Поэзия Крыма. Сборник стихов русских поэтов

Сборник

В. Стражев

* * *

Олеандр опьяняет пьяный.Тише вздохи волны у прибрежных камней.Ночь идет – и Ай-Петри зубцыГорделиво надели венцыВ золоте заката.Тьма легла по уютам лощин.С минарета унывно воззвал муэззин —И без отклика сгинул в тишиПлач пустынной, покорной души,В золоте заката.Словно сон многоскорбной земли,На краю окоема плывут корабли…Не из дальних ли, сказочных стран.Он идет, этот сон-караван,В золоте заката?

* * *

Ты помнишь ли алые маки?У ног дымился легкий прах.На сердце не было печали.Мы шли тропинкою в горах,И маки алые мы рвали.В воздушно-голубых поляхЗвенели золотые струны.Мы были в солнце и цветах.Мы были дерзновенно юны.Сверкнула ширь – на крутизне,Открылись нам и даль, и море,И горы в дымной пелене,И небо в солнечном просторе.И нам казалось: мы во сне…Нас чары маков опьянили,На диком камне, в вышине,Мы в синей бездне плыли, плыли.Ты помнишь ли алые маки?

Граф А. Толстой

IНад неприступной крутизноюПовис

туманный небосклон;Там гор зубчатою стеноюОт юга север отделен.Там ночь и снег; там враг веселья,Седой зимы сердитый богИграет вьюгой и метелью,Ярясь, уста примкнул к ущельюИ воет в их гранитный рог.Но здесь благоухают розы;Бессильно вихрем снеговым,Сюда он шлет свои угрозы —Цветущий берег невредим.Над ним весна младая веет,И лавр, Дианою храним,В лучах полудня зеленеетНад морем вечно голубым.IIКлонить к лени полдень жгучий,Замер в листьях каждый звук,В розе пышной и пахучей,Нежась, спит блестящий жук;А из камня вытекая,Однозвучен и гремуч,Говорит, не умолкая,И поет нагорный ключ..IIIВсесильной волею Аллаха,Дающего нам зной и снег,Мы возвратились с ЧатырдагаБлагополучно на ночлег.Все на лицо, все без увечья —Что значит ловкость человечья!А, признаюсь, когда мы тамПолзли, как мухи, по скалам,То мне немного было жутко:Сорваться вниз плохая шутка!– Гуссейн! Послушай, помогиСтащить мне эти сапоги,Они потрескались от жара;Да что не видно самовара?Сходи за ним. А ты, Али,Костер скорее запали!Постелем скатерти у моря,Достанем ром, заварим чай,И все возляжем на простореСмотреть, как пламя, с ночью споря,Померкнет, вспыхнет невзначайИ озарит до половиныДубов зеленые вершины,Песчаный берег, водопад,Крутых утесов грозный ряд,От пены белый и ревущий,Из мрака выбежавший валИ перепутанного плющаКонцы, висящие со скал.IVТы помнишь ли вечер, как море шумело,В шиповник пел соловей,Душистые ветки акации белойКачались на шляпе твоей?Меж камней, обросших густым виноградом,Дорога была так узка;В молчанье над морем мы ехали рядом,С рукою сходилась рука!Ты так на седле нагибалась красиво,Ты алый шиповник рвала;Буланой лошадки косматую гривуС любовью ты им убрала.Одежды твоей непослушные складкиЦеплялись за ветки, а тыБеспечно смеялась – цветы на лошадке,В руках и на шляпе цветы.Ты помнишь ли рев дождевого потокаИ пену, и брызги кругом?И как наше горе казалось далеко,И как мы забыли о нем!VВы все любуетесь на скалы,Одна природа вас манит,И возмущает вас немалоМой деревенский аппетит.Но взгляд мой здесь иного рода;Во мне лицеприятья нет:Ужели вишни не природа,И тот, кто ест их, не поэт?Нет, нет, названия вандалаОт вас никак я не приму:И Ифегения едала,Когда она была в Крыму!VIТуман встает на дне стремнин;Среди полуночной прохладыСильнее пахнет дикий тмин,Гремят слышнее водопады.Как ослепительна луна,Как гор очерчены вершины!В сребристом сумраке виднаВнизу Байдарская долина.Над нами светят небеса,Чернеет бездна перед нами,Дрожит блестящая росаНа листьях крупными слезами…Душе легко; не слышу яОков земного бытия;Нет места страху, ни надежде —Что будет впредь, что было прежде —Мне все равно – и что меняВсегда как цепь к земле тянуло,Исчезло все с тревогой дня,Все в лунном блеск потонуло.Куда же мысль унесена,Что ей так видится дремливо?Не средь волшебного ли снаМы едем вместе вдоль обрыва?Ты ль это, робости полна,Ко мне склонилась молчаливо?Ужель я вижу не во сне,Как звезды блещут в вышине,Как конь ступает осторожно,Как дышит грудь твоя тревожно?Иль при обманчивой луне,Меня лишь дразнит призрак ложный,И это сон? О, если б мнеПроснуться было невозможно!VIIКак чудесно хороши вы,Южной ночи красоты:Моря синего заливы,Лавры, скалы и цветы!Но мешает мне немножкоЖизнью жить средь этих странСкорпион, сороконожкаИ фигуры англичан.XТяжел наш путь; твой бедный мулУстал топтать терновник злобный;Взгляни наверх: то не аул,Гнезду орлиному подобный,То целый город; смолкнул гулНародных празднеств и торговли,И ветер тления подулНа Богом проклятая кровли.Во дни глубокой старины(Гласят народные скрижали),Во дни неволи и печали,Сюда Израиля сыныОт ига чуждого бежали,И град возник на высях гор.Забыв отцов своих позорИ горький плен Ерусалима,Здесь мирно жили Караимы,Но ждал их давний приговор —И пала тяжесть Божья гневаНа ветвь караемого древа.И город вымер. Здесь и тамОстатки башен по стенам,Кривые улицы, кладбища.Пещеры, рытые в скалах,Давно безлюдные жилища,Обломки, камни, пыль и прах,Где взор отрады не находить;Две-три семьи как тени бродятСредь голых стен; но дорогиДля них родные очагиИ храм отцов, от моха черный,Над коим плавные круги,Паря, чертит орел нагорный.XIГде светлый ключ, спускаясь вниз,По серым камням точит слезы,Ползут на черный кипарисГроздями пурпурные розы.Сюда когда-то, в жгучий зной,Под темнолиственные лавры,Бежали львы на водопойИ буропегие кентавры:С козлом бодался здесь сатир,Вакханки с криками и смехомСвершали виноградный пир,И хор тимпанов, флейт и лирСливался шумно с дальних эхом.На той скале Дианы храмХранила девственная жрица,А здесь, над морем, по ночамПлыла богини колесница…Но уж не та теперь пора:Где был заветный лес Дианы,Там слышны звуки топора,Грохочут вражьи барабаны;И все прошло, нигде следаНе видно Греции счастливой:Без тайны лес, без плясок нивы,Без песней пестрые стадаПасет татарин молчаливый…XIIСолнце жжет; перед грозоюИзменился моря вид:Засверкал меж бирюзоюИзумруд и малахит.Здесь на камне буду ждать я,Как, вздымая корабли,Море бросится в объятьяИзнывающей земли,И, покрытый пеной белой,Утомясь, влюбленный бог,Снова ляжет онемелый,У твоих, Таврида, ног.XIIIСмотри, все ближе, с двух сторонНас обнимает лес дремучий,Глубоким мраком полон он,Как будто набежали тучи,Иль меж деревьев вековыхНас ночь безвременно застигла;Лишь солнце сыплет через нихМестами огненные иглы.Зубчатый клен, и гладкий бук,И твердый граб, и дуб корнистый,Вторит подков железный звукСредь гама птичьего и свиста;И ходит трепетная смесьПолутеней в прохлад мглистой,И чует грудь, как воздух весьПропитан сыростью душистой.Вон там украдкой слабый лучСкользит по липе, мхом одетой,И дятла стук, и близко где-тоЖурчит в траве незримый ключ…XIVПривал. Дымяся, огонекТрещит под таганом дорожным;Пасутся кони, и далекВесь мир с его волненьем ложным,Здесь долго б я с тобою могМечтать о счастии возможном!Но, очи грустно опустивИ наклоняясь над крутизною,Ты, молча, смотришь на залив,Окружена зеленой мглою…Скажи, о чем твоя печаль?Не той ли думой ты томима,Что счастье, как морская даль,Бежит от нас неуловимо?Нет, не догнать его уж нам!Но в жизни есть еще отрады;Не для тебя ли по скаламБегут и брызжут водопады?Не для тебя ль, в ночнойВчера цветы благоухали?Из синих волн не для тебя лиВосходят солнечные дни?А этот вечер? О, взгляни,Какое мирное сиянье!Не слышно в листьях трепетанья,Недвижно море; корабли,Как точки белые вдали,Едва скользят, в пространстве тая;Какая тишина святаяЦарит кругом! Нисходит к намКак бы предчувствие чего-то;В ущельях ночь; в тумане тамДымится сизое болото,И все обрывы по краямГорят вечерней позолотой…

С. Сафонов

Из Крымского альбома

Не грезил я, о нет, ведь наяву то было:Немые до небес, угрюмо и унылоВздымались к облакам громады диких скал,А у подошвы жил залив с его прибоем,И пену на песок с зловещим, тихим воем,Волнуясь и кипя, порывисто плескал.Прижавшись у скалы, на камне, боязливо,Я слушал гул волны, я видел даль залива —И знал, что я один, совсем один сейчас,Что небо только мне простор свой открывает,Что море для меня шумит – не умолкает,И что никто, никто не разделяет нас.И было слышно мне, какой холодной дрожьюМой камень трепетал, когда к его подножьюБросался, пенясь, вал, чтобы отпрянуть вновь…Шли тихо гряды туч, громадные, как горы…Я так казался мал, без силы, без опоры,Что занимался дух и застывала кровь!..К тебе, природа-мать, я нес свои тревоги,Ждал ласки от тебя, но холодны, но строгиОстались для меня заветные черты…И только груды скал прибою отвечали:Безумец, в мире нет ни счастья, ни печали.Мы немы для небес… И нем для них и ты…

Д. Стахеев

* * *

Туманный день. С рассвета в облакахФруктовые сады во глубине долины,И гор Таврических далекие вершины,И их глава – угрюмый Чатырдаг.Нет вида чудного, той дивной панорамыДолины гор и зелени садов,Живой картины той, которой рама —Безоблачных небес синеющий покров.В тумане спрятались и те руины башен,Которыми давно, в прошедшие века,Старинный Алустон врагам своим был страшен,И стен его была твердыня высока.Не видно ничего, и тишь кругом немая,И только слышится морской волны прибой,Когда она, дробясь и пену рассыпая,На берег плещется одна вслед за другой…Вдруг легкий ветерок, – и вот уж видно море,Судов и кораблей плывущих парусаИ дальний горизонт, где вольно на простореС морскою синевой слилися небеса;Взглянул назад – и чудо! Гор вершиныИ даже склоны их – стоят на облакахИ гордо высятся над сумрачной долиной,Как замки грозные там – где-то в небесах…

* * *

Мы плывем по глади зыбкой,Воздух ясен, ветер спит.Зорька позднею улыбкойЧуть-чуть по морю скользить.По зеркальной моря сталиВсколыхнулася вода,То дельфины заигралиИ исчезли без следа.Далеко в тумане мглистомЧуть виднеется дымок,Вот на берег скалистомЗасветился огонек.Мгла густеет, даль незрима,На скал береговойЧайки дремлют недвижимо,Ширь, безмолвье и покой!И над всем – над лодкой нашейИ над мглой, где дым исчез —Опрокинутою чашейТемно синий свод небес.

* * *

Когда в ноябрьские туманыИ дождь, и холод вас томит,И снегом стелются поляны,И ветер воет и свистит;Когда у вас бушует вьюга,Из рек кует мосты мороз, —Тогда мы здесь, под солнцем юга,Окружены цветами роз;Тогда мы здесь, любуясь моремИ волн его следя прибой,О лучшей участи не спорим,Благословляя жребий свой.Мудрец сказал: «смерть жизни краше»,И прав он: скорбью жизнь гнетет;Но видит Бог страданья нашиИ верный счет скорбям ведет.И как металл в горниле жгучемКуется, превращаясь в сталь,Так смертный скорбью жизни мучим,Идет к бессмертью чрез печаль.

А. Чумаченко

* * *

Лиловою дымкою одетыйАй-Петри с зубчатой вершинойСтоит, как остатки развалин,Над тихой, уснувшей землей.На нем еще отблески света,Но сумрак повис над долиной,И нежен, красиво-печаленЗемли предвечерний покой.Уж первые светлые звездыДрожат опрокинуты в море,Уставшем от блеска дневногоИ слившимся с далью небес;И птицы вернулися в гнезда,И вспыхнул маяк в Ай-Тодоре,И близок приход голубого,Желанного мига чудес…Быть может теперь над землеюПроходит неслышно меж намиПрекрасное светлое счастьеО нем позабывших людейИ ждет, чтобы сильной душою,Охваченный вещими снами,Позвал его творческой властьюНа землю из мира теней.

О. Чумина

Из южных набросков

I

Змеится лентою дорога:Направо – моря синева,Налево яркая листваВдоль каменистого отрогаПовисла цепкою лозой,И камни к камням, словно братья,Простерли дружески объятья.И тут же светлою слезойИз-под скалы вода сочитсяИ струйкою звенящей мчится.Там кипарисы вознеслисьЧелом в сияющую высь,И лавр зелено-золотистый,Каштан цветущий и ветвистый —Лишь оттеняют их красу.Береговую полосуОни хранят, как стражи моря —Вечно зеленый мавзолей,Внимая дивной песне горя,Когда прибой бушует злой,Внимая радостным напевам,Когда под солнечным пригревомИграют волны, и светлоСверкают пеною жемчужной,И все кругом в природе южной,Все, кроме камня – расцвело.

II

Notturno

Ночною тьмой оделись дали,И капли редкие дождя,Сухую почву бороздя,Почти бесшумно упадали,И Одалар с Медведь-горойКак бы закутались чадрой.Царила тишь волшебной сказки;Лишь теплый ветер, полный ласки,Разгоряченного лицаКасался нежно и несмело,А море, море без концаВо тьме незримое шумело, —И плеск дождя, и шум валов —Звучали песнею без слов.