Поезд для Анны Карениной

Васина Нина Степановна

Хрустов ухватил ее за волосы на затылке и отставил голову, вглядываясь в испуганные глаза. Звонок не умолкал.

– Иду, иду! – крикнула Ева, и Хрустову не осталось ничего другого, как пойти в дальнюю Комнату. Он прошел бесшумно возле кроватки с детьми, обреченно думая, что это ловушка, что старый служака в форме, конечно, может быть участковым, а вот здоровяк позади него точно увешан оружием. Вторая группа, значит, войдет в окно. Отстрельщик подошел к двери в комнату, достал оружие и поудобней обхватил металлическую ручку.

Щелкнули

замки, Ева открыла дверь и показала рукой в коридор. Мужчины вошли, участковый снял фуражку, рассматривая с удивлением стоящую перед ним в одной босоножке женщину.

– Поскольку мне чинились препятствия при посещении квартиры, я вынужден был обратиться к властям! – Боря занервничал, заметив удивление и восхищение участкового.

– Так ведь... – пробормотал тот, переступая с ноги на ногу.

– Чаю хотите? – спросила Ева и пошла не оглядываясь на кухню, сбросив резким движением ноги босоножку.

В кухне она села так, чтобы мужчины расположились лицом к ней и спиной к двери.

– А еще пораньше вы не могли прийти разбираться? – спросила она участкового, подперев голову руками и закрыв глаза. – Дети кричали всю ночь, я только что задремала, а тут вы.

Послышался странный шум, как будто уронили что-то тяжелое. Мужчины повернули головы назад.

– У меня подруга гостит, – зевнула Ева, – помогает пеленки стирать и гулять с детьми.

– Извините, – сказал участковый и повернулся к Боре:

– Это ваша жена?

– Да, – вздохнул Боря, – это моя так называемая жена, которая не пускает меня в квартиру, не дает общаться с детьми и распускает при случае руки! Я все указал в заявлении, подробно! – Боря постучал костяшками пальцев по столу, от чего Ева дернулась и распахнула глаза. – Кстати, я указал на противоправные действия в момент заключения брака!

Ева смотрела мимо него отрешенно, она как раз думала, почему бы Хрустову не выйти спокойно из квартиры, пока они в кухне, и всматривалась в темное пространство коридора.

– Как вас зовут? – спросила она вдруг, так и не посмотрев на Борю.

– Иван Ильич.

– Иван Ильич, у меня, оказывается, сахару нет. Будете чай без сахара? Я не могу из дома выйти никуда, близнецы все время кричат, я очень устала и хочу спать.

Участковый Иван Ильич объяснил, что пришел так рано по просьбе заявителя, потому как тот работает с восьми тридцати и хотел уладить этот вопрос с утра. Он предложил купить сахар и все что нужно и занести в течение дня.

– Я с удовольствием куплю сахар! – выпятил живот Боря и добавил:

– После работы.

Ева открыла кухонный стол, порылась там и достала сложенную вчетверо бумажку.

– Спасибо вам большое, я понимаю, что проблемы между мужем и женой в вашей работе самые рутинные, – она по-прежнему не замечала Борю Комлева, – прочтите, пожалуйста, и оставьте себе на случай, если мой муженек, который так спешит на работу, еще раз напишет вам какое-нибудь заявление.

Участковый развернул бумажку. Прочел ее внимательно два раза.

– Это

вы писали? – спросил он Борю. Боря протянул руку, но участковый листок убрал.

– Да, это писал я, – вздохнул Боря, – но прошу заметить, что написать я могу что угодно под давлением, когда тебе правую руку заведут за одно ухо, а левую ногу за другое! Закон должен соблюдаться! Я здесь прописан, в конце концов!

– Здесь вами написано, что вы не будете претендовать на эту квартиру, поскольку вам предоставлена для проживания площадь жены – двухкомнатная квартира в центре. Здесь также указано, что вы не обязуетесь материально поддерживать вашу жену в процессе воспитания детей. Это ваша подпись?

Боря молчал.

Участковый сложил бумажку и протянул ее Еве.

– До свидания, э...

– Ева Николаевна.

– Ева Николаевна, – кивнул он, – отдыхайте.

И вышел в коридор.

– Тебе лучше выйти с ним, все-таки представитель власти, – задумчиво сказала Ева в пространство.

И Боря поспешил. Хлопнула дверь.

Ева вскочила и подбежала к комнате, где спала Далила с сыном. Она постояла, прислушиваясь, и медленно повернула ручку двери. Не входя, Ева толкнула дверь от себя и, пока перед ней медленно разворачивалось пространство комнаты, быстро отметила пустую кровать Далилы и пустое разложенное кресло-кровать, в котором спал Кеша. Окно было закрыто. Ева тряхнула плечами, напрягая спину, и, чуть согнув ноги, стала боком входить в комнату, перемещаясь с пятки на носок. Она ждала нападения из-за двери, поэтому избежала удара большой деревянной коробкой с шахматами по лицу. Далила так резко замахнулась этой коробкой, что, не удержав равновесия, едва не упала. Сзади нее выглядывала перепуганная мордочка Кеши. Ева, заметив нападение, упала назад на руки, приготовив для захвата ноги. Именно ногами она и поддержала падающую Далилу.

Тяжело дыша, все трое сели на пол.

– Где отстрельщик? – спросила Ева.

– Ты разобралась с остальными? – В глазах Далилы холодным огнем светилась ярость. Она обхватила сына и прижала к себе.

– Да. Разобралась. Он ушел? – Ева оглянулась.

– Нет. Он сказал, что ему надо в шкаф. Мы его и засунули в шкаф.

Ева встала и открыла дверцу встроенного шкафа. Огромным тюком, обмотанный в белое покрывало и перевязанный разорванной простыней, с окровавленным лицом на нее упал Хрустов.

Ева с трудом удержалась на ногах. Она положила перемотанного отстрельщика на пол и уставилась на Далилу, приоткрыв рот.

– Это ты его?

– Это мы. С Кешей.

– Ты вырубила отстрельщика?

– А что, это еще никому не удавалось? Что ты на меня смотришь? Он медленно открывал дверь, ну как ты только что. Я так же стояла за дверью с шахматной коробкой. А Кеша отвлекал внимание. Как только дверь приоткрылась, Кеша выбежал на середину комнаты и стал прыгать.

– Я говорил: «Дяденька, не стреляй!..» – потому что у него был пистолет!