Поэзия народов СССР XIX – начала XX века

Коллектив авторов

_1908.

СЕГОДНЯ ПРАЗДНИК

Стремится весть быстрей, быстрей; сегодня праздник, праздник! Откуда радость у людей? Сегодня праздник, праздник! Сегодня каждый окрылен каким-то светлым чувством. Мой саз играет веселей: сегодня праздник, праздник! Смотрю на солнце: хорошо! Наряд надело новый, И ярче свет его лучей: сегодня праздник, праздник! Вдыхаю дивный аромат, — мир сделался моложе, Благоуханнее, свежей: сегодня праздник, праздник! Богатый обнял бедняка. Подумал я невольно: Расчувствовался богатей, — сегодня праздник, праздник! Стою на берегу реки, воде внимаю шумной, Она волнуется сильней: сегодня праздник, праздник! И

ветер праздничного дня мне тихо-тихо шепчет: «Тревоги прежние развей: сегодня праздник, праздник!»

₁₉₀₈

ЛЮБОВЬ

Без дождя поникнет колос и погибнет вешний цвет, — Как стихи писать, коль рядом вдохновительницы нет? Кто красой своей подруги не был щедро вдохновлен? Пушкин, Лермонтов, иль Байрон, иль другой какой поэт? Ломтик мяса бесполезный — сердце, чуждое любви, Сердце, что сладчайшей раны не хранит глубокий след. Жемчугом твоей улыбки озарил я этот стих. Разве сам не засверкал он, словно жемчуг-самоцвет? Всех татарских стихотворцев обогнать могу легко Я, бичом любви гонимый, я, страдавший столько лет. Скажут: «Будь рабом любимой!» Я охотно соглашусь. Скажут: «Будь владыкой мира!» — «Нет!» — воскликну я в ответ. Кто, как я, знаком с томленьем, с вечной жаждою души? Мук бессонных скрытый пламень каждой строчкою воспет. И Меджнуна и Фархада я в любви опередил — Так заря опережает солнца утреннего свет.

₁₉₀₈

МОЯ ЗВЕЗДА

Как ни жесток к нам этот мир, он запугать не может нас, Где надо плакать — я смеюсь, не опускаю хмуро глаз. Пусть жизнь моя, как ночь, темна, не жду ни солнца, ни луны. Я благодарен и за то, что звезды в небе мне видны. Я ощущаю тяжесть рук, прикосновенье черных сил, Но враг мой в сердце у меня святой звезды не погасил. Нет, нет, горит моя звезда, не меркнет отблеск золотой, И несомненно, хоть один заблудший той спасен звездой. Пускай шайтаны слезы льют, пусть кровью плачут день и ночь, Ведь я оставлю светлый след, когда уйду из жизни прочь. Звездятся в сердце у меня надежды, радости, тоска, Навеки сердцу моему звезда священная близка.

₁₉₀₉

КНИГА

Когда душа измучится в борьбе, Когда я ненавистен сам себе, Когда я места в мире не найду И, утомясь, проклятье шлю судьбе; Когда за горем — горе у дверей И ясный день ненастной тьмы темней; Когда сквозь слезы белый свет не мил, Когда не станет сил в душе моей, — Тогда я в книгу устремляю взгляд, Нетленные страницы шелестят. Я исцелен, я счастлив, я живу, Я пью тебя, отрада из отрад. И слово, мной прочтенное тогда, Встает, как путеводная звезда, Бесстрашно сердце, радостна душа, И суета вседневная чужда. И, вновь рожденный чистою мечтой, «Спасибо» говорю я книге той. И, распрямленный верою в себя, Я вдаль гляжу с надеждою святой.

₁₉₀₉

КОЛЕБАНИЯ И СОМНЕНИЯ

Чуть я шорох где заслышу, страх мне сердце обожжет, Все мне думается, совесть упрекнуть меня идет. Ни с утра не вижу дела, ни в вечерней тишине, С указаньем, что мне делать, лишь злой дух идет ко мне. Что свершил на этом свете? Право, не на что взглянуть! Только ясно мне, что где-то мимо — настоящий путь. В песне есть ли толк народу, не пойму я никогда. Кто? Шайтан иль ангел света с песнями идет сюда? А профессию поэта, видно, мне дано узнать: Что ни год — то новый сборник у меня идет в печать. Все несносно мне, и в сердце ощущаю ада зной. Лишь когда стихи слагаю, райский страж идет за мной. Стихотворная страница лучше всех блаженных снов, Сад она, откуда слышен райской девы нежный зов. Но, когда стихи печатать наступает грозный час, Я свое поставить

имя не желаю напоказ. Напечатанное видя, недоволен я собой, Все, что в них несовершенно, вечно злой идет гурьбой. Иногда я на любое счастие надежды рву, И тогда звезда восходит — та, что счастьем я зову. В небесах моих сверкая, исцеляет злой недуг, Как подруга молодая, словно самый близкий друг.

₁₉₀₉

РОДНОЙ ЯЗЫК

Родной язык — святой язык, отца и матери язык, Как ты прекрасен! Целый мир в твоем богатстве я постиг! Качая колыбель, тебя мне в песне открывала мать, А сказки бабушки потом я научился понимать. Родной язык, родной язык, с тобою смело шел я вдаль, Ты радость возвышал мою, ты просветлял мою печаль. Родной язык, с тобой вдвоем я в первый раз молил творца: — О боже, мать мою прости, прости меня, прости отца.

₁₉₁₀

ПОСЛЕДНИЕ КАПЛИ СЛЕЗ

Любовью тайной укрощен, весь я сгораю, как трава. А было время, был и я сильнее и смелее льва. Судьба и счастье шли всегда желаниям наперекор. И демон бы не снес того, что я сносил до этих пор. Ты вздрагиваешь, как дитя, при каждом восклицанье «ай!». Довольно, сердце, перестань. Но слезы льются через край. Пускай на землю упаду, любовью тайной опален. Так хочет милая. Умру. Ее желания — закон!

₁₉₁₀

ГРУСТЬ

Грязью, ложью, суетою мир наш внутренний богат. Вот все дело наших будней: или подлость, иль разврат. Поражаемся, когда мы на дешевый блеск глядим. За копейку ум и душу каждый был продать бы рад. Дух грязнится наш, а совесть почитается за бред. Почему ж для тела — баня, а для духа бани нет?

₁₉₁₀

МАЛЬЧИК С ДУДОЧКОЙ

Склонившись над столом, сидит поэт И пишет, позабыв про целый свет. Порой почешет голову пером, Как бы ища строке своей ответ. Не устает писать его рука. Вслед за строкой является строка. Но дудочки пронзительная трель Доносится к нему издалека. Нельзя понять: мяукает ли кот, Иль это визг немазаных ворот, Иль на дороге старая арба Скрипучими колесами поет… Нежданная нагрянула беда! Все громче под окном дудит дуда. Поэт кричит: «Мальчишка, уходи! Какой шайтан занес тебя сюда?» Мальчишка с дудкой скрылся за углом. Поэт опять склонился над столом. Как славно заниматься в тишине Словесным тонким, хрупким ремеслом! Но только начинает он писать, Все та же дудка слышится опять. И наконец, поэт, махнув рукой, Швыряет на пол смятую тетрадь. А дудка верещит ему назло. Она буравит душу, как сверло. Поэт не спорит с лютою судьбой И говорит в тоске: «Не повезло!..» Но и поэт находчив иногда. Мальчишку он зовет: «Иди сюда! Хочу спросить я, милый мальчуган, Не продается ли твоя дуда?»

₁₉₁₁

МОЛНИЯ

Молнией и громом не пугай меня! Не боюсь я, боже, твоего огня! Я купил бесстрашье дорогой ценой: Долго лил я слезы в темноте ночной.

₁₉₁₁

ТРУДНАЯ ДОЛЯ

Зачем мне жизнь дарована была? Затем ли, чтоб я пил напиток зла? Чтоб видел скучный сей круговорот: Была зима — теперь весна пришла. Устал я. Где ж последний мой привал? Спешу, и вновь дорога тяжела. Сгинь, капля крови, — солнце надо мной! Зачем заря мне саван соткала? Убить себя? Но бога я боюсь… Болезнь бы, что ли, душу унесла!