Погодная Война
Шрифт:
Москва,
2065 год
Вторжение
День второй
Слава пил. Не трезвел уже второй день. Ольга умерла, а их сын Рома все еще ждал ее с работы. Вчера Слава пил водку. Сегодня похмелялся пивом. Абстинентный синдром дал о себе знать, и пиво помогло. Слава даже немного пришел в себя. Рома улыбался загадочной улыбкой и жадно слизывал растаявший верхний слой московского пломбира в вафельном стаканчике. Он испытывал невероятный восторг, когда ловил капли, которые вот-вот упадут на пол.
– Па-ап…
Слава то и дело пошмыгивал носом и вытирался рукавом грязной офисной рубашки. В квартире было прохладно, несмотря на жаркое московское лето. Кондиционер работал на полную, был включен фильтр от перегара, гудел бесперебойник, и готовилась каша в синтезаторе еды. Стены в прихожей слегка мерцали. Рома терпеливо ждал ответа. Слава молчал. Потом он все-таки издал какой-то звук, похожий на бульканье, тяжело вздохнул и сказал:
– Это, сынок, защитит тебя от инопланетян.
Затем он аккуратно надел маленькую самодельную шапочку из фольги на сына. Тот посмотрел на себя в зеркало и снял ее.
– Она мне не нравится, я в ней смешной, и она сваливается.
Он протянул ее обратно и побежал в свою комнату. Слава вскочил, догнал сына, резко схватил его за руку и прикрикнул:
– Я сказал, надень! Ходи в ней, она защитит тебя от Вторжения!
Испуганное лицо малыша отразилось в пьяных глазах отца.
– Пап, ты чего на меня кричишь?
Отец снова протянул шапку сыну. Тот посмотрел на шапку, затем на отца, затем снова на шапку и на то, как трясется грязная отцовская рука, и нехотя надел эту дурацкую шапку на голову. Из-под фольги выглядывали озорные черные кудряшки, Рома их заправил и побрел в комнату. Слава вернулся на прежнее место, плюхнулся на пол и достал новую фольгу.
– Себе сейчас тоже сделаю, – рассуждал он. Пиво стояло рядом, и он периодически делал глоток-другой.
Дверь в квартиру открылась. Вошел пожилой мужчина лет шестидесяти на вид. Он был аккуратно пострижен, гладко выбрит и внешне спокоен. Слава ковырялся в фольге, никак не мог подобрать размер самодельной шапки.
– Привет, Слав, ты как? Слава ничего не ответил.
– Дед пришел! – прокричал Слава и снова погрузился в изготовление средства защиты от пришельцев. Из дальней комнаты послышался негромкий топот детских ножек.
– Деда Юра! – закричал мальчишка и радостно бросился ему на шею. Шапка слетела, Рома быстро ее поднял. – Смотри, что мне папа сделал. Это защитит меня от Вторжения. Тебе сейчас папа такую же сделает! Правда, пап?
– Правда-правда, – сказал Слава и отрыгнул.
Юрий Степанович грустно улыбнулся внуку и презрительно посмотрел на пьяного сына.
– И не надо так на меня смотреть! – огрызнулся Слава. Юрий Степанович повернулся к внуку и сказал:
– Иди готовь игру, я сейчас продезинфицируюсь и подойду.
Он бросил «Браслет» на кресло, снял куртку и наклонился к сыну, который по-прежнему ковырялся с фольгой. У Славы ничего не получалось, руки тряслись, и он швырнул недоделанную шапку на пол. Юрий Степанович наклонился к нему и тихо спросил:
– Трезвел?
Слава замотал головой. Тогда отец присел с ним рядом на пол и обнял. Слава уткнулся в мягкую грудь отца и что-то пробормотал. Юрий Степанович не расслышал и крепче прижал сына к себе:
– Война, Слав. Вдруг понадобится уехать срочно, а ты в таком состоянии… Ромке нужен отец, раз его мать умерла.
Затем он отпустил сына, встал, подошел к стерилизатору, который находился у входа, и погрузился в облако пара. Через 7 секунд процедура завершилась, и он прошел в детскую. Слава остался сидеть на полу один, а Рома защебетал, рассказывая деду о том, какие игры он придумал за утро, сколько инопланетян он убил и как земляне победили.
– Ольга не умерла, она пропала. И во всем виноваты Ковров и Фармак. Я им отомщу еще, – со злостью тыкал в монитор Слава и листал ресурсы. – Вот посмотри, кого все ищут: Ковров Алексей Олегович, инопланетный шпион, это он развязал войну! Он виноват! – и мужчина ударил кулаком в планшет. – Сука зируанская!
– Вячеслав Юрьевич, – послышалось из детской, – планшет антивандальный, специально для таких ситуаций, как эта.
Юрий Степанович вернулся из детской, подошел к сидевшему на полу сыну, продолжавшему вытирать нос рукавом, снова сел с ним рядом и снова обнял его:
– Славушка, ну хватит. Растет малыш у тебя, матери не стало, у него ты да я. Давай, сынок, соберись, – и он вздохнул. – Давай, Славка, давай…
Он слегка потрепал безвольного сына за плечо. Слава по инерции качнулся, но промолчал. Он продолжал пить пиво. Тогда Юрий Степанович встал и сделал пару шагов в сторону детской, затем остановился где-то между коридором и гостиной и сказал:
– Слав, что-то не так с планетой, все это понимают, а ты климатолог, ты должен что-нибудь сделать.
– «Что-нибудь» – это что?! – вспылил вдруг Слава. – Погоду изменить? Это сложно! Погоду предсказать-то сложно, пап! Понятно тебе? Не то что изменить.
Он начал жестикулировать, рисуя на белой огромной стене-мониторе какие-то графики и круги, переносить воздух из одной руки в другую и наконец показал отцу большой палец, торчащий между средним и указательным.
– Вот! – возбужденно сказал он. – Не бывает таких явлений в природе, это дело рук человека, ну, или инопланетян! – и снова погрузился в ресурсы, где периодически отображалось то лицо Фармака, то лицо Коврова, то самолет, падающий на Здание.
– Дедушка, у меня тут авария! Погром базы пришельцев! – прибежал из детской Рома и радостно объявил: – Земляне победили! Ура!
– Замечательно, Ромка! Ты – наша надежда, – ласково сказал Юрий Степанович и погладил внука по голове.
– Это все шапочка, – гордо сказал малыш и поцеловал отца, который продолжал сидеть на полу в прихожей. Вячеслав обнял сына, глаза его заслезились, и он заплакал. Слезы текли, а он смотрел на своего отца и прижимал сына к себе все крепче и крепче
– Эй, пап! Ты меня раздавишь, – закряхтел Рома и выбрался из объятий. Он взял дедушку за руку и повел обратно в свою комнату.