Поезд
Шрифт:
И она рассказала о том, что стервец проводник пытался ей всучить вагон не в санитарной норме. Правда, беда не беда – баки в туалетах текли. Она вентиль затянула, исправила.
– От паразит, а мне плакался, пассажиров направлял! – возмутился Вадим. – Думаю, ладно, пусть помидоры свои везет, раз санитар глаза на это закрыл, выпустил вагон в маршрут…
Елизар выразительно оглядел Вадима, тот умолк.
– А тут заявился слесарь-вагонник и браканул по ходам, – продолжала Магда. – Сообщил диспетчеру… Не слышали? По радио на весь парк, – она посмотрела на бутылку, которую выставил Вадим, перевела взгляд на Елизара.
Тот суетливо сунул руки в карманы, шмыгнул носом.
– Ко-о-гда они еще найдут новый вагон тебе, – виновато пробормотал Елизар. – Ищи-свищи… И раздеть-одеть вагон
– А вот парень нам поможет. Поможешь, парень? – Магда стрельнула глазами в Вадима.
Лицо Вадима одеревенело, словно его посадили в зубоврачебное кресло. Не задержись он на эти разнесчастные три минуты со своей бутылкой, гулять бы ему вольным казаком.
– Сами, сами! – Вадим вскочил на ноги. – Трое суток я не спал. Ни секунды больше в этом сарае. Или я его подожгу. – Одной рукой он сгреб ящик с помидорами, второй подхватил чемодан – и был таков…
Магда сунула голову в окно и резко, по-мальчишески свистнула.
– Его перевели к нам из сумасшедшего дома! Ты посмотри, как он бежит! – и, еще раз свистнув, спохватилась – надо действовать.
Первым делом необходимо перетащить все матрацы и одеяла…
Елизар завел колун под дверь, чтобы свободней было бегать из вагона в вагон, руки-то заняты. Матрацы на вид только послушные, а когда пытаешься их обхватить руками, беда просто. Одни ничего, смирные, другие все норовят развернуть свое душное тело, хлестнуть по ногам. И цепляются за каждую зацепку, особенно в тамбуре. Попробуй побегай с такими, перенеси почти сорок штук! С одеялами полегче: горкой сложишь да гляди, знай, под ноги.
– Равномерно раскидывай по купе, равномерно, – задыхаясь от бега, советовала Магда.
Да Елизар и сам знал, что тут куда попало не свалишь, – потом, когда надо будет затаскивать обратно в новый вагон, скажется самая малая неаккуратность…
Прошло то время, когда на путях отстоя ждали своего часа подменные вагоны при полной экипировке. И не надо было устраивать великого переселения. Да проводники и сами виноваты. Бывало, за какой-нибудь проступок переведут проводника в охрану запасных вагонов на месяц-два, а он и рад наказанию. Метнется на вокзал, где народу кутерьма непроглядная. Потолкается, поползает между тюками и чемоданами, – глядишь, возвращается в охраняемый вагон. Да не один: целая ватага с ним из тех, кому не досталось места в гостинице. Загонит их в купе, спите-ночуйте. С каждого по рублику, а то и два, если с предоставлением простыни и наволочки, за сервис, значит. Вот и собирает с вагона до полусотни в ночь. А такой вагон у него под охраной не один. Утром подметет-приберет, сильно мятую простыню водичкой спрыснет, под матрац подложит – она и разгладится для следующего постояльца… Все шло гладко, пока какой-то стервец с пьяных глаз пожар не устроил; вагон спалил сигаретой. А много ли вагону надо: пластик да поролон. Как свеча, растаял за двенадцать минут до самых ходовых тележек. Хорошо еще не в сцепке стоял. Полыхал, как пионерский костер. Кто в чем был, повыскакивали на мороз, двое, правда, не успели, угорели. Суд был, засудили проводника и ближайшее начальство, что сквозь пальцы глядело на заработки ночные, не без корысти, видно. Ну, сгоряча и отменили экипировку подменных вагонов. С тех пор и бегают проводники, как ошалелые, перетаскивают съемное имущество, если вдруг вагон браканут…
Магда согнала со лба повлажневшие пряди волос.
– Елизар, а Елизар?! Сигай к маневровому, уговори задержаться. Пусть минут десять постоит, покурит. Пока мы управимся.
Елизар понимал свою подругу с полуслова. Он шагнул в тамбур, открыл дверь. И вовремя. Пятясь задом, к вагону подкатывал маневровый тепловоз, ему и предстояло оттащить бракованный вагон. Елизар спрыгнул на полотно и бросился к тепловозу. Машинист с любопытством оглядел проводника и понимающе кивнул. Конечно, он потянет время: почему не помочь ребятам? Только вот как дежурный технического парка отнесется? Тот все видит на своем экране.
Елизар и поблагодарить не успел хорошего человека за участие, как заметил деповского осмотрщика, того самого, что забраковал вагон. Надежда проснулась в душе Елизара. Может, удастся его уговорить? Достаточно приставить палочку, и вместо пятого месяца срок технической ревизии вагона переместится на шестой месяц, июнь. Одна палочка белой краской на трафарете. Был бы плановый ремонт вагона – другой вопрос, с плановым шутки плохие, комиссия решает, а техническая ревизия никого еще не пугала, тем более если отсрочить на один лишь месяц.
– Ты меня под суд не толкай, ясно?! – заорал осмотрщик на Елизара. – Ыш, какой указчик выискался! Вам, проводникам, лишь бы с полки не сползать…
Ох и взвился в душе Елизар. Ему бы проводниковского хлебушка поесть, осмотрщику этому! Но сдержался Елизар, смолчал. Ясно, что такого хмыря, как этот осмотрщик, на кривой кобыле не объедешь. Видно, настроение у него чем-то подпорчено, раз так колготится из-за ерундовой просьбы. Только и позволил себе Елизар, что сплюнуть смачно на гравий в знак презрения, и поспешил обратно. Ох и служба окаянная, все не как у людей. И не виноват вроде, а спрос с них, с проводников, будто они и есть главные закоперщики всех неурядиц на дороге…
К полудню в багажном отделении вокзала клиентура заметно редела, и появление старика в светлом плаще со старомодными узорными погончиками привлекло внимание.
Весовщица Галина вспомнила, что в последнее ее дежурство старик долго и недоверчиво расспрашивал об условиях отправления багажа. Все нервы вымотал. Кажется, проще пареной репы: доставил багаж, предъявил билет, оформил квитанцию, оплатил и гуляй себе… Старик все дознавался, почему не надо предъявлять паспорта. Привыкли, что всюду у них паспорт требуют, по каждой чепуховине. Иначе неуверенность душу томит – не обманули бы, не украли, пойди докажи потом без паспорта…
Галина и сама не знала, почему появление старика вывело ее из себя. Вероятно, все из-за настроения. А настроение у Галины сегодня было неважное. После утренней планерки подошла к начальнику службы, поинтересовалась: дали ход ее заявлению или застопорили. Хотела Галина работу поменять, в камеру хранения перевестись. Отказал ей начальник. Мол, в камере хранения работа не женская, за смену, считай, около пяти тонн перелопатить придется. Так ведь и заработок какой! Не с оклада же они, кладовщики, такие круглорожие и мускулистые? За место свое держатся. Другой стоит за решеткой камеры хранения, словно журнал мод рекламирует. И не из пижонства, просто иного тряпья у него нет. А тот, кто работает в халате несвежем или в пиджачке засаленном, так он или алиментщик крутой, или просто человек к себе равнодушный. Но таких все меньше остается в камерах хранения, одолевают их молодые кадры с высшим образованием, есть, которые и в аспирантуре учатся. Раз один оставил в подсобке книгу, так вообще на английском языке вся. Вот куда образование шагнуло, в камеру хранения при вокзале… Галине с ними не равняться – едва шесть классов одолела, судьба так сложилась. Однажды подменяла она приемщика из третьей кладовой. Летом, в самый разгар перевозок. Все следила, чтобы не произошла распарка, чтобы номерок, который клиент на руки получает, спаривался с номерком, что на чемодан цепляешь. И хватило ей для этого дела своих шести классов, обошлась без аспирантуры. Правда, руки и спина к концу дня одеревенели. Ну и что?! Зато одна смена работы подкинула почти половину месячной зарплаты весовщика. Сколько она тогда по уговору чемоданов и ящиков понаставила, боком продиралась по камере хранения.
Но не подвела она тогда службу, справилась с этой «мужской работой», почему же сейчас начальство сомневается? А может, не с той стороны подъехала? Говорили ей бывалые люди: поначалу надо маслом сковороду смазать, потом блины печь. Что она сунулась сдуру со своим заявлением, что у нее, лапа где-нибудь есть волосатая, поддержка? Или сама она персона-танк – есть такие, любую преграду перемолотят, во всех приемных стены оботрут, всем начальникам письма разошлют, а своего добьются. А такие, как она, Галина, серые мышки, должны хоженой тропой шлепать с ценным пакетом в сумочке. Нет денег – одолжила бы где, с будущих доходов и вернула. Подумаешь, умники, Галина и сама знала, что тропа эта безотказная. Да как-то на нее вступать совестно. И боязно, если честно. Что она, придет в кабинет и деньги протянет? А если начальник ее вышвырнет за дверь или милицию вызовет?