Поэты 1820-1830-х годов. Том 2

Тимофеев Алексей Васильевич

Не к тебе я лечу нарушать твои сны! Не певца я ищу, но могучей жены! В ней варяжская кровь моих светлых князей, Ольга спящая вновь пробудилася в ней! Ее стан величав — как сосна на холме, Под которым Синав позабыл о земле! Кудри спят на плечах снеговой белизны, Цвет лазурный в очах — Белозерской волны. И блистают лучом вдохновенья глаза — Не столь ярким огнем я Коростень сожгла! Но душа велика — как пустыни обзор, И как дно глубока моих Чудских озер! Она Ольгу одна постигает вполне И,

воспрянув от сна, воспоет обо мне! 1826

91. ХОРЫ ПЕРУНУ

Жрец, юноши и девы

Хор юношей

Владыка сидит на престоле громов, В руке его вихрь одичалый. Он молнию бросил в пучины валов, И море ударило в скалы, И волн его песнь от начала веков Великому — не умолкала.

Хор дев

Вокруг громовержца глубокая ночь, Светил угашенных могила. Луна — небосклона вечерняя дочь — Чело облаками затмила, И рушатся звезды сквозь черную ночь, Когда бытие им постыло.

Хор юношей

Владыка нисходит на землю в громах, И дрогнуло сердце природы: Завыли пещеры в бездонных горах, Эфира обрушились своды, Вселенную обвил клубящийся прах, И ужасом смолкли народы!

Жрец

Хор юношей и дев! Владыка бурный мира Не хочет защитить священного кумира,— Ему падением грозит надменный князь! С мольбами к небесам ваш вознесите глас.

Хор дев

Перуну отрадно теченье Днепра И Киева древние стены! В реке отражался лик бурный царя, Громами помечены стены; Перун не разлюбит теченья Днепра, Забудет ли Киева стены!

Жрец

Увы, настанет день — и близок день жестокой! — Когда заглохнет холм над бездною широкой И зарастет к нему давно пробитый след; Но прежде я склонюсь под игом тяжких лет.

Хор юношей

Кто дерзкий коснется преступной рукой Владыки, карателя мира? Как бурные тучи багровой грядой На край возлегают эфира, Мы ляжем костями, могильной стеной К подножью кумира!

Жрец

Широкого Днепра заплесневеют волны, Их вещий стихнет вой… Благоговенья полный, Придет ли славянин мольбою встретить день — Промчится в ужасе за ним Перуна тень!

Хор дев

К кому обратимся с горячей слезой, Бездомные матери, жены? Мы ветры насытим ничтожной мольбой, Развеются тщетные стоны, Когда он заснет над угасшей грозой И вихри сорвут его с трона!

Жрец

Падет великий град, и запустеют стены, Их населят толпы полночных привидений, Умолкнет навсегда народов мощный глас,— И смертный казнь сию один навлек на нас!

Хор юношей

Проснись, громовержец! В хранилище туч Есть стрелы на казнь преступленья! Змеею пусти свой убийственный луч И смертных смири дерзновенья! В громаде ль огнями упитанных туч Одной не найдешь для отмщенья?

Жрец

Хор юношей и дев! Моленье прекратите, Отчаянье толпы народной укротите! К нам милостив Перун: он вашим внял мольбам, Спасение пошлет отчаянным сынам!

Оба хора

Содвинь твои тучи в один океан, Клокочущий, бурный, гремящий, Сбери с твоих бурь молньеносную дань И в свиток вплети их палящий! И ветрам в добычу отдай океан И мир, пред погибелью спящий! 1826

92. <НАДПИСЬ НА СТАТУЕ АПОЛЛОНА>

О Аполлон! Поклонник твой Хотел помериться с тобой, Но оступился и упал. Ты горделивца наказал: Хотел пожертвовать рукой, Чтобы остался он с ногой. Зима 1827

93. <ПЕСНЬ ДЕРВИША ИЗ ДРАМЫ «БИТВА ПРИ ТИВЕРИАДЕ, ИЛИ ПАДЕНИЕ КРЕСТОНОСЦЕВ В ПАЛЕСТИНЕ»>

Аллах дает нам ночь и день, Чтоб прославлять его делами; Светило дня — его лишь тень — Виновных обличит лучами. Аллах керим! Аллах керим! Пред ним стоит Пророк в мольбах, И гром, готовый к пораженью, Он удержал в его руках, — Не искушай его терпенье! Аллах керим! Аллах керим! Здесь время на земле дано Для покаянья человеку. Страшитесь, улетит оно, Спешите с милостыней в Мекку! Аллах керим! Аллах керим! Лик обрати свой к Каабе [62] , Молись и будь готов! Кто знает, Что тайный рок судил тебе? Счастлив, кто смело рок встречает! Аллах керим! Аллах керим! Спасенным — рай, погибшим — ад! Сыны земные, трепещите,— Там все деянья обличат; Грехи раскаяньем сотрите! Аллах керим! Аллах керим! 1827

62

Святилище Мекки.

94. СМЕРТЬ ДАНТА

(Дант, изгнанный из отечества, скитаясь по всей Италии, нашел себе наконец последнее убежище во владениях герцога Равенны, которого дочь, прелестную Франческу, убитую ревнивым мужем, столь трогательно описал в V песни своего «Ада». Многие стихи, вложенные здесь в уста Данта, почерпнуты из его великолепной поэмы, в которой отражается весь характер певца, закаленный ужасами средних веков, но вместе с тем растворенный нежностию самых утонченных чувств.)

Действие в Равенне, в чертогах владетеля Гвида да Полента. Дант (умирающий на ложе), Полента.