Подземные тропы

Токацин .

Здесь завершался Верхний Хесс и начинался Средний, небо поднималось так высоко, что с самой высокой горы было не дотянуться до него, а белесо-рыжая дымка превращалась в золотистые облака, иногда темнеющие и проливающиеся дождём. Фрисс рад был первому ливню, промочившему его с Двухвосткой до последней нитки и чешуйки - это была первая небесная вода, увиденная Речником в Хессе. И багряное подземное солнце тут светлело и рыжело, и даже поднималось над горизонтом полностью, хоть и ненадолго. Днём в Мэйсине было так же светло, как и на поверхности. А ночью поднимались подземные луны, тусклые, укутанные дымкой.

Фрисс думал, что эти земли наверняка удивили Кессу своим сходством с приречными степями. Он почему-то надеялся, что она дошла до них, а не повернула к поверхности, увидев вблизи Царство Сиркеса.

За дикой степью потянулись поля, прорезанные узкими каналами и огороженные непроходимым Кенриллом и зарослями мерфины. Мерфина, куст, неуязвимый для огня, ограждала поля от пожаров - и от особенно толстокожих существ, которым нипочём колючки. Её окружало невидимое, резко пахнущее облако испарений, после которых несколько дней больно было дышать, и всё лицо горело. Речник даже обжёг руку о листья мерфины - и подумал, что отвык ходить без скафандра.

Руула, Минкса и Эммер, посеянные в полях, уже цвели, и всё вокруг покрывала пыльца. Где-то встречались грядки Униви и Хелтори, Усатки и Камти, даже Яртиса и Тулаци, и пряные запахи смешивались с тучами пыльцы. Двухвостка чихала и фыркала, воротя нос от 'позолоченной' травы и жмурясь при виде мерфины. Фрисс думал, что хороший урожай будет собран жителями Мэйсина, если никакой беды не случится с полями дальше.

Города на пути Речника, Хьюрти и Вайтар, принадлежали народам, внешне похожим на людей, но окутанным множеством легенд, вымыслов и сплетен. Говорили, что сам Флинс, Бог Смерти, создал когда-то племя Йю - а уж от Йю произошли Йюнекси. Будто бы их можно было различить по цвету кожи и волос, а отличить от людей - по красным или оранжевым глазам. Были слухи, что Йю и Йюнекси пьют кровь путников, а то и продают людей для опытов Некромантам. Фрисс не знал, чему верить. Те селяне, которых он видел издали в полях Мэйсина, были заняты мирным трудом - впускали на поля воду, выдирали сорную траву или присматривали за стадами двуногих ящеров, которых здесь разводили на мясо. Некоторые поселенцы восседали верхом на Двухвостках, и порой Флона отзывалась на приветственный рёв собрата.

Фрисс остановился на развилке, выбирая дорогу, и его догнала повозка, запряжённая парой стриженых товегов. Она была небрежно прикрыта грязной циновкой, из-под которой выглядывал блестящий чёрный камень. Возница, низкорослый рыжеволосый Йю, натянул поводья, и товеги остановились.

– Хорошего дня, знорк-чужеземец, - сказал он и улыбнулся, показав небольшие клыки.
– Ты не в Хьюрти едешь?

– И тебе всяких благ, Йю, - сдержанно ответил Фрисс, которому в свете легенд эта улыбка очень не понравилась.
– Да, в Хьюрти. Не подскажешь дорогу?

– Направо. Нам, между прочим, по пути, - Йю подхлестнул товегов, и его повозка поравнялась с Двухвосткой.
– Горный уголь нужен тебе? Могу продать недорого.

– Нет, совсем не нужен, даже даром, - ответил Фрисс, удивляясь ширине местных дорог.
– И никаких товаров у меня нет. Скажи, где в Хьюрти можно остановиться на ночь?

– Точно не помню, - сам себе удивился Йю, - но любой дом, где на двери нарисована ветка Тунги, примет тебя с радостью. Тот же Ирдин Фаэл, например. Правда, он...

Йю осёкся и прикрыл рот рукой.

– В общем, ищи ветку Тунги. Это обычай такой... некоторым скучно жить одним, и они пускают постояльцев. Рисуют такой знак, чтобы их находили. А когда накопят денег, стирают ветку и заводят семью. Или живут дальше одни, всякое бывает. Ну вот, тут дороги узкие, придётся нам разойтись. Удачи, знорк-путешественник!

Йю несколько раз хлестнул товегов и скрылся среди домов и деревьев Хьюрти. Отсюда начинались пригороды, утопающие в садах, беспорядочно разбросанные строения в два этажа, со стенами, затянутыми паутиной вьюнков, и узкими окнами, прикрытыми циновками из коры.

Фрисс мирно ехал по тихой извилистой улице, высматривая ветку Тунги на дверях, когда Двухвостка испуганно чихнула и попятилась. Перед её носом зиял... разрыв, иначе не назовёшь. Словно земля разорвалась тут, как ветхая тряпка. Её края мерцали золотым. Развалины десятка домов окружали эту пропасть, а на её дне шевелилось что-то огромное и светящееся.

– Ну и ну...
– еле слышно сказал Речник, заглядывая в провал.

– То-то и оно, - столь же осмысленные слова прозвучали рядом. Очень хмурый Йю с тремя шрамами через всю щёку стоял у лапы Двухвостки и смотрел на Речника. Красные глаза ярко светились. Он через силу улыбнулся, показав острые клыки.

– Червяк знает, что ему нужно. Всем нам придётся уйти...
– вздохнул он.

– Ты об этом существе говоришь?
– уточнил Фрисс, загоняя подальше всплывшие в памяти легенды о вампирах.
– Так оно в самом деле разрушает город?

– Именно что. Уже три дня червяк тут, и времени даром он не теряет, - Йю столкнул в яму камешек, но существо на её дне ничего не заметило.

– И никак нельзя выкинуть его прочь?
– спросил Речник, рассматривая 'червяка'. Теперь ему казалось, что на дне трое или четверо светящихся существ.

– Трудно выкинуть Мингана, если ему приспичило размножаться, - снова вздохнул Йю.
– В это время они малоподвижны. Хуже, если они всем выводком тут останутся...

Фрисс мог только посочувствовать. Уничтожать демонов-червей он не умел.

– Не знаешь, где тут дом с веткой Тунги?
– спросил он у случайного собеседника.
– Уже ночь, а я на улице.

– Да хоть у меня остановись, - пожал плечами Йю.
– Два поворота - и мой дом. За ужин, комнату и завтрак - полторы куны. Проводить?

– Было бы хорошо, - согласился Фрисс и уступил Йю место на панцире Двухвостки.
– Ты, случайно, не Ирдин Фаэл?

Существо посмотрело с удивлением, но ни о чём не спросило.

Дом Ирдина, ветхий, покосившийся и поросший мхом и травой, скрывался в тени Деревьев Ифи, разросшихся на месте старого сада. Фрисс перестал бояться вампиров и всерьёз испугался, что ночью крыша упадёт ему на голову.

Внутри дом выглядел лучше. Ирдин бросил сухой травы в очаг, повесил над столом живую ветку Тунги, недолго возился у очага - и вскоре на столе перед Фриссом появился горшок с запечёнными вместе луковицами Хелтори, древесными грибами и ящеричьим мясом. Еда была обильно приправлена сушёной усаткой и куаной. Кувшин слабого ягодного вина, только что из погреба, очень кстати был на столе. Сам Ирдин вино пил, но к еде не притронулся, а принёс себе кусок холодного сырого мяса. Фрисс даже заподозрил, что в горшке отрава, но чутьё Речника говорило, что подозрения беспочвенны.