Поэзия Золотой Орды

Коллектив авторов

Неужели неизвестные нам пласты подобной литературы пропали навеки?

Есть, однако, надежда: неведомые нам прежде рукописи и сейчас обнаруживаются в библиотеках и книгохранилищах мира. Уже тех радужных осколков, которые сохранились в тысячелетней литературе татарского и литературах других тюркских народов России, довольно, чтобы представить себе все величие этой поэтической культуры.

В странах Востока в XIV веке было, конечно, немало поэтов, сравнимых с поэтами нашей книги по силе художественного видения и тонкой остроте чувств. Но с кем из западных современников можно было бы их сравнить и сопоставить?

Как ни удивительно — действительно разве что с Данте и Петраркой, о чьем творчестве наши поэты вполне могли быть и осведомлены, — достаточно вспомнить, насколько прочны и постоянны были связи между Генуей, Венецией и процветающими городами Золотой Орды.

Сказанное, конечно, не значит, что мы наблюдаем здесь прямое сюжетное влияние: слишком своеобразна золотоордынская поэзия и слишком глубоки ее корни в поэзии древнетюркской, арабской и персидской. Но оставим в стороне литературоведческий анализ — каждый читатель может составить о книге собственное мнение.

Завершая свое предисловие, переводчик хотел бы посвятить этот труд своему живущему ныне в иных мирах сыну Василию, — только сердечная боль и осязание его присутствия помогали продолжать работу над этой книгой в первый, тяжкий год отцовской утраты.

Переводчик, который не понаслышке знает, как шумит волжский ветер на вершине сохранившегося средневекового минарета Великого Болгара, хотел бы, чтобы читатели этой книги могли вместе с ним представить цветущую культуру городов Золотой Орды, в которых были не только величественные здания, шумные рынки и ремесленные мастерские, но и сады, полные роз, журчащих струй и, конечно же, соловьев: ведь все это было у нас, в России, — разве что семь веков назад!

Р. Бухараев

16 сентября 2004 г.

Москва

Кутб

Вступление к тюркскому переложению поэмы Низами «Хосров и Ширин»

1340 год

* * *

Как

много лет душа в неясной смуте Вынашивала мысль о той минуте, Когда я к шаху проявлю почтенье, Свой труд ему представлю на прочтенье. И сердце, победив души волненья, Сказало мне: «О Кутб, оставь сомненья, Дерзай, уж вечер жизни наступает, Смолчишь — кто о труде твоем узнает? Свершив, вслед Низами, свой труд великий, Снеси его к подножию владыки, Дастан [28] свой посвяти царю с царицей, Чтоб милость их сошла к тебе сторицей». Что ж, сердце — властелин над царством тела, Душа ему перечить не посмела, И внял я тотчас сердца повеленью, Предав свои сомнения забвенью. О шах, душою к истине ревнуя, Из меда Низами сварил халву я. По-тюркски вязь персидского узора Я переплел для царственного взора И зачерпнул из озера созвучий Живой воды для радости могучей. Шах снизошел ко мне, и свет Аллаха Развеял тьму, и дух восстал из праха. И речи соловей забылся в пенье, И создал я вот это посвященье. Хотел я, к сим вратам придя без страха, Дар принести, достойный падишаха. Пройдя в скитаньях беды и тревоги, Я наконец достиг конца дороги. Пускай была стезя моя неспешна, Я прямо шел, а прямота безгрешна. Сполна постиг я мудрость изреченья: «Блажен достигший места назначенья!» Аллах, не видя в замысле стяжаний, Послал мне исполнение желаний. Хвала Ему, я одолел дорогу, Сбылись мои надежды, слава Богу. Душе, как птице, был цветник дарован, Кем стать ей, соловьем или вороной? Но выбор прост, коль явь подобна чуду: Ликуй, о соловей, — цветы повсюду! Вселенский сад пронизан нежным чувством, Коль ты влюблен, блесни своим искусством! Любовь влюбленных учит красноречью, И я стихами на любовь отвечу. Ведь если есть любовь, совсем не диво, Что соловья мольба красноречива! Любовь — михраб [29] в мечети мирозданья, С любовью постигай любви признанья. В ком нет любви, тот мертвецу подобен: Он к осознанью мира не способен. Когда б Аллах послал любовь собаке, Она б постигла речь, забыв о драке. Когда бы не любовь, Земля б не стала Кружить в пространстве, все бы отдыхала, Прогнулись бы давно земные своды, И в бездну провалились бы народы. Когда б любовь морями не владела, Чего б им было бушевать без дела? Свет повидав, — «В чем тайна мирозданья?» — Я вопросил у своего сознанья. «Весь мир любовью движется от века, — Услышал я. — В любви — суть человека». Душа моя, познав любви стремленье, Сменила холод сердца на горенье, Начав дастан в любовной благостыне, Вселенную к любви зову я ныне.

28

Дастан — эпическая поэма.

29

Михраб — стенная ниша для молитвы, указывающая направление на Мекку.

Хорезми

«Мухаббат-наме», или Послания о любви

1354 год

* * *

Во имя Бога славя мирозданье, Любви я посвятил свое созданье. Жемчужинами небо осветил Он, Казной любви людей обогатил Он. И свет, и ночи тьма — Его созданье, На слове Он восставил мирозданье. Семь вышних сфер над золотою крышей В шесть дней Он сотворил, Аллах Всевышний. Он соколу находит в небе цаплю, Луною полной делает Он каплю, Он дарит взору родинки блаженство, Создав кудрей и стана совершенство. Он гиацинт растит в земле весенней, Он розу поселяет между терний, Алмаз творит из пыли Вещей властью, Сухой камыш переполняет сластью. Могуществом стремит Он реки в море, Жемчужину рождает в тайном створе. Пчеле предназначает розу лета, Слугой лужайки ставит ветр рассвета. По ветру рея, облака и тучи Нисходят ливнем где велит Могучий. Он повелел — и комара зуденье Нимврода довело до исступленья. Всесильный ураган во время оно Он сделал скакуном для Соломона. Дал Моисею посох и молитву, Иосифа Он дал в цари Египту. Он дал в друзья Иакову страданья, Азара чадо спас Он от терзанья [30] . Короной для Исы Он солнце сделал, Вознес Пророка Он в Свои пределы. Стал Мухаммад среди пророков шахом, За страсть свою возлюблен стал Аллахом. И эта страсть святого Мухаммада Отныне мне, безумному, награда. Труд Хорезми благослови же, Вечный, Да не остынет пыл его сердечный!

30

То есть спас Авраама из огня.

Поэт рассказывает о первой своей встрече

Как месяц к ночи, вышел в блеске славы Бек Мухаммед Ходжа — орел державы. Все изменилось по хозяйской воле: Явились чаши — началось застолье. Мотивом хусайни озвучив саз свой, Певец такой газелью начал сказ свой:

Газель

Ты царственна, как кипарисы рая, Как роза льнет к тебе, изнемогая! Целую стан младого деревца, Твою державность сердцем постигая. В лучах лица жемчужины серег Как

звезды блещут, от любви сгорая; Пушок ланит под мускусом кудрей — Как в хищных лапах птенчик попугая. Твои уста — как редкостный рубин, Не всем доступна прихоть дорогая, Пока есть миг, играй, прелестный друг, Ко всем уловкам женским прибегая! Твой глаз проворней тюркского стрелка, Злей черного аркана прядь тугая, Ты, как султан на троне красоты, Лишь миг мне даришь, мной пренебрегая. Бывает ли цветник без соловья? Твоей красе — ценитель и слуга я. Тебя опять в разлуке Хорезми Глазами ищет, зренье напрягая.

Он рассказывает о том, что произошло потом

Сказал с улыбкой бек: «Поэт, без лести Яви нам дар, достойный нашей чести! В душе таишь ты жемчуг, блеск — во взгляде, Персидские стихи в твоей тетради, Переиграл ты многих в нарды страсти, Ты сладкой речью держишь мир во власти, Создай же ныне, выказав уменье, На тюркском языке произведенье, Чтоб на закате нашей жизни бренной Мы этот дар оставили вселенной!» «О государь! — я рек, целуя землю, — Державному желанью сердцем внемлю. Посильными стараньями своими По всей земле твое прославлю имя! Пока же, отдавая дань шербету, Услышь газель, подобную рассвету».

Газель

За то, что лик твой схож с луной рассветной, Я жизнь отдам признательною жертвой. Пускай померкнет свет — краса твоя Вселенную зальет волною светлой. Когда бы полюбил тебя Платон, Мир поразил бы мыслью искрометной; Медовой речью залучила ты В свои силки орла души бессмертной. Покой и счастье создали вдвоем Чудесный облик красоты заветной; Позволь, я целый мир оповещу О прелести красы твоей приветной, Что Хорезми превыше царских благ Своей улыбкой дарит мимолетной.

Маснави

В восторге подарил мне витязь властный Двух аргамаков и халат атласный. Вновь разгорелся пир, и вновь друг другу Передавали чаши мы по кругу. Миг улучив среди столпотворенья, Такое я прочел стихотворенье:

Газель

Бог, давший душу нашей плоти бренной, Тебя царицей сделал несравненной, Меня он сделал изумленным небом, Тебя же — солнцем красоты нетленной. Создав тебя, Творец красу твою Явил народу кыблою [31] священной, Над кипарисом полную луну Раскрыв бутоном красоты бесценной. Бог, прелестью твоей мир озарив, Сразил меня красою неизменной. Иосиф был прекрасен, но стократ Прекрасней ты его красы отменной! Тебя, как и небесную луну, Бог создал безупречно совершенной, Он блещущие жемчуга любви Извлек из росной капельки мгновенной И, обездолив в мире Хорезми, Тебя царицей сделал над вселенной. Свод писем о любви, подарок миру. Найдет свой путь к Дамаску и Каиру! Создам я свод из десяти посланий, За сим столом прекрасных ожиданий. Два будут на фарси, во имя Бога. К лицу тому атлас, кто знает много. Отдам сначала славе бека дань я, Потом возьмусь смиренно за посланья.

31

Кыбла — ориентир, на который обращен молящийся.

Мадхия [32]

Из рода Конырата лев державный [33] , С рожденья ты украсил род преславный: Источник счастья и удачи кладезь, Бек Мухаммед Ходжа — вселенной радость. Ты наделил страну душой и блеском, Величьем схож с владыкой Джанибеком [34] ! Войска твои, опора мусульманства, Любые нищим отдадут богатства. Душой — Мессия [35] , Соломон — величьем, Ты, как Юсуф [36] , хорош своим обличьем. Твой конь парит, как беркут, над державой, Вселенную ты опоясал славой. Когда б Хатам [37] узнал твои деянья. Поцеловал бы землю в знак признанья. Твой грозный взор сверкает, как зарница: Узрев его, Юпитер покорится. Народ спаял ты для труда и битвы, С твоей камчи сочится кровь ловитвы. Твои занятья — щедрость и геройство, Воистину прекрасны эти свойства: Дарами превосходишь ты Хатама, Отвагою и мужеством — Рустама. Коль недруг воевать с тобой возьмется, О панцирь твой стрела его согнется. На бой идешь ты в страсти благородной, Как на овечье стадо волк голодный. Рустамом я зову тебя по праву: Мечом ты охранил свою державу. Хвалу тебе Меркурия скрижали Доселе исчерпать могли едва ли. Как ни сверкают среди звездных гурий Венера-музыкант, писец Меркурий, Пусть лик твой блещет вящей добротою. Пусть семь небес склонятся пред тобою. Пусть Хорезми шлет Богу воздаянье, Вознагради его за ожиданье, Атлас я вышью звездной похвалою, Я буду о весне писать зимою, Здесь, во дворце, в раю благодеяний Нам не сносить весенних одеяний…

32

Мадхия — хвалебная ода.

33

Конырат (Кунграт) — один из тюркских родов Великого Джуза, кочевавший от озера Балхаш до берегов Аму-Дарьи и Аральского моря. Название рода сохранилось в названиях городов Коунрат в Казахстане и Кунград в Каракалпакии.

34

Джанибек — верховный хан Золотой Орды с 1342 по 1357 г.

35

Мессия — т. е. Иисус.

36

Юсуф — библейский и коранический прекрасный Иосиф.

37

Хатам-и Тай, Хатам из Тая — легендарный персонаж, прославленный своей щедростью.