Поезд для Анны Карениной

Васина Нина Степановна

– Ох и хороши! – восхитилась она не в силах отвести глаз.

– На таком всегда можно лететь чуть-чуть впереди рассвета, – кивнул летчик, – и чуть-чуть впереди себя.

Под брезентовым навесом прямо на поле стояли столы и дымилась полевая кухня. Перед Евой поставили тарелку и вывалили из огромного половника куски вареного мяса из кастрюли. Черными – в мазуте – пальцами молоденький солдат в фартуке захватил зелень из ведерка и посыпал ее мясо сверху.

– Спасибо, – пробормотала Ева, разглядывая свою тарелку.

– Ешь, не бойся, – к столу подошли два офицера в форме военных летчиков, один из них сел рядом с Евой, прижавшись к ее бедру своим. – Проднаряд. Из ближайшего совхоза пригнали коров на съедение. Аграрии-промышленники

призадумались, кормить-одевать точно будут. Обещали положить каждому служивому зарплату, исходя из количества иждивенцев в семье. А всего-то и надо было выставить себя полными кретинами и припугнуть атомной бомбой американцев. Чистый анекдот. Передернем затвор? – вдруг спросил он, не понижая голоса, повернув к Еве обветренное уставшее лицо.

Ева отложила ложку.

– Разрешите доложить, товарищ капитан, – встал ее летчик. – Приказано довезти старшего лейтенанта в целости и сохранности как можно быстрее.

– А пусть старший лейтенант сама и решит. Три с половиной минуты, больше не задержу.

Спасибо, в другой раз, – пробормотала Ева и встала. Она удивилась краске, залившей лицо. Мужчины тоже встали, провожая.

Женская ухоженная рука дрожащими пальцами тушит сигарету и тут же шарит в поисках пачки по столу. Настольная лампа слабо освещает только кусочек стола, вырезав его ярким пятном на зеленом плюше. Скомкав пустую пачку, женщина резко встает, отчего листы, которые она читала, падают врассыпную на пол. Женщина чертыхается, пошатываясь идет к двери, открывает ее и застывает, ослепленная резким ярким светом. У мужа Ирины Акимовны прием. Обсуждают сложную обстановку в стране, едят икру, запивают ее шампанским. Ирина, стараясь не натыкаться на предметы, проходит к столу по-шведски, забирает откупоренную бутылку, зачерпывает указательным пальцем икру из вазы и засовывает палец в рот. Муж Ирины Акимовны извиняется, подходит к жене и помогает ей вернуться в затемненную комнату.

– Прочла? – спрашивает он, помогая ей сесть.

– Прочла.

– Все поняла или объяснить?

– Я не поняла про сообщника. Потом объяснишь, у тебя сейчас люди.

– Я сразу объясню. По этому заключению московского следователя получается, что твоего шофера убил профессионал. А шофер не сопротивлялся, хотя я, как ты помнишь, тоже нанял профессионала. Вывод? У убийцы был сообщник. Или сообщница, которая отвлекала внимание. Подожди, не говори ничего. Самое неприятное в конце. Расследование этого дела отнимают у местной власти и поручают Федеральной службе безопасности. Мне было бы на все это наплевать, но обстановка сейчас в стране такая, что только место ничего не значит, нужно еще и доверие людей. Слухи в такой момент сделают столько же, сколько и оружие. А ведь ты не могла не знать! – Он нервно прошелся по комнате, пнув ногой подвернувшийся пуфик. – Ты не могла не видеть, как я устал за последние недели. Ты думаешь, почему я тебе охрану нанял? Меня подсиживали как могли, да еще с этим танкером, черт бы его побрал! Я уже сам не знаю, правильно ли сделал, забрав себе документы на него. Посадил бы сейчас председателя комиссии в министерстве, так ведь это бы значило огласку! Сколько ни посади, разве удержится на своем месте мэр города, когда у него такие начальники в министерстве! Все забудут этого старика чокнутого, будут помнить только название города и сумму! – Он подошел к жене, стал на колени и посмотрел ей в глаза. – Я до сих пор боюсь, что меня пристрелят за эти бумаги, я за тебя боюсь!

– Подожди. – Ирина потрогала пальцами виски. – Бумаги... На танкер...

– Ну скажи мне, только мне, я тебя умоляю. Как это случилось с шофером?

– Я... Я вышла в магазин и забыла сумочку, – пробормотала Ирина и закрыла лицо руками, потом резко развела их в стороны, растопырив пальцы. – Ты что, вполне серьезно допускаешь, что из-за этих бумажек

тебя могут убить? Свои? Своя же власть?

– А ты что, допускаешь, что я стою пятнадцать миллиардов и они позволят документации всплыть?

– Потеряй их, пожалуйста, потеряй их! – забормотала Ирина, схватив руки мужа.

– Ну да, а потом зарой голову в песок, да? Уж лучше побыстрей кому-нибудь официально отдать.

Ирина, так что там случилось с шофером? Прекрати пить. – Он отнял бутылку.

– Я пойду спать, – пробормотала женщина, вставая.

Ты не выйдешь из дома. Я приказал. До моего распоряжения, пока не расскажешь, что случилось. Можешь спать хоть неделю.

В гостиницу, где жили Дима с Хрустовым, въехала делегация китайцев. Лепечущие узкоглазые человечки стали клацать фотоаппаратами в холле, увидев Диму. Хрустов предусмотрительно уронил пару раз на пол ключ от номера и поднимал его не спеша, пряча лицо. Дима подхватил одной рукой китаянку, закружил ее и поцеловал.

– Так, что ли? – спросил он весело у Хрустова, догнав его.

– Тут еще важно, что сказать, чтоб не испугалась. Хотя тебе, наверное, ничего говорить не надо.

Они поднимались по лестнице. У окна на их этаже стоял невысокий мужчина, закрывая шляпой лицо.

– Стоять, – сказал тихо Хрустов и обошел застывшего Диму, прижимаясь к стене.

Мужчина у окна смотрел на ночную улицу не поворачиваясь, а когда он вытащил руки из карманов брюк, маленькие ладони запрятались в очень длинных рукавах пиджака. Хрустов остановился и не стал доставать оружие. Он повернулся к Диме, показал пальцем на странного человечка и провел у себя по груди, изображая выпуклости. Дима сначала нахмурился, потом кивнул и внимательно всмотрелся в темный силуэт. В этот момент мужчина повернулся к ним и задрал голову вверх, чтобы удобней было смотреть из-под огромной шляпы.

– Ты? – удивился Дима, разглядев заплаканное лицо.

– Я, – кивнула Ирина и внимательно посмотрела на Хрустова.

В номере Димы она сразу пошла в ванную, прислонилась спиной к стене и долгим взглядом изучала лицо Димы, пока он стоял над ней и молчал.

– Может, пойдем на улицу и там спокойно поговорим? – Дима не выдержал первый.

– Что, прослушки могут быть и в ванной? – Ирина открывала кран с водой.

– Не знаю, а что случилось?

– Все случилось, – сказала Ирина, – все, что могло в моей жизни случиться, случилось.

– Я не люблю загадок.

– Хорошо. Давай будем говорить открыто. Я принесла тебе документы на танкер.

– Шутишь? – Дима побледнел.

– Вот они. – Ирина расстегнула белую – не по росту мужскую – рубашку и вытащила прозрачную папку, которая закрывала ее живот слегка утопленная в брюки.

Дима, не сводя с нее удивленного взгляда, взял протянутую папку, потом оторвался от некрасивого напряженного лица женщины и посмотрел на документы.

– Мне нужно уйти на некоторое время, а ты побудь у меня. Лучше поспи, ты плохо выглядишь.

– Я плохо выгляжу, вот как? – Она вцепилась в Диму дрожащими руками. – Нет, радость моя, никуда ты не пойдешь, пока не скажешь, что теперь со мной будет. А раздумывать тебе – не больше минуты, потому что я жду тебя минут десять, приехала на такси – это еще полчаса, сколько? Сорок. Через час у мужа закончится прием, он проверит, хорошо ли запер женушку, а ее-то и нет! Тогда он откроет свой сейф. Сколько? Минут десять на все. Позвонит – еще немного времени, итого у нас с тобой на все про все не больше двух часов. Решай. Или ты сейчас бежишь передавать куда надо документы – это ты можешь успеть, но живым тебе из города не уйти. Или мы бежим сразу, вот так, как есть, вместе и немедленно. Пока не объявлена тревога по городу, я могу уговорить знакомого гаишника снять вертолет, на нем – до военного аэродрома, а там деньгами, угрозами, как-нибудь улетим. Только бы за границы нашего штата выбраться.