Поезд для Анны Карениной
Шрифт:
– Рассвет какой убойный, а, Илья Ильич! – Ева потянулась, оглядывая открытое пространство и залитый золотом горизонт.
– В каком смысле – убойный? – озадаченно спросил инспектор.
– Едем на место происшествия, – не ответила на его вопрос Ева.
– Для посещения места происшествия и выяснения точного места стоянки автомобиля в момент убийства необходимо присутствие главного свидетеля. В столь ранний час...
– А какая версия убийства указана у вас в рапорте? – перебила его Ева.
– Ограбление. В машине украден магнитофон.
Ева
– Два года, значит, – пробормотала Ева себе и спросила:
– В вашей машине есть телефон?
– Конечно, как не быть.
Ева Николаевна позвонила по названному инспектором номеру, терпеливо дождалась одиннадцатого гудка, потом сонный женский голос сказал: «Кто это?..» Представившись следователем по особо важным делам из Москвы, Ева предложила встретиться побыстрей для доверительной беседы на том самом месте, где был найден Ириной Акимовной убитый шофер.
– Как это – побыстрей? – удивилась женщина на том конце провода.
– Мы доедем туда минут через сорок.
– А я доеду туда не раньше десяти утра! – Трубку бросили.
Вот так и получилось, что около десяти часов, когда, пробежавшись и приняв душ, отстрельщик Хрустов вышел неспешно из дверей гостиницы.
Поджидая Диму, он ощутил сильное сердцебиение и, что его особенно удивило, – слюноотделение, разглядев неподалеку двух беседующих женщин. Одна из них – та, из-за которой его клиент прокусил губу и отбил коленки, – возмущалась и размахивала руками. А вторая смотрела, не слушая ее, на отстрельщика, слегка открыв рот от удивления.
Хрустов сглотнул слюну, отвернулся и постарался успокоиться. Он был с оружием.
Ева извинилась, проводила женщину к машине и быстро пошла к Хрустову, помахав приветственно рукой. Она подошла совсем близко, когда заметила сквозь стеклянные двери гостиницы выходящего Диму Куницына, – он, странночерно-волосый, что-то говорил человеку за стойкой, совсем рядом, по ту сторону стекла. Ева подбежала к Хрустову, сказала, что очень рада его видеть, что скучала, при этом она развернула Хрустова, встав спиной к стене и закрываясь им.
– Я тут подумала, – пробормотала она, обнимая Хрустова за шею и притягивая к себе, – подумала... Я подумала... Хрустов, ты где оружие держишь? – спросила она шепотом в наклоненное лицо.
Хрустов успел пробежаться руками по ее телу от подмышек до талии, выяснил, где она держит оружие, и растерянно соображал, что это такое происходит.
– Я тут тоже подумал на досуге. Ты мне кое-что должна. – Он прижал Еву покрепче к себе и поцеловал в губы длинным поцелуем.
Вышедший из дверей Дима Куницын осмотрел сначала улицу, повернулся, отыскивая Хрустова, и застыл. Он смотрел несколько секунд, потом отошел в сторону и отвернулся.
– Поняла, где мое оружие? – поинтересовался Хрустов, тяжело дыша.
– «Блендамед», а я «Жемчуг» люблю, – сказала Ева и не дала Хрустову оглянуться. – Слушай, тут такое дело. Ты сейчас на работе? Ладно, не отвечай, ясно, что на работе. Молодого-красивого водишь? Вы живете в этой гостинице?
Хрустов молчал, рассматривая ее лицо.
– Твой клиент, – продолжила Ева, – он не должен меня видеть. Я тоже на работе. Поработаем, Хрустов?
Хрустов удивленно вскинул брови.
– Скажи ему, чтобы не ждал, скажи – догонишь. Только меня не показывай.
– Я сейчас! – крикнул Хрустов Диме, повернувшись назад, и прижал голову женщины к груди, захватив рукой волосы. – Догоню.
Дима хмыкнул, повел головой, улыбаясь, и медленно пошел к небольшому кафе напротив.
Молодец! – сказала Ева. – Высунь немного язык... Вот так. Смотри, как надо целоваться.
Хрустов пробежался, догоняя Диму. Он был грустен и задумчив.
– Знакомая? – спросил Дима.
– Нет, так. Прохожая. Какие у меня здесь могут быть знакомые.
– Как это – прохожая? Что, вот эта... с такими ногами?
– Да. Зацепил, зажал, потискал немного. А что ты так удивляешься?
– Подожди, – Дима остановился и нашел глазами глаза Хрустова, – что ты тут грузишь, как это, зацепил-зажал?!
Хрустов вздохнул и огляделся, выбирая. Молодая женщина с большой хозяйственной сумкой не успела понять, что происходит. Ее дернул за руку и прижал к себе немолодой высокий мужчина. Со словами «Ну до чего же ты хороша!» он расцеловал ее в обе щеки и оттолкнул от себя.
– Приблизительно так. – На Диму он смотрел совершенно серьезно, с оттенком снисходительности. – Твое присутствие заразительно, – решил объяснить свое поведение Хрустов.
– Ну ты даешь! Я тоже сейчас...
– Не надо! – Диму взяли за руку повыше локтя. – У тебя так не получится. Мы потом не сбежим. Придется жениться!
На часах – половина первого. Ева Николаевна второй час копается в машине. Рядом сморкается инспектор Илья Ильич и рассказывает пошлые анекдоты оперуполномоченный Груздев, а попросту – Груздь.
– Водку пьете? – спросил он Еву. Она, задумавшись, смотрела сквозь него в открытые двери гаража и не ответила.
Гараж был милицейский. Машину пригнал Груздев, у которого на каждое слово имелся анекдот.
– Кстати, про водку! – обрадовался опер. – Едет один банкир ночью по городу и видит – стоит на проезжей части бутылка водки. Не остановлюсь, думает, засада!
– Значит, вас вызвали ночью в дом мэра... – задумалась Ева. – А тогда, ночью, машину осматривали?
– Едет он дальше!
– Я Осматривал, – кивнул Илья Ильич. – Поверхностно.
Ева села на маленький складной стульчик, вытирая руки тряпкой.
– А на проезжей части стоят две бутылки!
– Слушай, Груздь, сходи-ка ты, правда, за бутылкой. Загибаюсь. – Илья Ильич наконец чихнул и вытирал слезы.