Поезд
Шрифт:
– Накось! – Счетовод сложил дулю, на удивление крупную для его сухонького кулачка, и сунул под нос изумленному ревизору. – Ты когда-нибудь видел, чтобы на нашей Кедровке билеты продавали, а? Все проводникам платим. У нас и окошко заколотили досками.
– Меня это не касается! – закричал ревизор, отводя в сторону лицо. – Езжай до Сосновки, там и садись в поезд по закону.
– До Сосновки?! А на чем, на ишаке?
– На попутке, как все. Заплатишь штраф, сразу найдешь, на чем… И убери лапу, болван! Я тебя еще за хулиганство привлеку!
Ревизор вскочил и принялся выталкивать счетовода из
– Видал я таких матросов! – басил ревизор. – В коридоре дожидайся своей кары!
– Не пихайся! – взвизгнул счетовод. – Так тебя звездану, своих не узнаешь, пихала!
– Это кого ты звезданешь?! Представителя власти?
– Тебя и звездану! – орал счетовод, цепляясь за каждую загогулину в купе.
– Ну, звездани! Ну! Звездани!
– И звездану!
Скандал набирал обороты.
В коридор повыскакивали пассажиры. Пытаясь выяснить причину такого шума, они еще больше сгущали обстановку. Кто-то пустил слух, что поймали дорожного вора. Это внесло свежую струю в общий гвалт.
– Ах ты, ворюга! – кричал счетоводу каждый, кому удавалось прорваться сквозь заслон.
– Граждане! Успокойтесь, – увещевал Елизар. – Никакой он не ворюга, он – счетовод.
– Счетовод?! – подхватил какой-то пассажир. – У нас тоже был счетовод. Пять лет получил с поражением.
– Он честный счетовод, – поддержал Гайфулла. – Разойдитесь.
Только Серега Войтюк молчал. Он еще не терял надежды уломать Косилку и подавал взглядом знаки теткам, чтобы не раздражали ревизора. Тетки его не понимали, но тем не менее притихли и поглядывали на Серегу с надеждой…
В это время случилось нечто совершенно невероятное.
– Ты что делаешь?! – От волнения Куприян Степанович даже осип. – Понимаешь, что ты делаешь? Под суд захотела, да? – он бросился к Магде. 3 – Так занимался же, Аполлон Николаевич! Честно занимался… Вы когда-нибудь попадали, скажем, в инстанцию, где надо что-то согласовать, что-то утвердить? Разумный, нужный проект утвердить! Из-за этих инстанций я и сбежал. Когда смотрят на тебя чистыми глазами и говорят на белое – черное. Или ничего не говорят – молчат! Умолкают сразу после того, как сойдут с трибуны, где призывали всех творить добро. Я подловил однажды такого оратора после выступления. Подошел и говорю: «Подпишите, завод может остановиться. Вы только что говорили о том, что завод не должен останавливаться!»…Не подписал, подлец. В туалет убежал. И как провалился в унитаз. Я и уволился. Пошел в проводники, сам себе хозяин. А ведь и я не без роду-племени. Отец – известный хирург, мать поет в опере. Вполне обеспеченные люди. Да и я неплохо зарабатывал. А бросил все, ушел под начальство человека, который сам все решает…
В дверях, с разинутыми от удивления ртами, торчали головы почти всех участников перепалки.
– Что делаю? Не видишь? – спокойно произнесла Магда. – Ты накалякал, а я рву.
Куприян Степанович крутил головой, колючие его глаза от испуга округлились. Казалось, его фигура расползается по тесному пространству купе, подобно перебродившему тесту, и вот-вот поглотит Магду своей студенистой массой…
Из-под мышки поднятой для удара руки ревизора в купе протиснулся
– Только тронь ее, попробуй! – розовые уши Елизара пылали безрассудной отвагой. – Только попробуй!
– Что тронь, что тронь? – чуть ли не плача выдавил ревизор. – Понимаешь, что она натворила, дура! Как я теперь отвечу? Листы-то подотчетные.
– Ага! Боишься?! – радостно воскликнула Магда – Так я и знала. На испуг хотел нас взять, да? Самозванец ты сегодня, а не ревизор!
– То есть как самозванец? – растерялся Куприян Степанович. Видно, Магда чем-то его сильно задела.
– Покажи свой открытый лист?! По какому такому приказу и графику ты досмотр производишь сегодня? Ну?! Где твой открытый лист?
Вопрос Магды явно застал ревизора врасплох.
– Какое ты имеешь право требовать мой открытый лист?! Кто ты есть?! – взвился Куприян Степанович с белыми от гнева глазами.
– А какое ты имеешь право проводить ревизию без начальника поезда? Или доверенного лица от нашей бригады? Где они?! Ага… То-то. Была бы нормальная ревизия, по закону, вы б не шастали одни со своим дружком… Где он, кстати? А ну-ка давай-ка его сюда, Елизар. Сейчас сдадим их на станции. Думают, если в кармане удостоверение, значит, что хотят, то и делают. Думают, мы законов не знаем…
В обомлевшей толпе, что закупорила дверной проем, произошло движение. И через мгновение Серега Войтюк объявил, что «ассистента» и след простыл.
– Ага! – воскликнула Магда. – Чует лиса, чью куру стянула. Убежал твой напарник, Куприян Степанович, ловчее оказался, – засмеялась Магда. – Эх вы… Ну сняли бы по своей трешке с вагона и отвалили, как всегда. А то вон какой шорох навели. Санитарную книжку подавай, суд буду вершить… Сам себя обхитрил! – злорадно торопилась Магда, пока ревизор возился с плащом, куда-то задевался рукав в теснотище.
– Попомнишь эту встречу, Магда Сергеевна… Железку не объедешь, все равно встретимся, когда при исполнении буду, – бормотал ревизор, тараща глупые и злые глаза. – А то устроила тут купе свиданий. Вон сколько мужиков нагнала.
– За это и по мордасам можно заработать, – всерьез проговорила Магда.
– И пух-перья пощипать, – вставил уязвленный Елизар.
– Ну-ну! – Ревизор не прятал испуга. – Геть с дороги!
Он продрался в коридор и выдернул следом свою сумку…
– Ворон ворона в глаз клюнул! – духовито обронил ершистый счетовод ничего не понимающим теткам. – Есть охота, спасу нет. Всегда – как годовой отчет или неприятности какие – аппетит разыгрывается.
– Коль все обойдется, пойдем накормим тебя, – произнесла гражданка в бигуди. Вторая согласно кивнула и добавила тепло: – Защитник ты наш.
– Ступайте, ступайте! – прикрикнул Серега. – Я сейчас иду.
– Ишь, раскомандовался, – буркнула та, что в бигуди, и пошла вдоль коридора, обтирая широкими бедрами стены.
Следом потянулась и вторая женщина, ухватив за руку, точно ребенка, маленького счетовода…
Стоящие в дверях купе пассажиры глядели с подозрением им в след – так всегда смотрят на безбилетников те, кто имеет законный билет. Толком не зная, в чем дело, они, по гаденькой людской манере, вполголоса обсуждали эту троицу. Кто-то ж должен быть виноват, если вагон чуть ли не полчаса ходуном ходил от криков.