Поединок. Выпуск 14
Шрифт:
— А почему ты с ними не пошел на речку? — спросила она.
— Обгореть побоялся! Я еще ни разу не загорал...
— Почему?
— Работа такая... А ты вместе с Лидой в райисполкоме работаешь?
— Да...
— Председателем? — пошутил Деркачев.
— Почти! — засмеялась Вера. — Еще чуть-чуть осталось до председателя... Общественница я, в жилотделе!
— А что это за должность?
— Это и не должность вовсе... Сижу в жилотделе, документы разные оформляю, и никто мне за это ни копейки не платит. Все на общественных началах. Поэтому и общественницей зовут, — пояснила Вера.
— Целый день бесплатно работаешь? — удивился Деркачев. —
— А я за квартиру! Два года — и квартира без очереди... Я уже полтора года просидела. Еще полгода — и все! А квартиру сама выбирать буду, в любом районе, на любом этаже...
— Да-а! А я не знал о такой системе... Но два года жить-то на что-то надо?
— А я уборщицей в универсаме по вечерам работаю...
Вот, а тут уж работа кипит! — услышали они веселый возглас Лиды.
Леночка первой влетела в калитку и, радостно повизгивая, побежала по дорожке к Вере, которая, улыбаясь, поднялась ей навстречу.
— Упадешь! — крикнула Лене мать.
Вера подхватила девочку на руки.
— Как ты догадалась, что мы здесь? — спросила у племянницы Лида.
— По телефону... Раз не откликаетесь, значит, здесь!
До сумерек сидели за столом в комнате с открытыми окнами, разговаривали, а когда Лида предложила включить свет, Вера поднялась — пора уезжать.
— Ночуй здесь! Не все ли тебе равно! — сказала Лида.
Вера отказалась. Рано утром нужно бежать в универсам, чтобы успеть до открытия вымыть полы, сегодня-то вечером не была. А отсюда слишком далеко добираться. В городе — рядом...
Деркачев пошел ее провожать до платформы. Он был возбужден, говорлив. Вера держала его под руку, а он рассказывал о жизни художника Гогена, о котором она раньше никогда не слышала. Когда Деркачев наклонялся к ней, он чувствовал запах ее волос.
— Волосы твои солнцем пахнут, — сказал он вдруг, прерывая рассказ, и замолчал.
Она ничего не ответила. Подошла электричка. Деркачев забыл об осторожности и вскочил в вагон вслед за Верой. В городе проводил до подъезда и, прощаясь, спросил:
— Завтра ты снова приедешь?
— Нет... Завтра универсам до трех работает. После закрытия мне нужно там быть.
— А долго ты убираешь?
— Часа два...
— В пять, значит, освободишься, а часов в семь давай встретимся где-нибудь?
— Где?
— Где хочешь.
— Можно в парке, в центральном, у фонтана...
— Я жду! — Он клюнул носом в душистые волосы возле уха и долго слушал с бьющимся сердцем, как стучат по ступеням ее туфельки.
В воскресенье утром Деркачев спал долго. Просыпался несколько раз, по какая-то необычно сладкая лень, томительная дремота не отпускали его. Он, не шевелясь, смотрел на стену, разрисованную альфрейщиками под ковер. В душе все время стояло чувство чего-то хорошего, светлого, внезапно вошедшего в его жизнь. Причудливые рисунки на стене расплывались, и он снова засыпал. Проснувшись в десятом часу, он еще долго лежал, смотрел, как тихонько шевелятся легкие занавески. Окно было открыто всю ночь. Деркачев вспоминал с нежной сладостью вчерашний вечер, вспоминал голос девушки, смех, вспоминал, как при прощании ткнулся носом в волосы Веры, с насмешкой подумал о себе: «Желторотик!» — и вскочил с постели. Крашеные доски пола приятно холодили босые ноги. Деркачев бодро и энергично покрутил руками, высоко поднимая плечи, и выскочил на улицу умываться.
— Проснулся наконец! — окликнула его Лида. — А мы уже искупаться сбегали!
Маркеловы всей
Деркачев весь день был задумчив и неразговорчив. Лена тормошила его, пыталась втянуть в игру, но потом заскучала и отошла к матери. К вечеру Деркачев с Маркеловым расположились на траве под яблоней. Время двигалось к шести. В парк можно было еще успеть. Деркачев решительно поднялся, но тут же передумал, снова сел на одеяло. Маркелов подозрительно покосился на него. Он чувствовал, что Деркачев чем-то взволнован, чего-то ждет, но спрашивать не решался.
«Все, поздно!» — подумал Деркачев, в очередной раз взглянув на часы. Они показывали половину седьмого. Но, подумав так, быстро спросил:
— Где здесь можно такси поймать?
— На площади, — махнул рукой Маркелов в противоположную сторону от железной дороги.
Деркачев вскочил и направился в комнату переодеваться.
— Ты куда? — крикнул ему вслед тревожно Маркелов.
Деркачев не обернулся. Через две минуты он выскочил на улицу и спросил:
— Как быстрее на площадь пройти?
— Дима, ты же обещал не выходить...
— Не шипи! — перебил Деркачев. — Что ты все пузыри пускаешь? Отдыхай!
Деркачев нырнул в калитку за сарайчиком и по тропинке выбежал на площадь. Там, озираясь, стал искать глазами машину. Такси ему удалось поймать довольно быстро...
Возле парка он остановил машину и помчался меж деревьев к асфальтированной дорожке, которая вела к фонтану с другой стороны, откуда его не могла ждать Вера. По дорожке бежал, стараясь держаться ближе к кустам. В парке было многолюдно. Все скамейки были заняты. Деркачев опаздывал на двадцать минут. Он страстно желал, чтобы Веры не было у фонтана, чтобы она не пришла, и в то же время боялся, что не успеет, не увидит ее.
Вера стояла неподалеку от фонтана на видном месте. На ней было белое платье с короткими рукавами. Держала она в руках небольшую светлую сумочку. Стояла боком к Деркачеву и смотрела в сторону главного входа. Лицо у нее было унылое. Видимо, Вера уже разуверилась в том, что он придет. Деркачев замедлил шаги и остановился. Вера медленно и разочарованно побрела к выходу. Деркачев бросился к ней:
— Верочка!
Она оглянулась. Глаза ее радостно вспыхнули, а губы не могли сдержать улыбки:
— А я отсюда ждала!
— Прости меня, Верочка! Я так виноват... Но я спешил, поверь! Не от меня зависело...
— Ничего. Куда пойдем?
Глаза ее смотрели на него доверчиво. И ему вновь стало вдруг легко, так же, как вчера вечером, когда он ее провожал, словно все проблемы враз разрешились. Он забыл, что ему не следует появляться в людных местах.
— А куда хочешь! — сказал он весело. — Веди туда, где тебе нравится!