Поединок. Выпуск 7
Шрифт:
— Вы? — Телеграфистка их узнала. — Что–нибудь случилось?
— Ничего, — Антон постарался ее успокоить. — В ночь на шестое вы работали?
Кожухова беззвучно зашевелила губами.
— Дело в том… — принялся он объяснять. — В почтовом отделении писалось анонимное письмо. На телеграфном бланке…
— Анонимное?
— Я сейчас объясню. Вы сидели за окошком?
— Ничего не могу вспомнить. — Она поежилась. — Закурить найдется?
Антон достал «Беломор».
«Какой вред здоровью будущего ребенка!..» — вспомнил Денисов.
Теперь он отчетливо представил, какую роль должна была
«…Студентка из Ужгорода не курила! Жулик готовил комплимент: «Это так редко в наш испорченный век!..» Или что–то в этом роде. — Денисов продолжал моделировать поведение преступника, совершившего кражу на Казанском вокзале. — Потом он мог сказать: «Так трудно выбрать настоящую подругу жизни…» — Ему необходимо было, чтобы случайная попутчица сама вывела прогноз его будущего поведения, узнав, что он одинок и скромен…»
Денисов посмотрел на лестницу, где ждала Тулянинова.
«…И, если бы студентка не оставила портфель, упростив преступнику его задачу, часом позже, чтобы завладеть вещами, он наверняка предложил бы ей руку и сердце…»
— Конечно: едет много людей! — Антон был готов к тому, что Кожухова никого не вспомнит. — К тому же столько времени прошло!
«Они и термина такого не слыхали — «брачный аферист»! — подумал Денисов. — Для них он из прошлого века, из рассказов Чапека да фельетонов. И вероятность встречи с ним — не больше, чем столкновения с шальным метеоритом».
Денисов смотрел в бездумно–спокойное лицо с подкрашенными веками.
— Наверное, помните другого? — спросил он. — В бархатном пиджаке? — Вместо примет преступника Денисов намеренно давал приметы исчезнувшего Иванова.
— В шляпе?! — Кожухова улыбнулась. — Это же Павел! Работник МИДа!
— В ту ночь он уезжал?
— В Донецк. Вы бы так и сказали, что нужен Павел!
— Вы познакомились па почте?
— Ну! — Она затянулась.
Пока Антон уточнял детали, Денисов спустился этажом ниже. Тулянинова все слышала.
— Ничего не понимаю… — Люда развела руками. — Выходит, Павел врал?
Денисову показалось, она бесконечно устала.
— Вы поможете мне с билетами? Я уеду.
— В Красный Лиман?
— В Кривой Рог, к дяде.
— Не к родителям?
Она отвернулась.
«У подлецов поразительный нюх на сирот», — Денисов не раз в этом убеждался.
— Спуститесь, пожалуйста, вниз и подождите нас в машине, — попросил он.
«Значит, «Павел» надеялся заполучить и те деньги, что Туляниновой выслали из Кривого Рога, — размышлял Денисов. — В то время, когда она звонила несуществующим друзьям, чтобы пригласить их в «Прагу», преступник выкрал из камеры хранения вещи, а потом, видимо, ждал на станции метро «Коломенская». К счастью, они не встретились…»
Антон все еще разговаривал с телеграфисткой.
«Следующей жертвой должна была стать эта Кожухова… — подумал Денисов. — Преступник искал новые знакомства. Рыжая кассирша из Красного Лимана… Но та сразу отпала: ждала свекровь, возможно, носит кольцо. Он обратил внимание на Люду. Потом студентка на Казанском вокзале… — Одно не укладывалось в прокрустово ложе этой версии — анонимка. — Может, записка с угрозой, которую он сам себе послал, должна была объяснить его внезапное исчезновение? Отсрочить розыск? Ведь даже мы с Антоном поколебались, связав анонимку с несчастным случаем на Затонной улице».
Денисов дождался, когда дверь внизу тихо закрылась, поднялся к Антону.
Сабодаш не задавал новых вопросов: профессиональная этика, как понимал ее Антон, запрещала ему в отсутствие Денисова реализовать версию, принадлежащую другому. Он сразу замолчал, предоставив Денисову сделать это самому, так, как он сочтет нужным.
— Павел долго пробыл на почте? — спросил Денисов.
— Всю ночь.
— Влюбился?
Кожухова поправила волосы.
— Сражен наповал. — Она улыбнулась. — Труднее всего исцелить ту любовь, что вспыхнула с первого взгляда. Забыла, чьи слова…
«По крайней мере, Кожухова, кажется, не будет особенно удручена, когда все выяснится», — подумал Денисов.
— Вы пригласили Павла домой? — спросил он.
— Да.
— Познакомили с мамой…
— С отцом. Главный у нас — папа! Знакомая манера…
— Павел просил вашей руки?
— Предложил руку и сердце…
— Потом уехал в командировку и вернулся сегодня? — почти утвердительно спросил Денисов и насторожился: уже несколько секунд за дверью слышались негромкие шаги.
— Ночью.
— Папа оставил его ночевать?
— В кабинете. — Глаза под зелеными веками вспыхнули. — С утра он должен поехать за кольцами…
Сабодаш погасил «Беломор», но Денисов, не ожидая его, осторожно отстранив Кожухову, уже входил в квартиру.
ЭДУАРД ХЛЫСТАЛОВ
ПРИГОВОР
Утро в эту последнюю мартовскую субботу неожиданно выдалось очень холодное. Двадцать с лишним градусов. Снег уже успел растаять, от этого мороз кажется еще злее. Асфальт железом гудит под колесами автомашин. На таком морозе долго не задержишься, скорей бы добраться до теплого помещения. Кто бегом, кто быстрыми шагами — спешат на работу последние служащие. Рудик Крайнов поднял повыше воротник, запахнул потуже свой овчинный кожух и неторопливо зашагал по широкому тротуару огромного проспекта, снисходительно поглядывая из–под опущенного козырька меховой шапки на прохожих.
Несмотря на мороз, у магазина «Мелодия», как всегда, собралась традиционная толпа. Для неискушенного человека большая группа парней и девиц у входа в магазин могла показаться случайной, стихийной. Вот пришли молодые люди купить модную пластинку, не нашли подходящей и остановились переговариваясь. Однако Рудик знал, что большинство этих Шуриков, Додиков, Аликов, одетых как в униформу — в дубленки и джинсы, — спекулянты. Они пришли сюда специально, чтобы втридорога перепродать пластинки.
Естественно, они всегда при деньгах, могут и сами что–то купить. Если в магазине дефицит — они тут как тут. Скупят все. В очереди они всегда первые, свое вырвать умеют. А так — целыми днями ведут свои неторопливые разговоры о группах, солистах, подыскивают меломанов, готовых за «фирменный диск» заплатить бешеные деньги.