Подземная Канцелярия
Шрифт:
— Я там грешников твоих подвинул немного, — сказал он. — Думаю, они на меня не в обиде? Ведь нет?
— Нет! — донесся дружный хор в оставленную приоткрытой дверь.
— Вот и ладно, — сказал он. — И вообще, вы, парни, можете отсюда валить. Приема сегодня больше не будет.
Послышался недовольный гул голосов, затем кто-то провел перекличку, обновив список и вычеркнув из него всех, кто не явился сегодня, потом все стихло. Грешники разошлись, кто по делам, кто в поисках удовольствий.
— Сколько веков прошло с тех пор, как мы виделись с тобой в последний раз, Скагги, — сказал он. — Ты ведь не станешь возражать, если я по-прежнему буду так тебя называть? Я же все еще старше тебя на три тысячи лет.
— Зови как хочешь, Бегемот, — сказал я. — Назови хоть ангелом, только перья не выщипывай.
— Точно, — сказал он. — А мы им в свое время пощипали перышки, верно?
— Верно, — сказал я. — Кофе?
— У меня с собой кое-что получше, — сказал он, вытаскивая из-под левого крыла амфору с вином и отбивая горлышко. — Афины, двенадцатый век до нашей эры. [4]
4
Демоны, как и атеисты, ведут свое летоисчисление «от и до нашей эры», а не от Рождества Христова. Правда, в отличие от атеистов демоны точно знают, что Он есть. (Примеч. Скагса.)
— По какому поводу? — спросил я.
— За встречу! — провозгласил он и влил в себя примерно четверть сосуда. Только после этого он сел на свободный стул и протянул амфору мне.
— Вот я и спрашиваю, по какому поводу эта встреча, — пояснил я.
— А разве для встречи старых друзей нужен особый повод?
— Видимо, да, — сказал я. — Раз ты не давал о себе знать столько веков.
— Не обижайся, — сказал он. — Я сейчас теоретиком работаю, обучаю молодых практиков, знаешь ли. Занят двадцать пять часов в сутки, если не больше.
— Угу, — сказал я. — Но выполнить просьбу Асгарота все-таки минутку нашел?
— Я смотрю, ты все также прямолинеен, Скагги, — сказал он.
— Это качество экономит массу времени, — сказал я. — Пусть впереди и вечность, но я не люблю тратить ее на пустопорожнюю болтовню. Ты не вина выпить пришел и не о старых добрых деньках потрепаться. Ты ведь по делу, так?
— Так, — неохотно признался он.
— Вот и переходи к делу, — сказал я.
— А нельзя совместить приятное с полезным?.
— Мне всегда приятно встретиться с тобой, старик, — сказал я. — Но, учитывая, что я догадываюсь, зачем ты пришел на этот раз, мне хотелось бы закончить все побыстрее. Не люблю отказывать старым друзьям.
— Ладно, — сказал он, — не мельтеши. Асгарот к тебе вчера уже подкатывал, знаю. Как он тебе?
— Без протокола?
— Обижаешь, — сказал он. — На хрена мне твой протокол?
— Молод, — начал я. — Честолюбив. Заносчив. Дерзок. Глуп. Опасен — в первую очередь для самого себя, во вторую — для всех нас.
— Верно, — сказал Бегемот. — А вот эту бумажку он тебе показывал?
Я посмотрел на предложенный документ.
— Показывал.
— Что ты о ней думаешь?
— Это бомба, — сказал я. — И, поставив под ней свою подпись, Асгарот поджег фитиль.
— На ней уже две подписи, — заметил Бегемот. — Это значит, что договор вступил в силу.
— Но моего имени там нет.
— Оно там будет, — сказал Бегемот.
— Почему я?
— С моей точки зрения?
— Нет, изначально.
— Изначально на твоей кандидатуре настаивал Азраель.
— Чем он свою просьбу мотивировал?
— Ностальгией, — сказал Бегемот. — Дескать, вы работали в одно и то же время, и пути ваши часто пересекались, он поднялся, ты не опустился, ему за тебя обидно, и он дает тебе шанс проявить себя, и тра-ля-ля… Думает, что ты не справишься, и ждет, пока ты сядешь в лужу.
— Ты думаешь, он все еще жаждет мести?
— Носят ли святые нимб? — вопросил он.
— Понятно, — сказал я. — А твоя точка зрения на предмет моего участия?
— Бумага подписана, — сказал он. — Обратного хода уже нет. Если там не будет твоего имени, значит, там будет чье-то другое. Я бы все-таки предпочел, чтобы там было твое.
— Почему?
— Потому что я тебя знаю, — сказал он. — И знаю, что ты справишься. А другого, пришедшего тебе на замену, я могу и не знать.
— А ты сам как в эту историю вляпался?
— Я тебе говорил, что я — эксперт?
— Неоднократно.
— Это моя территория, — сказал он. — Асгарот пришел ко мне за советом, я дал ему совет, он его не послушал, и понеслось. Хочешь знать, с чего это все началось?
— Хочу, — сказал я.
— Тогда слушай, — сказал он и принялся рассказывать.
Рассказчиком он всегда был превосходным. Не упускал из виду ни одной детали, помнил все подробности, а виденное собственными глазами передавал в лицах. Слушать его было одно удовольствие, и удовольствие сие длилось минут сорок. Потом он замолчал, а я закурил.
Табакокурение среди демонов не поощряется, но и не преследуется. Рак легких нам не грозит, потому как по роду службы приходится дышать и более зловонными и зловредными испарениями, а небольшой процент наслаждения никогда не помешает. Да и работа у нас нервная, знаете ли, с людьми ведь работаем.
— И как тебе эта история? — спросил Бегемот, когда я стряхнул пепел в третий раз.
— Мутная, — сказал я. — Мне кажется, что нас подставляют.
— Еще как, — сказал Бегемот. — Ты не представляешь, как я разозлился, когда обо всем узнал. Асгарот — он кто? Сопляк, шесть веков от роду, что он понимает в интригах? Азраель провел его, как последнего лоха.
— Погано, — сказал я.
— Еще как погано, — сказал он. — Посмотри, что мы имеем. Заключенное по всем правилам пари, отказаться от условий которого уже не может ни одна сторона. Ты представь, что будет, если новости дойдут до Князя? Он взбеленится, это я тебе говорю, а условия все равно придется выполнять. Потом полетят головы.