулся Саксон — Я всех приму. Осталось двадцать восемь минут, малыш Билли.
Дверь за Дойлом с грохотом захлопнулась. Вульф обвел взглядом таверну. Завсегдатаи с выпученными глазами молча смотрели на него. Вульф взял мальчика за руку и повел его между столиками. Сняв свой плащ, он набросил его на хрупкие плечи ребенка и посмотрел в окно. По стеклу бежали струйки дождя. Саксон еще раз оглядел таверну и вежливо поклонился всем присутствующим.
— У вас пять минут, господа, чтобы выйти через заднюю дверь. Потом я поджигаю дом.
Он передал мальчика констеблю, наблюдавшему за работой пожарной бригады, пытавшейся сбить пламя. Дождь не давал огню распространиться, но «Мартышка» была обречена. Время от времени что-то рвалось внутри, и вверх взлетали ревущие красные языки. Вульф наслаждался этим спектаклем, пока не рухнула крыша, а затем, не оглядываясь, пошел в направлении Громовой улицы.
Он ничего не знал об этой части Северной окраины, только слышал, что репутация у нее неважная даже по здешним меркам. Минуло двадцать три года, и Саксон уже не мог доверять своему опыту. Но голос крови звал его, и Вульф упрямо углублялся в самое сердце трущоб. Чем дальше, тем грязнее и уже становились улицы, неопрятные и дряхлые дома, и Саксон был почти рад, что густая пелена дождя скрывает от него эту неприглядную картину. Сердце терзали сомнения: о чем хотел сказать Дойл, намекая на перемены, произошедшие с Аннатеей? Почему она, выходя замуж, сменила не только фамилию, но и имя? Неужели ей приходится скрываться?
Лишь много позже Вульф понял, что Аннатея скрывалась от него.
Громовая улица проходила через Чертов Крюк, рабочий квартал, выросший вокруг доков. Для тех, кто катится по наклонной плоскости, Чертов Крюк представлял собой последнее пристанище перед могилой. К нужде и нищете здесь привыкли так же, как к пыльному воздуху и зловонным кучам отбросов на улицах. На Громовой улице приходилось смотреть в оба, и Саксон подозрительно косился на каждого, кто слишком близко подходил к нему. Он без труда нашел нужный дом — убогую, ветхую развалюху, покрытую грязными потеками. В таких домах обычно ютятся целыми семьями в одной комнате, и никому не приходит в голову жаловаться. Но как здесь могла очутиться Аннатея? Он спрашивал у случайных прохожих, называл имя Дженни Гроув, и ему указали этот дом и комнату в конце коридора на втором этаже.
Войдя в заплеванную прихожую, Вульф наткнулся на четырех парней, сидевших на лестничных ступеньках и загораживающих путь. Молодые крепкие бездельники, чьим любимым занятием было отравлять жизнь другим. Весь район они рассматривали как свою вотчину, и горе чужаку, случайно попавшему к ним в лапы. В лучшем случае его могли сильно избить. Но сегодня этим ребятам не повезло — Саксон не был расположен к такого рода играм. Он шел прямо на них, спокойно улыбаясь, и все четверо зашевелились. Самый старший, которому едва исполнилось двадцать лет, нагло ухмыльнулся Вульфу. На пальце у него тускло поблескивал дешевенький желтый перстень, и он чистил ногти кончиком длинного острого ножа.
— Как ты думаешь, приятель, где ты находишься?
— Я здесь, чтоб повидать свою сестру, — ответил Саксон. — А в чем дело?
— Вот оно что? Впрочем, это не имеет значения. Ты не здешний, приятель, наши не носят такого прикида. Ты чужак. А здесь территория Змеенышей. Мы — Змееныши. Если хочешь шляться там, где мы живем, заплати за удовольствие. Считай это особым местным налогом.
— И сколько надо платить?
— Все что у тебя есть, приятель, а больше нам и не надо.
Парень лениво поднялся на ноги, поигрывая ножом. Вульф схватил его одной рукой за горло и поднял в воздух. У Змееныша глаза вылезли из орбит, ноги беспомощно заболтались над полом. Он попытался взмахнуть ножом, но Вульф швырнул его, как котенка, через всю прихожую. Парень врезался в стену и остался лежать без движения. Остальные Змееныши мгновенно вскочили с лестницы.
Но, как только Саксон начал подниматься, один из них выхватил длинную цепь и замахнулся на Вульфа, целясь ему между глаз. Двое других вытащили ножи. Саксон уклонился от удара и пнул нападавшего в живот. Тот кувырком полетел на пол и уже не поднялся. Из его рта сочилась струйка крови.
Повернувшись, Вульф схватил левой рукой третьего противника за кисть, сжимавшую нож, а правой врезал четвертому в грудь. Ребра глухо хрустнули, и парень с криком боли покатился по полу. Неожиданно тот, кого Саксон удерживал за руку, вцепился ему зубами в плечо. Резким движением Вульф сломал ему шею и отбросил обмякшее тело прочь.
Последний из Змеенышей с громкими стонами пытался отползти в сторону. Саксон наклонился, сгреб его за шиворот и легко поднял в воздух так, что их лица оказались друг напротив друга. На лбу у мальчишки выступил пот, зубы застучали.
— Кто ты?
— Я Саксон. Вульф Саксон. Меня не было, но сейчас я вернулся и хочу видеть мою сестру. Если кто-то попытается подняться и помешать нашей встрече, ручаюсь, я смогу убедить его, что это не самая удачная мысль. Тому, кто рискнет побеспокоить нас, сильно не поздоровится.
Он отпустил Змееныша и, не оглядываясь, пошел наверх. На втором этаже царил полумрак. Свет с трудом пробивался сквозь невыразимо грязные окна. На дверях, покрытых старой шелушащейся краской, были вырезаны номера. Когда-то номерки здесь привинчивались, но неизвестные воришки давно ободрали их, надеясь выручить хоть жалкие гроши. Если какая-нибудь вещь в Чертовом Крюке не прикреплялась намертво к своему месту или не охранялась, она считалась ничьей.
Вульф подошел к нужной двери и вдруг замер в нерешительности. Полно, да хочет ли он увидеть, в кого превратилась за эти годы, маленькая Анна? Каким замечательным парнем был Билл Дойл — смелым, надежным, гордым. Саксон опустил голову. Его сестру зовут Аннатея, а не Дженни Гроув. Лучше всего повернуться и уйти, чтобы не осквернить хранящийся в памяти светлый образ. Вульф сжал кулаки, отгоняя искушение. Нет, он должен знать! Что бы ни случилось, это его семья, возможно, он сможет чем-нибудь помочь. Саксон настойчиво постучал в дверь. В комнате послышались неуверенные шаги.
— Кто там? — спросил испуганный голос.
Ледяная рука сжала сердце Вульфа. Голос явно принадлежал пожилой женщине.
— Это я, Анна, — неожиданно хрипло ответил Саксон. — Это я, твой давно исчезнувший братик Вульф.
За дверью наступила тишина. Затем заскрипели отодвигаемые засовы, и перед Саксоном появилась женщина средних лет с изможденным лицом, одетая в грязный рваный халат. Седеющие волосы были собраны в тугой пучок на затылке. Никогда прежде Вульф не встречал ее. Внезапно волна радости нахлынула на Саксона. Конечно, он ошибся. Надо поскорее извиниться перед старой леди за беспокойство и уйти. Но готовые сорваться с языка слова застряли у него в горле. Женщина наклонилась вперед и дрожащей рукой дотронулась до Вульфа. Лицо ее выражало неописуемое изумление.
— Господи, Вульф, неужели это ты?
— Аннатея?
Женщина печально улыбнулась.
— Уже много лет никто не называл меня так. Войди, Вульф. Войди и расскажи, зачем ты покинул нас когда-то?
Она отступила в сторону, приглашая Саксона, пытающегося найти хоть какие-то слова в ответ, и закрыла за ним два тяжелых засова. Стоя посреди комнаты, Саксон растерянно озирался по сторонам. Вокруг было чисто, насколько вообще чистота возможна рядом с доками; мебель, хотя и обшарпанная, все же казалась слишком респектабельной для Громовой улицы.